– Я понял вас, слуга, – медленно произнес Павел, глядя в глаза Брахмира.

– У меня одно условие, Потапов должен быть поставлен в известность. Смарры больше не члены Ассамблеи, их возвращение в Москву – угроза для города. Земной отдел должен контролировать возможные последствия.

– Не спеши торговаться, Головин, – проговорил Градобор. – Ты еще не знаешь, на что соглашаешься.

– На пару недель в Сочи, как я понимаю. Во всяком случае, ни на что больше.

– Сочи – это?.. – Брахмир покосился на своего дознавателя.

– Другой земной город, – подсказал тот. – Тысяча семьсот километров от Москвы.

– Слишком далеко, – заявил господин Уний. – Однозначно нет.

– Далеко для чего? – Павел нахмурился. Кажется, его все-таки вынудили задать вопрос, на котором так настаивал Градобор.

– Для взаимодействия, – отозвался Брахмир. – Тебе нельзя попадать под первое же поисковое заклинание, но ящеры постоянно должны чувствовать, что ты в досягаемости. Они будут искать тебя, мы будем искать их. Но если эта игра затянется, тебе, возможно, придется вступить в нее.

– То есть вернуться и стать наживкой, – уточнил Павел. И, посмотрев прямо в глаза сидящему ближе всех атланту, повторил за ним: – Однозначно нет.

Глава Миссии ответил таким же тяжелым взглядом.

– Мы никогда не ладили с тобой, Головин, – сообщил он очевидное, – однако даже я не исключаю того, что твое сознательное участие в операции может оказаться полезным. Это единственная причина, по которой я вообще согласился на разговор. Мой план был проще: он исключал даже возможность сопротивления с твоей стороны.

– Ты должен подчиниться, землянин, – провозгласил творец. – Смарры задумали так, и Мироздание позволяет их плану свершиться. Значит, в этом твое предначертание.

– Еще одно? – уточнил Павел, уже не скрывая издевки. И, не дождавшись ответа, повернулся к Брахмиру: – Если я услышу еще хоть слово про свое предначертание, то, ей-богу, перейду на сторону ящеров… И вообще, прежде чем что-то решать, я должен связаться с Потаповым.

Демонстративно, не торопясь, он достал из кармана телефон. Раскрыл, ткнул не глядя пару кнопок быстрого набора и только тогда заметил, что индикатор сети пуст.

– Ты все еще не понял? – почти сочувственно проговорил Брахмир. – Это не переговоры, это уведомление. Ты уедешь из города, и Потапов ничего не узнает. Вопрос лишь в том, сделаешь ли ты это добровольно или бессознательно.

– Прямая угроза сотруднику Земного отдела – повод для подачи иска в трибунал, – холодно констатировал Павел. – Но знаете что, господа? Я, пожалуй, согласен вас от этого избавить.

Он помедлил секунду и поднялся, упершись ладонями в края стола.

– Потапов знает, что я в здании. Мой проход через систему безопасности зафиксирован. Камера наблюдения сняла меня у двери в Общину. А охранник обязан будет показать под присягой, что передал мне вашу записку, Брахмир… Короче, не пытайтесь меня остановить, иначе уже через час вам придется отвечать на вопросы в Совбезе.

– Это не проблема, – заверил господин Уний. – В конце концов, мы – половина Совбеза.

– Попробуйте, – повторил Павел. – Если только готовы к новому расколу…

Он повернулся и ровным шагом пошел к двери переговорной. Все, что он говорил, было блефом от начала до конца. Охранник – атлант, он сделает все, что ему прикажет глава Миссии. Записи камеры и системы учета будут отредактированы за шесть минут. Возможно даже, что Потапову передадут его «собственноручное» заявление о досрочном отпуске…

– Остановись, Павел, – негромко сказал Градобор. – Ты уже в деле, и никто не хочет насилия… Пожалуйста…

Землянин действительно замер на миг в одном шаге от двери. За спиной в руке одного из атлантов с тихим треском разгорелся орихалковый стик.

Павел невесело усмехнулся и протянул руку к дверной ручке…

Парализующий заряд может быть разным. Гармонические колебания на частоте нервной системы способны выключить клиента полностью или оставить часть осознанных функций. В отдельных случаях требуется, чтобы задержанный мог видеть и осмысливать окружающее, иногда – отвечать на вопросы, реже – ограниченно двигаться.

