– Они уже были пустыми. Я сказал сестре…

– Я слышал, что? вы сказали сестре, и помню, какие причины приводили. Допустим, вы обнаружили пустые грелки, но даже в таком случае идти в полицию с одним этим фактом неблагоразумно. Доктор Буль заявил: даже если мисс Горен забыла налить в них горячей воды, чему он категорически не верит, это не могло иметь большой важности для состояния больного. А значит, не имеет важности и для меня. А теперь второй вопрос. Ваше другое предположение – о подмене морфина – может оказаться значимым, если вы способны его чем-то подкрепить. Вы способны?

– Мне это ни к чему. Пусть полиция этим занимается, коли сочтет нужным.

– Нет, так не пойдет. В ходе частного расследования допустимо выдвигать различные предположения, но официальное следствие не может основывать на них обвинение в убийстве. К примеру, я мог бы, и не без оснований, предположить, что это вы убили брата, поскольку не знали о соглашении между ним и мистером Эрроу и надеялись унаследовать треть состояния Берта. Однако же я не пойду с этим…

– Вот именно, не советую этого делать, – вставил Пол. Его физиономию снова перекосило при попытке усмехнуться. – К тому же я знал о соглашении.

– Да? Откуда?

– От меня, – вставил Дэвид. – Берт рассказал мне, а я – Полу и Луизе.

– Вот видите? – Вульф развернул руку ладонью кверху. – Мое предположение лопнуло. Будь я упрямцем, продолжал бы цепляться за него и выдвинул новое. Сказал бы, что вы трое предвидели мои умопостроения и сговорились между собой. Тем более что ваш покойный брат уже не может ничего опровергнуть. Но это обернулось бы пустой тратой времени, если бы я не располагал ни единым фактом, способным подкрепить мои теории. – Он укоризненно покачал головой. – Боюсь, вы пытаетесь открыть огонь из несуществующих орудий. Но меня наняли проводить расследование, поэтому я изучу все версии. – Затем он обратился к Дэвиду: – Я знаю ваше мнение по этому вопросу, мистер Файф, и не жду от вас ничего нового, но несколько вопросов не помешают. Что вам известно о морфине?

– Ничего. Совсем ничего. Знаю только со слов доктора Буля, что он оставил сиделке дозу, чтобы она сделала укол Берту после нашего ухода.

– Вы заходили в комнату брата после ухода доктора?

– Да. Мы все заходили: Пол, Луиза, Винс и я. Поблагодарили Берта за отличный ужин и посетовали, что он не сможет пойти с нами в театр.

– Где был мистер Эрроу?

– Не знаю. Кажется, он говорил что-то насчет рубашки – хотел переодеться.

– Он был в комнате вашего брата после ухода доктора Буля?

– Этого я точно не знаю. – Дэвид замотал головой.

Вульф крякнул:

– Ну, это не так важно. А позднее, когда вы вернулись из театра? Тогда он заходил к вашему брату?

– По-моему, нет. Если и заходил, то я этого не видел. – Дэвид хмурился. – Я уже рассказал вам обо всем. Сиделка была расстроена и сказала, что позвонила доктору Булю с просьбой прислать замену. Когда она объяснила нам, что? случилось, Эрроу исчез – ушел из апартаментов. Потом между моей сестрой и сиделкой состоялся неприятный разговор, и Луиза велела мисс Горен уходить. Когда та ушла, Луиза созвонилась с доктором Булем и сказала, что они с мужем останутся в номере до прихода новой сиделки. Вскоре после этого я отправился домой. Живу я в Ривердейле.

– Но перед уходом вы зашли к брату?

– Да.

– И как он себя чувствовал?

– Он крепко спал. Дышал как будто с трудом, но в остальном, казалось, был в порядке. Когда Луиза говорила с доктором Булем по телефону, тот сообщил ей, что Берту ввели полграна морфина и что до утра брат вряд ли проснется.

Вульф слегка повернул голову:

– Миссис Таттл, вы слышали, что? сказали сейчас ваши братья. Есть ли у вас какие-то уточнения или дополнения?

С Луизой происходило что-то неладное. У нее дрожали губы. Руки, лежащие на коленях, сцепились так, что побелели костяшки пальцев. Она встретилась глазами с Вульфом, но ничего не отвечала ему, пока наконец не выкрикнула:

– Я не виновата! Никто не смеет обвинять меня в этом!

