– Тебе стоит там когда-нибудь побывать. Поваляться на пляже, сгонять в Диснейленд и покататься на Space Mountain [американские горки – прим. переводчика].

Найл сморщил нос от явного неудовольствия, но я все равно потянулась к нему поцеловать.

– Диснейленд?

– Ты ведь даже и не думал, что тебе понравится концерт. Помнишь? Иногда весело потупить.

На мгновение замолчав, он кивнул и наклонился ко мне для еще одного поцелуя.

– Думаю, ты права, – не отрываясь от моего рта, сказал он. – А что ты скажешь про Нью-Йорк? Тебе тут нравится?

– Он большой и шумный, но… в некотором роде бодрящий, – сказала я, не поднимая взгляд.

– Может быть, ты еще вернешься.

Я слегка пожала плечами.

– Может. И не без компании.

– С кем-нибудь, кто купит тебе хот-дог и будет поддразнивать с выбором горчицы?

– И прижиматься ко мне в метро?

– Именно. Значит, сначала аспирантура, а потом ты куда? Вернешься в Сан-Диего?

Мы были так честны сегодня, что мне не хотелось это терять.

– Точно не знаю, – ответила я. – Это от многого зависит.

– От чего?

Аспирантура, поиск работы и жилья. Ты. Я.

– От аспирантуры, – сказала я. – И от работы, которая позволит оплачивать жизнь здесь.

– Совершенно уверен, ничего из этого не будет проблемой.

– Ты знаешь, я по-прежнему хочу попасть в программу Мэгги.

– Ты попадешь. Маргарет Шеффилд будет полной тупицей, если упустит кого-то вроде тебя. Ты блестяще справишься, Руби.

– В последнее время я много отвлекалась, – поправила я его.

Он погладил меня по спине, провел по ягодицам и остановился на бедре.

– Ох, но нам скоро ведь домой, да?

– Думаю, мы оба понимаем, что Нью-Йорк был не просто отвлечением, – откровенно заметила я.

– Так можно сказать про нас обоих, – прижав большой палец к моей коже, сказал он.

– Что будет, когда мы вернемся домой? – озвучивая вопрос, который мы оба избегали. Через два дня нам уезжать. Билеты куплены. По почте мне пришло уведомление, что на рейс нужно зарегистрироваться не раньше, чем за сутки. Все произошло так быстро, но будет ли продолжение? Мы решили не задействовать физическую сторону наших отношений, пока он не будет уверен, что любит меня, но что это означает для остальных? Мы пара? Скажем ли мы об этом кому-нибудь?

Он поморгал, и стало ясно, что он не ожидал моего прямого вопроса.

– Там будет видно, – сказал он. – На работе, конечно, многое будет иначе, но вне ее все останется, как сейчас.

Его напряженный взгляд отражал такой же мой. Не знаю, какая из фраз мне нравилась меньше. «Там будет видно» звучало, будто мы висели на волоске и с этим как-то надо было мириться. «На работе многое будет иначе». Конечно, будет, еще бы. «Вне ее все останется, как сейчас». Я была жадной. И не хотела, чтобы все оставалось, как сейчас. Я хотела большего. Его всего, целиком.

***

Почти три дня спустя мы с чемоданами вышли из аэропорта Хитроу. Небо было темно-серым, прохладный воздух пах влажным асфальтом и выхлопными газами, но он чувствовался таким родным. На протяжении большей части полета Найл держал меня за руку, все более уверенно позволяя себе прикасаться ко мне, и даже сейчас стоял близко, соприкасаясь со мной телом.

Он предложил поехать к нему, но мы были слишком измученными и вряд ли бы поспали, будучи вместе. Каждый из нас отсутствовал несколько недель, и были люди, с кем нужно связаться, плюс еще проверить почту, и после девятичасового полета я ни о чем так сильно не мечтала, как о душе и своей кровати. Тем более что Тони просил меня быть в офисе на следующий день, чтобы отчитаться, и еще потому что он «целый месяц не видел мое милое лицо».

Нам с Найлом стоило бы поговорить, чтобы запланировать, как вести себя на работе, но вместо этого мы тяжело привалились друг к другу, стараясь насладиться этими минутами. Он держал обеими руками мою, когда пейзаж за окном сменился с M4 [трасса Лондон-Южный Уэльс – прим. переводчика] на вид улиц, и к тому времени как такси остановилось у меня перед домом, все, что я могла сделать, – это поцеловать его на прощание – с большим энтузиазмом, ведь мы сидели на заднем сидении – после чего поковылять с чемоданом к входной двери.

