Набравшись смелости, я скользнуть рукой по ее бедру и обхватил его ладонью.

Она потянулась вниз и накрыла мою руку своей.

– Как мы будем спать после этого?

– Мы ляжем на бок, и я обниму тебя сзади, – ответил я и тяжело сглотнул. – Ты бы идеально устроилась рядом со мной.

– Но ты не станешь будить меня ради секса?

– Я разбужу тебя, чтобы прикоснуться снова, потому что не насытился тобой, но не только для этого.

Понимает ли она? Что в наше время сама идея секса все меняет. И что-то означает.

Она закрыла глаза и положила руки на свое бьющееся сердце.

– Знаешь ли ты, как сильно я хочу почувствовать тебя?

– Знаю, – тихо ответил я.

– Я надеюсь, ты когда-нибудь меня поцелуешь.

Ощущая давление реальности, я сглотнул комок в горле.

– Как и я.

– Ты всегда целуешь меня перед сном, когда уходишь? – возвращаясь к нашей игре, спросила она. Ее глаза, такие большие и уязвимые, предупреждали меня быть осторожным. Они говорили мне, что, возможно, даже сама Руби не знает, каким бережным мне стоит быть с ее сердцем.

– Всегда, – но не сегодня. По крайней мере, не ее рот. Вместо этого я наклонился и прижался единственным поцелуем рядом со своей рукой к мягкой коже у ее пупка.

Ее руки легко пробежались по моим волосам, посылая новый импульс вниз по телу.

Как только я поднялся, Руби села. Она наблюдала, как я взял свой пиджак, но к своей одежде даже не притронулась.

– Завтра все станет странным? – тихо и сдержанно спросила она. – Я сегодня все разрушила?

Все, что я мог сделать, – это не приблизиться к ней и не зацеловать ее до бесчувствия, чтобы успокоить. Я не знал, что мне было нужно, чтобы позволить себе этот решающий шаг.

– Наоборот.

Она слегка улыбнулась, и я подозревал, она хотела того же, что и я, – чтобы я остался на ночь. Даже без единого прикосновения, просто находиться с ней – это было бы лучшее из всего возможного.

– Спокойно ночи, Руби, дорогая.

– Спокойной ночи, мистер Стелла.

Ее имя было постоянно повторяющейся мантрой в моих мыслях, но я так и не услышал, чтобы она назвала меня Найлом.

Руби

В окно уже светило солнце, когда я проснулась от звонка будильника на телефоне, и на меня обрушилось громадное и леденящее «какого черта я вчера наделала?»

Ну, знаете, просто типичное утро, после того как я вчера пьяная мастурбировала перед Найлом Стеллой.

Я уткнулась лицом в подушку и застонала.

А когда в памяти всплыли подробности – а они не стали задерживаться в пути – конечно же, я ни капли не смутилась. Я вспомнила наш вчерашний диалог. Какой он был твердый и как у него перехватывало дыхание. Или как пристально он наблюдал за моей рукой между ног, совершенно не стесняясь просто смотреть. Видеть его перед собой таким голодным и полностью открытым в своем желании… Я одержимая им женщина.

Главным образом меня страшило, что после нескольких часов в одиночестве и размышлений о сделанном вчера он будет подавлен. Если после намека на поцелуй в офисе он стал еще более молчаливым и сдержанным, то вчерашнее, возможно, заставит его заползти обратно в свою нору и больше не показываться.

Как часто я фантазировала о чем-то таком происходящем между нами? И не сосчитать. И в каждой я была достаточно смелой, чтобы сказать ему о своих желаниях; и это высвобождало в нем понимание, что я могу быть для него той, рядом с которой он в безопасности.

Что я понимаю, почему он дает задний ход, и сделает шаг вперед, когда сочтет нужным.

Тогда как вчера вечером – неожиданно – он сделал именно это. И на этот раз я не была безмолвной статуей и при этом не несла ерунду.

Он был просто великолепен, с отяжелевшими веками и румянцем от алкоголя на щеках, его образ строгого и застегнутого на все пуговицы трещал по швам. Он беспокоился, не был ли слишком самонадеян, и о том, что он как-то мной воспользовался, но это было не так.

