— В прошлый раз был просчёт? — улыбнулся я.

— Со всеми бывает, — буркнула она. — Теперь ты будешь изображать, что лечишь, а я просто рядом стою.

— Как скажете, сударыня, — хмыкнул я.

Она положила маленькую ладошку мужчине на область грудины, я положил свою рядом. Моя рука по сравнению с её казалась огромной. Но оказалась гораздо менее полезной, чем маленькая ручка шестилетней девочки. Я только одну пациентку привёл в чувства, но до конца вылечить так и не смог, не осилил. Мне до уровня Марии ещё расти и расти.

Через минуту щёки дяди Коли порозовели, он задышал глубже, сердце под моей рукой забилось ровнее и чётче, он открыл глаза. За мгновение до этого Мария убрала свою ручку и теперь склонившись над пациентом стоял только я. Мужчина поморгал, пытаясь понять, что происходит, потом с испугом посмотрел на меня.

— Вы кто? — спросил он.

— Я лекарь из Санкт-Петербурга, — ответил я, убирая теперь и свою руку. — Приехал вам помочь. Как вы себя сейчас чувствуете?

— Есть небольшая слабость, но встать скорее всего смогу.

Он с моей помощью сел на кровати и посмотрел в сторону дверного проёма.

— Шурочка, ты в порядке? — взволнованно спросил мужчина.

Я обернулся, в дверях стояла только что спасённая женщина, её глаза наполнились слезами, но это были слёзы счастья.

— Коленька! — воскликнула она и бросилась к нему.

Мужчина успел встать, и они заключили друг друга в объятия.

— Пойдём дальше, здесь всё, — сказала Мария настолько обыденным голосом, словно мы не человеческие жизни спасали, а собирали колорадских жуков с картошки.

Я кивнул респиратором хозяевам и пошёл вслед за моей проводницей. Мы вышли со двора и закрыли калитку. Девочка резко остановилась и обернулась ко мне, указав на скамейку у забора.

— Садись и дай мне два пальца, — безапелляционным тоном сказала она.

Я без капли сожаления поделился с ней энергией и сразу закрыл глаза, погружаясь в глубокую медитацию. Ведь именно для этого она меня усадила, заботится о своей батарейке. Пока медитировал, думал о своих коллегах. Как они там, интересно? Что успели сделать? Не перестарался ли кто? Ну я именно поэтому и послал их по двое, чтобы смотрели друг за другом. И где в конце концов подмога из Питера? Или они решили, что мы сами со всем справимся?

— Пойдём дальше, — сказала девочка ровно через мгновение после того, как я почувствовал, что уровень запаса энергии на максимуме.

Я поднялся со скамейки, уже успев немного замёрзнуть, и мы пошли в сторону следующего дома, где всё повторилось один в один. Мария продолжала спасать своих односельчан, а я лишь служил подзарядкой и имитировал, что это я привёл их в чувства, а девочка лишь служила проводником. Странные ощущения от всего этого, но именно в таком режиме эффективность была максимальной, а сейчас это важнее, чем личное участие, заслуги и гордость. И вообще, гордыня — один из семи смертных грехов. Ага, Саша, напоминай себе это почаще. Особенно когда шестилетний ребёнок забирает твою энергию, чтобы сделать за тебя твою работу.

— Пойдём к управе, — выйдя из очередного дома сказала Мария.

— Но тут осталось-то пять домов до околицы, — возразил я. — Может уж лучше закончим здесь, а потом?

— Там ваши приехали из Питера, — девочка с важным видом бросила на меня взгляд исподлобья, словно недоумевая, что мне нужно ещё и объяснять. — И твои работники туда идут, они очень устали.

— А ты нет? — поинтересовался я, но Мария молча развернулась и пошла в сторону управы.

Я лишь покачал головой и снова пошёл за девочкой, как послушный слуга. Это же надо, что за ребёнок такой⁈ Такое впечатление, что у неё скрытые камеры по всей деревне. А на самом деле она контролировала везде ситуацию силой своего разума. Надо было раньше у неё спросить, как там дела у моих коллег. Хотя, теперь уже понятно, случись у них что не так, она бы сразу мне сказала. Значит можно спокойно продолжать работать пауэрбанком и не волноваться за остальных.

