– Кто-то туда пописал.

– Готов поспорить на деньги, что это ты.

– Если бы! Было бы офигенно помочиться в эту штуку! Вот только у нас, девочек, нет такого богатства как переносной шланг, из которого можно пописать, понятно? Мы можем писать только на вещи, которые можем достать сидя на корточках. Фонтан определенно не входит в их число.

– Уверен, что с таким тупым упорством, ты нашла бы способ.

– Естественно. Прямо сейчас и попробую...

Я встаю немного быстрее, чем нужно, покачиваясь на ногах. Джек хватает меня за запястье и притягивает обратно на скамейку, но я падаю прямо к нему на колени. Я пронзительно взвизгиваю и быстро пересаживаюсь.

– Ну и ну! Это была почти катастрофа. Катассстттрофа! Понял? Я такая молодец!

– Ты такая пьяная, – настаивает он.

– Ты еще ничего не видел!

Фонтан бурлит, где-то, просыпаясь, стрекочут сверчки.

– Я хотела тебя поблагодарить, – я украдкой смотрю на лицо Джека.

– За то, что поставил тебя на место, маленькая проказница?

– Я даже не знаю, что означает «проказница». Где ты берешь все эти слова? Ты как дотошный чувак, который постоянно участвуют в Jeopardy¹⁸. Минус борода. И ученая степень по английскому языку.

– Это значит – сумасшедшая девочка. Вроде как... человек-торнадо. Тот, кто в своем безумии прорывается сквозь людей, словно через бумагу.

– Ох. Точно! Круто, что придумали целое слово только для того, чтобы описать меня.

– Это Шекспир.

–У него было видение?! Насчет меня?! На миллион лет вперед?! И это заставило его составить слово. Малоизвестный факт.

Где-то кто-то разбивает что-то стеклянное и кричит: «Вот дерьмо». Через окна я вижу, как Кайла бежит наверх с веником и совком.

– Как я уже говорила, до того, как меня грубо перебили! – начинаю я снова. – Я хотела поблагодарить тебя.

– А собственно, за что? Думал, ты ненавидишь меня.

– Ох, так и есть! Но я всё еще должна тебе благодарность. Ты... трудно объяснить, но я никогда не думала, эммм... никогда не думала. Это, когда ты кто-то вроде меня, тогда даже не задумываешься, что с тобой это когда-нибудь произойдет. Я просто бросила эту затею, понимаешь? На самом деле, я была счастлива и без него, правда, потому что люди, подобные мне, не получают их или не заслуживают. Мы не из тех людей, с которыми происходят подобные вещи.

– О чем, черт побери, ты говоришь? – Джек сужает глаза.

– Я только! – кричу я, затем шепчу. – Я только хотела сказать... эм... спасибо. За... эм... поцелуй.

Он выгибает бровь.

– Это был поцелуй в шутку. Ты раздражала меня, распространяя слухи, и мне было необходимо как-то положить этому конец. Это было несерьезно.

– Ох, знаю! Думаю, мы, эм, уже обсудили это раньше. Нет, просто я имею в виду, я в курсе. Это была, ахаха, определенно шутка! Только. В любом случае, спасибо.

Джек молчит, а затем смотрит на меня, как будто внезапно видит в новом свете.

– Ты имеешь в виду… ты никогда… это был твой первый поцелуй?

– Ха-ха. Я имею в виду, что он также будет и моим последним. Ты ведь знаешь таких людей, как я, могут поцеловать только в шутку. Ха-ха. Но это был, эм, опыт. И… и счастлива, что это случилось со мной, так как я никогда не думала, что кто-то когда-нибудь захочет сделать это со мной. Поэтому… эм… да... спасибо. Вот что я имела в виду.

– Ты никогда...

– Нет! Но это совсем не странно для такого человека, как я, я имею в виду, посмотри на меня! – я указываю на свою одежду и лицо. – Я не, эм, ну ты знаешь, не Кайла. Даже близко не она. И плюс задаю огромное количество тупых вопросов. Я никогда не смогу довериться кому-то, чтобы делать с ним подобные вещи. Но тем не менее. Это было мило. И круто. И шутка, аха, да знаю, но, думаю, даже шутки могут быть милыми. Ха-ха.

В голубых глазах Джека отражается шок или, может, это я настолько пьяна.

– Но ты такая... – начинает он.

– Громкая? Раздражающая? Озлобленная? Отчаянная? Да, знаю. Парни уже называли меня так раньше.