Из всего многообразия вариантов глава Миссии выбрал самый грубый – простой удар электрическим током, вызвавший потерю сознания и частичный паралич. Очнулся, впрочем, Павел довольно быстро. Рядом с ним на заднем сиденье личного «Мерседеса» господина Уния поместился Градобор. За рулем машины восседал второй атлант, который за все время разговора у гипербореев не проронил ни слова. Вот, оказывается, зачем он был нужен – конвой.

Вслед за зрением вернулась подвижность отдельных групп мускулатуры, и Павлу потребовалось напряжение всех его сил, чтобы унять конвульсивное подергивание шеи и правой руки.

– Не беспокойся, это пройдет, – успокоил его гиперборей, рассеянно глядя в окно. – Я всегда считал, что Уний слишком прямолинеен и импульсивен для руководителя такого уровня. Как и многие из атлантов, впрочем…

При этих словах водитель фыркнул и качнул головой, но опять промолчал.

– Кх-х… – с усилием произнес Павел. Однако как следует развести сжатые судорогой челюсти не удалось.

– Не спеши, – сказал гиперборей. – Попробуй снова минут через десять… Впрочем, я знаю, о чем ты хочешь спросить. Мы уже за городом, Кольцевую проехали полчаса назад. До поворота осталось минут десять.

Павел уже и сам это видел. На даче у шефа ему довелось побывать только один раз, но этого было вполне достаточно, чтобы при случае не спутать дорогу. И какого, спрашивается, черта?

Этот возмущенный вопрос слишком хорошо читался даже на перекошенном параличем лице. Градобор удовлетворенно кивнул и ответил:

– Никакого спектакля, Потапов ничего не знает. Просто мы не так уж хорошо ориентируемся за МКАД, а это место знакомое. К тому же согласись, что искать тебя на собственной даче твой шеф станет в последнюю очередь.

– Кх-хад… ты… – выдавил Павел.

Гиперборей пожал плечами.

– Ты судишь обо мне однобоко, Павел. Да, мы побывали с тобой в паре опасных передряг, но я ни минуты не сомневаюсь, что во благо Земли ты поступил бы точно так же. К тому же… едва ли я предаю по-настоящему. В конце концов, для тебя это скорее всего действительно будет отпуском, хотя, конечно, и не в Сочи. Но Сочи можно будет устроить позже.

Павел шумно вздохнул и прекратил попытки объяснить гиперборею свои чувства по отношению к нему, к слуге Брахмиру, к господину Унию вместе с прочими атлантами, а также к Ассамблее в целом. Возможно, на это еще будет время. Но Павел очень постарается, чтобы этого времени оказалось как можно меньше.

– Возможно, творцы распнут меня за такие слова, – продолжал гиперборей, – но, на мой взгляд, Мироздание далеко не всегда справедливо. И даже больше – оно не всегда знает, что делает, особенно в тех случаях, когда и мы этого не понимаем… Взять хотя бы сегодняшнюю ситуацию. Я, например, не вижу никакого смысла в том, что вселенная расставила нас на разных половинах доски. Партия только начинается, а я уже нажил себе недруга… которому к тому же обязан честью Общины. Куда логичнее было бы играть в одной команде, как ты считаешь?.. Не отвечай, тебе все еще больно. Просто кивни.

Павел собрался с силами и отчаянно помотал головой из стороны в сторону.

– Тебе не обмануть меня, в глубине души ты согласен, – заявил Градобор. – Через что только мы не прошли вместе… Драка с сектантами – семечки… А вот раскол Ассамблеи с выходом смарров… Мы ведь, бывало, уже переигрывали их, Павел. Вдвоем! Против всей их магической мощи предвидения!.. Да что я тебе рассказываю, сам все помнишь.

Павел помнил. Огонь и лед из рук боевого мага, его пасть, утыканную ровными прямыми зубами у самого своего лица… И еще странную победу, от которой проиграли все, кроме отдела… И свой короткий запой вот на этой самой даче у шефа… Память услужливо подсовывала эпизод за эпизодом, и от этого становилось только горше. Зря гиперборей помянул былое. Если он действительно собирался добиться согласия Павла на участие в операции – зря…