Я хотела увидеть, как он слетит с катушек. Видеть его раскрепощенным. И хотела это настолько сильно, что едва могла дышать. Моя кожа была словно охвачена огнем, настолько чувствительна, что могла бы превратиться в пепел от одного прикосновения. Наверное, он думал, что держаться на расстоянии – это лучший вариант, потому что мы выпили, и он хотел полностью контролировать свои чувства, когда мы вышли за привычные пределы, но так или иначе, произошедшее было именно тем, в чем я нуждалась.

Уверена на сто процентов, что по его мнению близость происходит в определенной последовательности: восхищение, флирт, единодушие в чувствах – но так, чтобы не слишком увлекаться дискуссиями – позволение касаться, поцелуи, скользнуть руками под рубашки, нырнуть руками в штаны, потом «Я люблю тебя», и наконец секс. И я задумалась, а что если в рамках его мышления то, что мы вчера сделали – и то, что нет – позволит ему по-прежнему держать эмоциональную дистанцию?

Мог ли он знать, что это было более интимно, чем любой секс, что у меня был?

Могу ли я дать ему понять?

Я понимала, что мне нужно встать и собираться, но еще не была готова. В животе чувствовалось напряжение, а все мышцы гудели от нервной энергии, слишком высокой для меня. Мне не хватало моих подруг, чтобы обсудить. Я скучала по воскресным утренним посиделкам и кофе с девочками, когда, склонившись над дымящимися чашками, мы обсуждали универ, работу и мужчин.

Получше укутавшись в одеяло, я потянулась за телефоном. Здесь на три часа больше, чем в Калифорнии, но я рассудила, что это все же лучше разницы с британским временем, когда моему утру соответствовал поздний вечер. Бесчисленными ночами я засиживалась допоздна, выслушивая Лолу и Лондон; настал их черед сделать это для меня. Мне нужно с кем-нибудь поговорить.

Недолго думая, я отправила групповое смс. Большая часть поздних вечеров Лолы была за работой, так что на ее ответ шансов было немного. Она всегда была здравомыслящей, из тех, кто с детства нацелен на успех, и, вероятно, несколько часов назад выключила свой телефон. Миа с Анселем редко брали трубку после заката, а Харлоу все чаще бывала на острове Ванкувер после ее недавней свадьбы с Финном.

Моя лучшая подруга Лондон оказалась наилучшим вариантом.

«Кто-нибудь проснулся? Нужна помощь ».

Телефон тут же завибрировал в ответ.

«Раз у тебя есть телефон, ты ДОЛЖНА знать, который час», – пришел ответ от Лондон.

«Я знаю, и мне ужасно жаль. Но… кое-что произошло», – я затаила дыхание и нажала «отправить».

«Кое-что или КОЕ-ЧТО?»

«Понятия не имею, к какому «кое-что» это отнести!!!»

Буквально несколько секунд спустя зазвонил телефон, и я ответила, прежде чем смолк первый гудок.

– Думаю, это как-то связано с Найлом Стеллой.

Я застонала.

– Ну еще бы.

– Поэтому, когда я спрашиваю про «кое-что», – усталым и вялым голосом начала Лондон. Она работала барменом, и даже не представляю себе, во сколько она на самом деле сегодня утром ушла с работы. Она откашлялась, и не будь я благодарна за то, что слышу ее голос, я бы, наверное, чувствовала себя чуточку виноватой, разбудив ее, – я имею в виду, вы вместе пили кофе? Или же он видел твою вагину?

Я перевернулась на спину и уставилась в потолок.

– Э-э-э… – начала я. Это было пугающе близко к истине. Может ли она догадаться об этом по моему голосу? Кричало ли мое «кое-что» о том, что вчерашним вечером я разделась догола, и да, в основном он видел мою вагину.

– О боже. Вот же маленькая засранка. Ты что, занималась с ним сексом?

Я приложила руку ко лбу.

– Не совсем, – честно ответила я.

– Не совсем? Руби, милая. Ты же знаешь, я тебя люблю, но на этой неделе я каждый день поздно являлась домой. Мне нужно выспаться, а не отгадывать загадки.

– Ладно, – начала я, пытаясь сообразить, как все это объяснить. – Представь себе секс по телефону, но только лично.