Перед управой стояло два больших автобуса и автофургон. Больше полусотни лекарей облачались в противочумные костюмы, надевали респираторы, перчатки. Из фургона выгружали коробки, из которых тут же на площадке вытаскивали лекарства и нового и старого образца, распихивали по разношёрстным сумкам, кто какую нашёл, экипировались. С дальнего края площадки сквозь толпу ко мне протискивался Обухов.

— Ого! — воскликнула Мария. — Их так много!

— Давай руку, чтоб не потеряться, — в этот раз командовал я, а кто кроме меня будет отвечать за чужого ребёнка, каким бы вундеркиндом он не был?

Девочка послушно взяла меня за руку, и я пошёл навстречу мэтру. Своих сотрудников я увидел возле нашего микроавтобуса. Сейчас поговорю со Степаном Митрофановичем и вернусь к ним. Проходя мимо, махнул им рукой и жестом попросил меня подождать.

— Как успехи? — спросил Обухов, сначала даже не обратив на девочку внимания.

— Как у ребят не знаю, а мне удалось несколько домов по той улице вылечить, — ответил я, указав ему направление. О том, что это в основном заслуга девочки пока решил не говорить для её же безопасности.

— А ребёнок с тобой зачем? — спросил Обухов, потом приблизился ко мне вплотную, чтобы тихо сказать мне на ушко: — Родители умерли?

— Всё нормально с моими родителями! — возмутилась девочка, которая по идее в общем шуме не должна была ничего услышать.

— Вот как? — произнёс Обухов и уже с большим интересом посмотрел на неё. — У тебя музыкальный слух, да?

— Ага, на нервах играю, — буркнула Мария, которую меня так и тянет назвать Машей, Машенькой.

— Хм, а ты шустрая, палец в рот не клади, — восхитился мэтр. — Деревенские они такие, за себя могут постоять. Тогда зачем ты её с собой водишь, Саш? Верни родителям.

Мария лишь смерила его гордым взглядом. Несмотря на её малый рост, казалось, что она смотрит на всех сверху вниз, а не наоборот. Обухов хотел у неё ещё что-то спросить, но передумал, махнул рукой.

— Мы сейчас распределим отряды, а вы тогда скажите, где уже были, чтобы нам туда повторно не заходить, — сказал мне Обухов, снова перестав обращать внимание на девочку. — Зови своих сюда. Потом вы отдохнёте, перекусите, расслабитесь немного.

Я встал на цыпочки, чтобы помахать поверх мельтешащей толпы своим и позвать, но они уже протискивались в мою сторону. Я бросил взгляд на Марию.

— Ты их позвала? — спросил я.

А что, я уже не знаю, что ожидать от этого ребёнка в следующую минуту. Девочка пожала плечами и загадочно улыбнулась. Я лишь утвердился в своём предположении.

Обухов позвал главных лекарей, приехавших на ликвидацию очага клиник и прямо на улице устроили небольшое совещание. Сначала я рассказал клинику заболевания и на что обратить внимание. Потом я и мои сотрудники по очереди доложили в каких домах были, сколько спасли и сколько не успели спасти. Оказалось, что мы продвинулись по улицам примерно одинаково, даже я немного больше. Юдин смотрел на меня с удивлением и завистью, когда я озвучил, какие дома смотреть не надо.

— А в первый справа лучше заглянуть, — добавил я в конце отчёта. Там старушка очень тяжёлая была, я до конца её не вылечил.

— Ладно, посмотрим, — кивнул один из главных лекарей, которому предстояло окончательно разобраться именно с этой улицей.

— У вас костюмы запасные есть? — спросил меня Обухов, когда отряды начали расходиться по заданным направлениям.

— Обижаете, — хмыкнул я. — Конечно. А что, кому-то не хватило?

— Эти снимайте, жгите и отдохните нормально, поешьте. Если что позовём. И девочку домой отведи.

Лекари с площадки возле управы начали расходиться, пространство пустело, мы пошли к микроавтобусу, потом до меня дошло, что девочку то и правда надо вернуть домой, что она будет с нами делать?

— Пойдём, я тебя отведу пока к родителям, — сказал я ей, до сих под держа её за руку.

— Сама дойду, не маленькая, — буркнула Мария, выдернула свою руку из моей и бодрым шагом направилась в сторону своего дома.