– Я собирался сказать, – резко произносит Джек. – Самоуверенная. Харизматичная. И веселая. Ты как... просто кажется... многие парни испытывают к тебе… влечение... я не знаю.

– Вот! Опять ты начинаешь явно подхалимничать. Я не клиент, ясно? Тебе не нужно мне льстить, ведь ты даже не имеешь это в виду!

– Но именно это я и имел в виду! Я всегда говорю только то, что думаю.

– Кроме того времени, когда ты работаешь.

– Но сейчас я не работаю. Здесь нет девушки, которая заплатила бы мне за обхаживания, поэтому я говорю честно и искренне.

– Хорошо, тогда, очевидно, ты еще не полностью отошел от работы и вернулся обратно в нормальную жизнь. Всё в порядке. Комплименты милые, даже если ты на самом деле не имел это в виду.

– Я это имел в виду, понятно?! Прекращай сомневаться в моей искренности!

– Тогда прекрати лгать, – вздыхаю я. – Ко мне все те вещи, которые ты назвал, не относятся. Но всё в порядке. Я могу притвориться.

Он потирает свой лоб.

– Господи, как же ты бесишь.

– Ооооо, это тоже можно добавить в мой список!

– Если бы я знал... – он проводит рукой по волосам, но они снова падают, закрывая его глаза. – Если бы я знал, то не поступил бы так с тобой. Первый поцелуй... это то, что девочки должны беречь в памяти. То, чем делишься с человеком, которого действительно любишь. А не терять его в мелкой школьной битве желаний с тем, кого ты ненавидишь.

– Да, ладно. В любом случае, я никогда снова не влюблюсь. Всё окей. Я рада, что, наконец, потеряла этот поцелуй! Вроде как, даже приятно покончить с этим.

– Ты так уверена в этом, не так ли?

– Уверена в чем? – моргаю я.

– Что никогда никого снова не полюбишь. Ты произнесла это с таким... убеждением. Как будто это высечено на камне.

– Ох! Но это так! – улыбаюсь я.

– Значит ты никогда, даже не смотря на бесконечные миллионы и триллионы возможностей, которые появятся у тебя в будущем, не влюбишься снова?

– Ага! Правильно! Прошло три года, двадцать недель и четыре дня с тех пор, как я влюблялась. И больше никогда не влюблюсь снова. Я выучила этот урок.

Я встаю и потягиваюсь, чтобы разорвать неловкую тишину между нами.

– Я собираюсь взять еще выпивку. Хочешь?

– Я не пью.

– Аха! Это так?! Ты и Рен, просто два сапога пара! Кто бы мог подумать!

– Мы были друзьями в средней школе, – говорит мягко Джек. – Он и я.

– И что произошло потом?

Джек смотрит на меня, ледяные глаза пылают дьявольским пламенем в слабом свете, исходящем от дома. Тени скрывают его лицо, делая одновременно дико красивым и дико ужасным.

– Я сделал кое-что очень плохое.

Его тон посылает мурашки по моему позвоночнику, но лицо остается легким и непринужденным.

– Ох. Типа, эмм, засунул ему в штаны снег? Поцеловал его девушку? Или это как-то связано с Софией?

Джек смеется. Действительно смеется, и в этот раз его смех чистый и искренний, нежели, когда он был с Мэдисон. Но в нем нет ничего приятного или забавного. Он горький, старый, полный вины. Джек встает и уходит, но любопытство так и вопит во мне, поэтому я протягиваю свою руку вперед, пытаясь схватить Джека за рубашку, чтобы вернуть его назад и заставить объясниться. Вместо этого, спотыкаюсь о край фонтана, и в то же мгновение по моему позвоночнику проходит дрожь. Рядом со мной падает тяжелый груз. Вода попадает в глаза, нос, рот. Холодной шок прогоняет прочь всю мою затуманенность от алкоголя, и я, ругаясь, пытаюсь выбраться из фонтана. Джек тоже мокрый по пояс, и он очень очень сердито смотрит на меня. Все тусовщики высунулись из окон, они смотрят на нас и ржут, а толпа в саду практически катается со смеху.

– Как вы туда упали? Он ведь в ширину всего два фута.

– Гребаные идиоты!

– Карл туда пописал!

С нас двоих практически синхронно стекает вода.

– Ты сделала это специально, – бормочет Джек, и я клянусь, что заметила, как его бровь нервно дергается. Он пытается сдержать свой гнев!