Этой ночью шел дождь, потоками стекая по окнам. Я так и думала, что в первую ночь по возвращении в Лондон пойдет дождь, будто подчеркивая возвращение к обычной жизни.

Я была уже в постели, после душа и укутанная в любимую пижаму, когда лежащий на тумбочке телефон завибрировал.

«Жаль, что не вижу тебя на соседней подушке, мне этого не хватает», – гласило сообщение, и в моей груди все вспыхнуло теплом. Он делает это – старается – как и обещал.

«Скучаю по твоим милым звукам, которые ты издаешь во сне», – набрала я в ответ, уже улыбаясь и зная, каким будет его ответ.

«Я слишком мужественный, чтобы считаться «милым», мисс Миллер».

Я расхохоталась, и мое сердце заколотилось сильнее.

«Возможно, мне потребуется в ближайшее время снова увидеть тебя без одежды, просто чтобы убедиться».

Где-то с минуту ничего не было в ответ, а затем появился значок, говорящий, что он что-то пишет.

«Не могу дождаться, чтобы увидеть тебя. Эта кровать слишком большая для одного».

Мои пальцы дрожали, пока я набирала ответ, а щеки болели от улыбки. Он действительно это делал. Мы это делали.

«Я тоже не могу дождаться, чтобы увидеть тебя».

«Тогда до завтра. Приятных снов, дорогая».

Если сердце способно лопнуть от счастья, то мое уже было на грани.

Наконец я заснула под звуки дождя и с улыбкой на лице, засунув телефон под подушку. Беспокойный голос в моей голове молчал.

Найл

Удивительно, как быстро человек обрастает новыми привычками. Несмотря на то, что мы только вчера вернулись в Лондон, несмотря на то, что она ни разу не делила со мной эту кровать, было странно проснуться без Руби.

Вытащив телефон из сумки для ноутбука, я написал ей сообщение.

«Хорошо спалось?»

Она ответила:

«Едва ли. Наверное, мне нужен кто-то, кто будет стоять за моей спиной, управлять моими руками и заставлять разговаривать на работе».

«Увидимся в офисе, моя милая марионетка».

Я закончил завтракать, дочитал газету, оделся и вышел. Как и в любой обычный день… вот только он не был таким. Моя жизнь ощущалась выросшей в размерах в семь тысяч раз.

Когда я пришел на работу, Руби была в их маленькой комнатке. Обычно я появлялся до 08:00, но все равно ни разу не приходил раньше нее. Хотя этим утром я попытался. Мне хотелось улучить минутку с ней наедине, этакое мгновенье беспечности, прежде чем на нас обрушится действительность. К сожалению, не удалось. Офис уже гудел понедельничной активностью, и я мог только слегка улыбнуться и подмигнуть, бросив взгляд на ее влажные розовые губы.

– Привет, – одними губами произнесла она.

Я смотрел на нее чуть дольше обычного, не желая ничего большего, кроме как подойти ближе и просто поцеловать, но вместо этого кивнул и направился в свой офис в конце коридора.

Прозвучал уже знакомый резкий двойной стук Энтони в мою дверь, и, как обычно, он вошел, не дождавшись ответа.

– Все в порядке? – вместо приветствия спросил он и сел напротив меня.

Я откинулся на спинку стула, расслабленно, как я надеялся, улыбаясь.

– Хорошо.

Он перекинул лодыжку через колено и ухмыльнулся.

– Надеюсь, поездка была удачной?

Никогда прежде я не чувствовал себя игроком в покер.

– Удачной.

Энтони пристально на меня посмотрел, сложив пальцы под подбородком. Я же перевел взгляд на монитор компьютера под предлогом проверки электронной почты. Я еще не решил, о чем стоит рассказывать моему сомнительному коллеге. С одной стороны, мне не хотелось скрывать происходящее между мной и Руби, и если я ее хорошо знал – а я искренне чувствовал, что знал – то она не сможет делать вид, что ничего не происходит. С другой, пусть личное остается личным, иначе Тони сделает из этого свою любимую шутку.