— Блин, па. У Рейн нет нужды выслушивать…

— Нет, есть. — Она непреклонно кивнула.

Дункан усмехнулся и, покачав головой, похлопал руку, которую все еще держал.

— Слышишь, мальчик?

Лиам закатил глаза.

— Но откуда мама смогла узнать, что мы втроем будем вместе, когда никто из нас не был в этом уверен?

— Она не сказала. Но если предположить, то некоторые вещи просто предопределены. — Па улыбнулся Рейн. — Брин сказала, что прежде, чем Хаммер и Лиам привнесли в твою жизнь свет и любовь, в ней было очень много мрака. Позже она рассказывала обо всех страданиях и испытаниях, через которые вы трое прошли, пытаясь подстроиться под жизни друг друга. Однажды, ранним ноябрьским утром, я проснулся и обнаружил ее в радостном настроении, потому что она узнала, что девочка Рейн забеременела.

— Даже раньше, чем об этом узнали мы. — Лиам прикрыл глаза и зарычал. — Нет ничего личного, па?

— Вопреки твоему убеждению, Лиам О’Нил, секс придумали не вы трое. И в любом случае суть не в этом.

Рейн вспыхнула, стараясь не смотреть на его отца.

— Твоя мать говорила в основном о мучениях, через которые вы будете проходить. — Он помолчал. — Брин знала, что в итоге случится с твоим отцом, Рейн. Она целую неделю пробыла в раздрае от душевных терзаний и сожаления. Она знала, что ты пострадала от рук родни. Рассказанное ею привело меня в ярость от желания защитить тебя от этого монстра. Осознание того, что ты отправила его отвечать за содеянное, принесло не слишком много утешения.

Глаза Рейн наполнились слезами. Лиам подхватил коробку с салфетками и поставил в пределах ее досягаемости, затем встал позади, мягко поглаживая.

— Спасибо, — с трудом произнесла она отцу.

— Я даже притворяться не буду, что понимаю этого ужасного человека, Рейн. Я горячо люблю своих девочек и сына. Если бы один из них оказался в тот день на твоем месте, я бы поддержал их в решении сделать именно то, что сделала ты. Брин и я хотим поблагодарить тебя за то, что делаешь нашего мальчика счастливым. Думаю, он и Макен станут великолепными отцами, и вы любите друг друга достаточно, чтобы это длилось всю жизнь.

Рейн всхлипнула и рассмеялась.

— Знаю. Я так рада сейчас находиться здесь с ними. И всегда буду делать все от меня зависящее, чтобы они были счастливы.

— Конечно же, будешь.

Рейн посмотрела на него сквозь непролитые слезы и быстро, но крепко обняла.

— Спасибо, Дункан. Мне это было нужно.

— Не за что. — Брин впорхнула в кухню и коснулась плеча Дункана, прежде чем улыбнуться Рейн и обнять Лиама. — Я все еще привыкаю к разнице во времени, но даже представить не могу, почему вы двое на ногах.

— Мы привыкли ложиться поздно. — Правда была в том, что Лиам чувствовал себя не в своей тарелке и не знал по какой причине.

— Хорошо, поскольку вы все еще на ногах, Рейн, я хочу, чтобы ты знала, что твоя мама и сестра признательны за твое вчерашнее посещение. О, они так гордятся тем, что ты боролась. И твоя сестра, какие же у нее красивые ямочки на щеках, она хочет, чтобы ты знала, она и ваша мама обрели покой. Хотя она немного завидует, что ты нашла двух таких здоровяков, которые любят тебя всем сердцем.

— Вы говорили с ними? Видели? — глаза Рейн расширились. Как еще Брин могла бы узнать о ямочках Ровены?

— В душе они всегда с тобой. — Мама притянула Рейн в свои объятия. — Они хотят, чтобы ты была счастлива. Теперь… — Она посмотрела на Лиама. — Твоя девочка истощена, милый. Почему бы тебе не отвести ее в кровать и не вернуться обратно, допить чай вместе с нами.

Вероятно, Лиам мог бы пропустить важность ее совета… но ее телепатический толчок ощущался словно пинок. И это немедленно подтолкнуло его к решению.

— Твоя мама права. Я устала. — Рейн поднялась. — Мне бы хотелось, чтобы вы двое знали, мы рады, что вы здесь. И я так счастлива, что познакомилась с вами прежде, чем родился ребенок.

