– Что-то изменилось, – указывая на меня пальцем, сказал он. – У тебя в глазах улыбка. Вот тут, – он показал на бровь. – И огонек. Ты весь светишься.

– Вот как?

– Что, спустил пар в баре голых сисек в Нью-Йорке?

Его грубость осела тяжелым грузом в комнате.

– Ох, ну в самом деле, Тони.

– Хм-м, засадил кому-то из Rockettes? [женский танцевальный коллектив-варьете, их основная площадка – Радио Сити мюзик-холл в Нью-Йорке – прим. переводчика].

– Да чтоб тебя.

Он сделал паузу, снова бегло меня осмотрев, после чего расплылся в улыбке.

– Тогда наконец оседлал Руби?

Застигнутый врасплох, я сглотнул и сделал вид, что сосредоточился на чем-то на моем столе.

– А, нет. Это… Я, ну, то есть нет. Нет.

По сути это была правда. Технически мы еще не занимались сексом.

Тони шлепнул руками по столу.

– Ах ты пройдоха!

Я почувствовал, как кровь отхлынула от лица. Это именно та реакция, которой я пытался избежать.

– Нет, Тони, это не…

– Ты трахнул ее, да? Отымел мою Руби!

Я отодвинулся от стола, ощущая в груди нарастающую бурю.

– «Твою» Руби?

– Значит, я прав, – сделал вывод он, хлопнув в ладоши, резко нарушив тишину.

Взглянув на дверь, я зашипел на него:

– Потише, сукин ты сын.

Он сделал вид, что вытер слезу. Тони всегда обожал подшучивать, но это был предел.

– О-о, наблюдение за этим твоим невнятным бормотанием скрасит ожидание нового сезона «Игры престолов».

– Хорош гнать херню.

У него округлились глаза.

– И только посмотрите, как заговорил Найл! Осмелюсь заметить, с ней ты стал развязнее. Думаю, стоит пойти поблагодарить ее.

Закрыв глаза, я сделал глубокий вдох.

– Тони, не смей.

– Ой, ну давай тогда, расскажи, – сказал он, снова усаживаясь, и его интонация снова стала искренней, – что произошло?

Я посмотрел на него, чувствуя, что мой взгляд начал смягчаться.

– Я больше не издеваюсь, Найл, – с извиняющейся улыбкой уверил он меня. – Прости, просто я никогда и не представлял…

– Это не то, о чем ты думаешь, – перебил его я, наклоняясь вперед и опираясь локтями на стол. Мне нужно вернуть себе хотя бы подобие контроля. Пожалуй, для Тони будет полезно быть в курсе о нас с Руби, но, конечно, количество информации стоит ограничить. – Оказывается, у нее были чувства ко мне, прежде чем мы, хм… – я не мог сформулировать собственные мысли относительно Руби, кроме как: – Мне нравится ее компания.

От Тони не укрылось мое очевидное преуменьшение.

– Ах, ну конечно.

– Буду тебе благодарен, если ты не станешь болтать об этом повсюду.

Он кивнул, показал, что его рот на замке, и заговорщически подмигнул.

***

Руби сидела в маленькой комнате отдыха со своей подругой Пиппой, когда я вошел забрать из холодильника свой ланч. Ее взгляд встретился с моим, и она тут же его отвела, но на щеках и шее вспыхнул яркий румянец.

– Руби. Пиппа, – поприветствовал я.

– Привет, мистер Стелла, – радостно ответила Пиппа. Слишком радостно. Руби уже тоже допросили?

– Мистер Стелла, – произнесла Руби, снова глядя на меня с легкой тайной улыбкой. Она прикусила кончик языка, и я резко вдохнул, вспомнив наш последний вчерашний поцелуй, перед тем как мы расстались. Ее рот на вкус был как лимонный леденец, который она сосала по дороге из аэропорта. Кашлянув, я потянулся к ручке холодильника.

– Подстраиваетесь под изменение часового пояса? – оглядываясь на нее, спросил я.

Пожав плечами, она улыбнулась шире.

– Стараюсь.

Пиппа старательно разглядывала их тарелки с ланчем, пока Руби пристально смотрела на меня.