Вульф состроил гримасу:

– Почему вы думаете, что вас кто-то обвиняет, мадам?

– Да потому, что меня обвиняли в смерти отца! Вы слышали, что? случилось с нашим отцом?

– Я знаю, как он умер. Мне рассказал об этом ваш брат.

– Говорили, что он умер из-за меня. Все так говорили! Потому что я присматривала за ним в ту ночь, но заснула и не зашла в его комнату, а там кто-то открыл окна! Меня даже спрашивали, не добавляла ли я снотворное в шоколад, который пила на ночь! Как будто двадцатичетырехлетней девушке нужно снотворное, чтобы заснуть!

– Ну-ну, дорогуша. – Таттл погладил ее по плечу. – Это в прошлом, все забыто. В комнате Берта в субботу вечером все окна были закрыты.

– Но это я отослала сиделку. – Луиза говорила, обращаясь к Вульфу. – И сказала доктору Булю, что позабочусь о Берте, а сама пошла спать, даже не взглянув на грелки, а они оказались пустыми. – Она развернулась лицом к младшему брату: – Скажи правду, Пол, только правду. Грелки были пустыми?

Он тоже прикоснулся к ее плечу:

– Не принимай это так близко к сердцу, Лу. Ну конечно, они были пустыми, честное слово бойскаута, только не из-за этого он умер. Я не говорил, что из-за этого.

– Никто тебя не винит, – заверил жену Таттл. – Да, ты пошла спать, ну, а что тебе было делать? Шел уже второй час ночи, и доктор Буль сказал, что Берт проспит до утра. Поверь мне, дорогая, ты делаешь из мухи слона.

Она опустила голову и закрыла лицо руками. Ее плечи затряслись. Для Вульфа любая дама в расстроенных чувствах не что иное, как истеричка в припадке. А если дама начинает всхлипывать, то он вскакивает проворнее, чем можно ожидать от такой туши, и бежит к дверям, а оттуда – к лифту. Луиза не завыла. Он с подозрением посмотрел на нее, решил, что пока она угрозы не представляет, и занялся ее мужем:

– Да, насчет отхода ко сну. Вы сказали, мистер Таттл, что шел второй час ночи. Это было после того, как вам пришлось встать с постели, чтобы впустить Пола?

– Да. – Он не убирал руку с плеча жены, пытаясь ее успокоить. – Потребовалось какое-то время, чтобы выслушать Пола и устроить его на диване. Потом мы заглянули к Берту, убедились, что он спит, и сами отправились в кровать.

– И вы не просыпались до тех пор, пока около шести утра вас не разбудил Пол?

– Думаю, супруга моя не просыпалась. Она очень устала в тот день. Порой она ворочалась, но во сне. Я же пару раз поднимался, чтобы сходить в туалет. Для меня это обычное дело. А так – да, я спал, пока нас не позвал Пол. Когда я ходил в туалет во второй раз, то приоткрыл дверь в комнату Берта. Там было тихо, так что я не стал заходить. А что? Это важно?

– Не очень. – Вульф бросил настороженный взгляд на Луизу, проверяя, не грозит ли ему опасность, и вернулся к ее мужу: – Я думаю о мистере Эрроу и пытаюсь изучить все варианты. Конечно, у него имелся ключ от апартаментов, а значит, он мог прийти туда ночью, исполнить свой преступный замысел и уйти незамеченным. Возможно ли такое?

Таттл задумался. Я хотел понаблюдать за ним, и мне пришлось сделать над собой усилие, чтобы отвлечься от сияющего черепа и сосредоточиться на выражении его лица. Было бы гораздо проще, если бы глаза, нос и рот находились у него на макушке.

– Возможно, – наконец решил он, – но маловероятно. Я сплю довольно чутко и, думаю, услышал бы его. К тому же ему надо было бы миновать гостиную, где спал на диване Пол. Хотя, полагаю, Пол был в отключке.

– Наглухо, – подтвердил Пол. – Ему пришлось бы снова заехать мне, если бы он захотел, чтобы я его заметил. – Затем он с интересом уставился на Вульфа: – А ведь это идея. Что, по-вашему, мог задумать Эрроу?

– Ничего особенного. Я просто задаю вопросы. Мистер Таттл, когда вы в следующий раз видели мистера Эрроу?

– В то утро, в воскресенье, он пришел в апартаменты около девяти часов утра, вскоре после доктора Буля.

– Где он был все это время?