– Извини, – Рен прищуривается. – Я тебя знаю? Ох, подожди. Я знаю тебя. Новая девочка. Айсис Блейк.

– Единственная и неповторимая! – улыбаюсь я.

– 1 июля 1994 года рождения. Группа крови 4 положительная. Ранее проживала с тетей в Гуд Фолс, штат Флорида. Аллергия на клубнику.

Я потрясена, но продолжаю улыбаться.

– Откуда ты знаешь так...

– Читал твое школьное дело. Я волонтер в администрации, – он ставит еще одну банку на верхушку маленькой пирамиды из упаковок с тунцом.

– Ах! Точно! От этого становится менее жутко!

– Я могу тебе чем-нибудь помочь? – ухмыляется он, смотря мне в глаза своим легендарным взглядом. Он ни на секунду не отводит взгляд, буря в моей голове глубокую дыру. Я отворачиваюсь, но когда оглядываюсь назад, он всё еще пялится на меня с той же приятной улыбкой на лице. Прочищаю горло.

– Как ты знаешь, между мной и Джеком Хантером временная война...

– Да, сложно пойти куда-нибудь, не услышав новой сплетни, касаемо вашего противостояния.

– А одна птичка, не Цыпленок, напела мне, что ты всех знаешь. Абсолютно всех.

– Я считаю, что мне необходимо общаться со всеми в кампусе. Нравится находиться с людьми в дружеских отношениях.

– Так это значит да?

– Да. Я знаю всех. А если не знаю, как в твоем случае, надеюсь скоро узнать.

Его улыбка становится шире, что еще больше наводит на меня ужас.

– Точно, – говорю я медленно. – В любом случае, держу пари, ты единственный парень, который знает Джека.

Рен смеется.

– Знаю Джека?! Конечно. Я знаю его. Настолько это вообще возможно. Он как волк: приходит и уходит, никому ничего не объясняя. Но иногда, очень редко, он придет к тебе поздно ночью. Если тебе нужна информация о нем, боюсь, не могу помочь. Я немного занят.

Рен достает банку с томатным соусом и исследует её, как будто это драгоценный камень. Затем протягивает леди, с которой работает.

– Она помята. Отправить её обратно в кучу.

– Но она в порядке! – протестует женщина.

– Нет, вот здесь, – Рен направляет ее пальцы к стороне банки. – Видишь? Вмятина. Жестянка не выдержит, она треснет. Ты можешь отравить кого-нибудь.

Леди, должно быть, выпускница колледжа, но краснеет ярче любой школьницы. Рен поворачивается обратно ко мне, и я тихо присвистываю.

– Это чертовски фиговая метафора, През¹⁰. Лично я бы сравнила Джека с лишенной конечностей неплотной амебой, но волк тоже неплохо.

– Меня зовут Рен, – говорит он строго.

– Тебе нравится буррито, През? Здесь за углом есть отличное местечко. Видела по пути сюда. Они выглядят огромными! Я не смогу съесть всё сама. Ну, я чертовски голодна, а сейчас почти обед, поэтому... – указываю большим пальцем назад, – пойду, возьму себе один. Надеюсь, еще увидимся.

Трейлер с буррито расположен в середине круга из столов для пикника, разноцветные зонты скрывают парковку от солнца. Уставшие работники со стройки через улицу выстраиваются, чтобы получить кусочек сырного великолепия. Я заказываю цыпленка и зеленый соус сальса. Аккуратно разделяю все пополам и отставляю одну порцию на противоположной стороне стола, и ковыряюсь в своей. Жду. Идеальная приманка. Рен, может, и хорошо скрывает свое истощение, но я-то знаю, что он ест недостаточно. Он из тех студентов, которые настолько заняты, суетясь и выполняя внеклассную работу, что постоянно забывают поесть.

На мой столик падает тень, и Рен опускается на сиденье напротив. Он откусывает половину буррито, и его приятная улыбка тускнеет.

– Ты ведь не возражаешь, не так ли?

– Неа, – я выразительно провожу салатом-латук вниз по своей кофте. Парень с впечатляющей скоростью заглатывает буррито. Когда он доедает и вытирает рот салфеткой, я хлопаю в ладоши.

– Отлично, През. Еще не всё потерянно.

– Я не завтракал, – признается он робко.

– Знаю.

– Ты... знала?

Я киваю на его руки.