Я почувствовал пустоту в своих легких и изо всех сил старался дышать равномерно. Возвращение сюда, в повседневную жизнь, в реальность, где есть мы – как бы мы при этом ни назывались – заставило все во мне изнывать от боли и тоски. Смогу ли я сосредоточиться на работе, когда она так близко? Или вообще хоть на чем-нибудь? Если я буду фокусироваться на ее чертах по отдельности, может, тогда она не так сильно сокрушит меня. Ее взгляд был слишком интенсивным; он говорил мне, что она столь же отчаянно хочет остаться со мной наедине. Ее язык выскользнул наружу и смочил губы. Шея была длинной и гладкой, и я представил себе, как приведу ее к себе домой и, спускаясь поцелуями вниз по горлу, расстегну каждую из этих крошечных жемчужных пуговок на ее…

– Э-э… Мистер Стелла? – окликнула она, многозначительно глядя на мою замершую руку на ручке открытого холодильника. В комнату просочился холодный воздух, успокаивая жар в моей груди.

– Ага, – я резко наклонился достать свой салат. Достав из ящика вилку, я поспешил в свой офис.

Как и подозревал, я едва мог сосредоточиться, и понимал, что мне нужно найти способ успокоить свои издерганные мысли. Эта неопределенность мне не нравится, она дезориентирует. Мне нужно знать, как у нас это будет: останется ли она на ночь? Как не торопиться с физической стороной… или для этого уже слишком поздно? Хочу ли я вообще большего, чем есть сейчас? На данным момент секс ощущается как формальность. Все, что мы делали, чувствовалось гораздо интимнее, чем он, но едва у меня появилась эта мысль, я тут же понял, что с Руби это будет означать больше, чем просто очередной шаг в наших отношениях.

Хотел ли я этого? И когда займусь с ней сексом, буду ли в состоянии обезопасить собственное сердце, в случае если не окажусь тем, в ком она нуждается?

Когда-то я думал, что Порция – любовь всей моей жизни, но с того момента, как Руби храбро встала на цыпочки и поцеловала меня, я понял, что ошибался.

Вытаскивая меня из маниакального самоанализа, на столе зажужжал телефон:

«Сегодня ужинаем у тебя или у меня? И прежде чем ответишь, не забудь, что у меня есть соседка, моя кровать маленькая и что я худший повар среди плохих поваров. P.S. Перестань думать».

Смеясь, я ответил:

«В таком случае тебе не остается ничего иного, кроме как приехать ко мне. Я живу один, у меня большая кровать, и я, возможно, чуть более талантлив на кухне (правда совсем чуть-чуть), поэтому, наверно, все же стоит заказать еду на дом».

Буквально за дверью я услышал возглас: «Попс!», а затем мультяшное хихиканье. После чего раздался стук в дверь.

– Входите, – ответил я.

Вошла Руби, с улыбкой читая сообщение в своем телефоне.

– Ладно.

При виде нее мое сердце снова увеличилось в размерах.

– Ладно?

Она закрыла за собой дверь.

– Ладно, я приду на ужин, раз ты так настойчиво приглашаешь.

И тогда я понял, что звук, что слышал за дверью, был сигналом ее сообщения.

– Это было… – я сделал паузу, откинулся на спинку и улыбнулся. – Это твой рингтон с воплем «Попс!»?

Она пожала плечами, и здесь, в моем офисе, без посторонних, все следы ее румянца исчезли.

– Вообще-то он только на твои сообщения. Это Миньоны. «Гадкий Я». Мультфильм, – покачав головой, она подошла ближе. – Нужно вытащить тебя посмотреть. Как бы то ни было, тебе отлично подходит этот рингтон. У тебя лучшая задница по эту сторону Атлантики.

– «По эту сторону Атлантики»? Означает ли это, что в Нью-Йорке ты обнаружила задницу получше?

Поджав губы, она сделала вид, что обдумывает.

– У меня не было возможность как следует поискать, но друг Макса Уилл вполне может подойти и…

Наклонившись вперед, я зарычал.

– Закончи фразу, Руби Миллер, и это вдохновит меня перегнуть тебя через колено и отшлепать твою задницу.

Откинув голову назад, она расхохоталась моим любимым смехом.

– Мне нравится, что ты думаешь, будто отшлепать меня будет…

Два резких стука в мою дверь, и внутрь с улыбкой вошел Тони. Его улыбка застыла и превратилась в недовольное выражение лица, после чего оно стало нейтральным, когда он увидел, что Руби непринужденно прислонилась к моему столу. Она резко выпрямилась и сделала вид, что убирает пылинку со своей юбки.