— Конечно. — Брин улыбнулась. — Нам тоже приятно.

Лиам взял Рейн за руку.

— Пойдем, любимая.

Он повел ее обратно вверх по лестнице в кровать и подождал, пока она снова уляжется. Его утомившаяся девочка выключилась через секунду.

С тяжелым сердцем Лиам вернулся в кухню, чтобы обнаружить, что беспокоило его мать.

Она не стала заставлять его ждать новостей, и его подозрения, что те не были приятными, лишь подтверждались ожидающими графином с виски и тремя стеклянными стаканами.

— Давайте возьмем напитки в гостиную и там поговорим. — Он налил щедрую порцию каждому из них и пошел впереди. Лиам занял одно их кресел, отец поступил также. Мама уселась на диване напротив.

Он поднял свой стакан.

— Sláinte. (прим. пер.: Ваше здоровье по-ирландски)

Па проделал то же самое, сделав глоток спиртного, прежде чем поставить стакан.

Его мать еще не выпила свой. Она просто смотрела вниз на жидкость, плескавшуюся в стакане, и выглядела так, словно подыскивала слова, которые не разбили бы ему сердце.

— Мам, что?

— Мне бы хотелось не говорить тебе, что испытания Хаммера еще не закончились. Но на этот раз тебе лучше быть готовым. Это касается бизнеса. Все гораздо серьезнее.

— Вот, блять. Прости, мам. — Огненный напиток, несколько минут назад расположившийся в его желудке, не удержал холодного кулака страха, который он сейчас ощущал. — Сколько у нас времени?

— Немного. Я не могу сказать тебе, когда именно, но все осталось на своих местах. Было принято решение продолжить. — Она посмотрела на него страдальческим взглядом. — Мне бы хотелось, чтобы новости были лучше, сынок. Знаю, все это будет сильно расстраивать вас, но ты должен стараться, чтобы Рейн оставалась как можно спокойнее и…

— Иисусе, она будет вне себя от горя и беспокойства.

— Сейчас самая главная твоя задача — это удержать голову Макена над водой.

Лиам откинулся назад. Потеря свободы, контроля убьет его лучшего друга.

Дункан наклонился и положил руку ему на плечо.

— Мы здесь ради тебя, сынок. Ради всех вас.

— Вероятно, будет лучше, если ты дашь Макену выспаться. Ты можешь разбудить его чуть позже и рассказать все, прежде чем проснется Рейн, — предложила мама.

— Я чертовски устал из-за отсутствия возможности помочь своей семье. У меня такое ощущение, словно мы находимся в ловушке в военной зоне, застигнуты бесконечным перекрестным огнем вне зависимости от того, куда направимся.

— Знаю. И все только ухудшается, не успевая улучшаться. Но благоприятный конец все еще возможен. Не теряй надежды. — Брин подошла к нему и положила руку ему на второе плечо, чтобы облегчить его беспокойство.

Больше Брин не могла ничего сказать, и хотя остальное время они обсуждали семью и Ирландию, в конце концов, они оставили его наедине с его мыслями, чтобы вновь вернуться в кровать.

Лиам в свою возвращаться не стал. Он сидел, обдумывая последние события, пытаясь собрать в общую картину кусочки паззла. Если Ривер отозвал свой иск, почему же ситуация только ухудшилась? Сосредоточившись, Лиам чувствовал, как надвигающееся тягостное ощущение приговора и мишени, словно огненное дыхание дракона, ползло вниз по шее.

Когда он вновь поднял взгляд, часы на каминной доске сообщили, что уже около пяти. Он устало встал с кресла и пошел будить Хаммера.

Эта часть оказалась легче, чем он ожидал. К его удивлению, когда он входил в главную спальню, его приятель выходил из душа. Он шепотом сказал Макену встретиться с ним внизу и не будить Рейн. Пока мужчина одевался, Лиам набросил футболку и оставил его, чтобы приготовить кофе.

Хаммер не заставил себя ждать слишком долго, и Лиам вернул любезность, не став затягивать. Потребовалось менее двух минут, чтобы заставить беспокоиться лучшего друга. Лиам ненавидел то, что ему пришлось это сделать.

Макен рухнул на ближайший стул и уставился в кухонное окно на темноту снаружи.

— Я хочу знать, кто хочет меня уничтожить, — пробормотал он. — Как ты думаешь, можно что-то сделать с теми чертовыми пропавшими видеозаписями?