– Твои ногти. Видишь, какие они прозрачные, ребристые и с маленькими выпуклыми пятнышками? Мои выглядели также, когда я сидела на диете. Недостаток железа. Черт, да недостаток всего! Могу купить еще буррито, если хочешь.

– Нет, нет, я в порядке, – говорит он слишком быстро и снова смотрит на меня ужасающим взглядом. – Ты очень наблюдательна, не так ли?

Пожимаю плечами.

– Как еще я всегда смогу сохранять такую поразительную осведомленность людского существования?!

– Ты похожа на него, – смеется Рен и встает. Он идет обратно к палатке продовольственного фонда, я выкидываю салфетки в мусорку и быстро следую за ним.

– Похожа на кого?

– На Джека. У вас двоих одинаковый взгляд на вещи. Один взгляд на тщательное изучение того, что представляют собой люди.

Я усмехаюсь, но Рен только качает головой.

– Он уже приходил ко мне. Насчет тебя. Это еще одно доказательство, что вы с ним похожи, только ты медленнее.

Посылаю ему испепеляющий взгляд, но он только улыбается.

– Я ему многое не рассказал. Если хочешь узнать о нем, могу осведомить лишь о нескольких вещах. Есть много того, чего я не знаю.

– Кто эта девушка? – сразу спрашиваю я.

– Какая девушка?

– Девушка, которой он приносит книги?

– Ох. Ты имеешь в виду Софию.

– София, – тихо повторяю я. – Она его девушка?

– Не уверен. Честно говоря, он много о ней не рассказывал. Она единственная, кого Джек тщательно охраняет. Знаю, что она больна и почти всегда находится в больнице.

– София больна. Понятно. – Я ловлю падающую банку и передаю ее раскрасневшейся леди. – Что-нибудь еще?

– Он живет с мамой в Корал Хайтс.

– Это причудливый охраняемый пригород с огромными домами, не так ли?

– Ага, ближе к Колумбусу.

– Где его отец?

– Погиб в авиакатастрофе, полагаю.

Мое сердце беспричинно опускается. Я желудочком¹¹ поднимаю его обратно. Сейчас не время жалеть своего врага, сердце! Соберись! Немедленно! Соберись, иначе перегоришь!

– Итак, что ты сказал Джеку обо мне?

– Рассказал ему про Уилла Кавано.

Я вздрагиваю так сильно, что ударяюсь о стол позади меня. Пирамида из банок с супом качается и начинает падать. Я воздерживаюсь от ругательств и быстро помогаю убрать беспорядок, который учинила. Когда пирамида из банок с веселыми этикетками, гласящими: «НАТРИЙ БЕСПЛАТНО», снова возвышается на столе, Рен вздыхает.

– Мой кузен – жестокий маленький засранец. Понимаю, почему его имя так на тебя влияет.

– Он... – Я сглатываю, ощущение такое, будто проглотила целую коробку скоб. – Он твой...

– Кузен, – подтверждает Рен. – Не знаю, говорили ли тебе, но наш мир маленький.

– Микроскопический, – нервно смеюсь я, но ни одна часть меня не веселится. Безымянный ближе, чем я думала. Нет, это не он. Успокойся. Это только его родственник. Его здесь нет, и никогда не будет. Надеюсь. В голове делаю заметку найти ближайший утес, чтобы в случае чего спрыгнуть с него.

– Не знаю всю историю, произошедшую между вами, но он сказал, что вы были увлечены в какой-то момент.

– Да. Увлечены. Смешно.

– Ты в порядке? Выглядишь зеленой.

– Я... я в порядке, – кладу руку на живот, чтобы успокоить его, и посылаю ему уведомление:

«Ты можешь дождаться, когда мы останемся одни, чтобы переварить буррито?

Спасибо, Люблю, Вышестоящее Руководство».

Мой живот отвечает мне мятежным бульканьем. Рен проверяет что-то на планшете, изучая меня глазами все время.

– Могу еще чем-то помочь?

– Да, насколько законна несовершеннолетняя проституция?

Он моргает.

– Прости?

– Ну, это не так нелегально как смертная казнь, но и не так легально, как спиртное. Наверное, что-то между, так?

– Предположительно, да.

– Окей. Круто. Еще раз спасибо, През!

Он вздрагивает от прозвища, я машу ему рукой и ухожу, в моей голове созревает фантастический, супер-крутой, безошибочный план.