– Хочешь оказаться в… – начала она; ее губы были влажными, а взгляд тяжелым.

Она имела в виду оказаться… внутри нее?

– Я… да? – я выгнулся под ней в поисках соприкосновения.

Она склонилась поцеловать меня снова и прошептала:

– Я имею в виду, хочешь ли ты в кровать?

Закрыв глаза, я изо всех сил старался, чтобы мозг не начал слишком внимательно рассматривать этот вопрос. Подняться и направиться в мою спальню – значит вытащить обоих из этого ощущения взаимной похоти и облегчения, которые ощущались так чертовски хорошо. Я слишком много думал, что это будет значить и как это будет чувствоваться, что я никогда не занимался сексом на этой кровати, и что всего лишь четыре недели назад я познакомился с Руби.

Мой разум хотел быть уверенным во всем этом.

Стоп.

Нет.

Нет.

– Нет, – я подался вперед, целуя ее шею, и одновременно с этим руками притянул ее за ягодицы ближе и прижал ее влажность к своему стволу. – Я не хочу никуда двигаться отсюда.

Слегка приподнимаясь, она выписывала маленькие круги бедрами, пока не настал такой момент, что было достаточно слегка выгнуться и толкнуться в нее.

– Господи, – застонал я. Я и забыл – а может, никогда и не знал – как желание может быть таким поглощающим, будоражащим и первобытным. Я сейчас не был самим собой. Я был мужчиной, который жаждал удовольствия, хотел трахаться и получил возможность сделать это впервые в жизни.

– Вот черт. Защита, – выдавил я.

– Я чиста, – на сдавленном выдохе сказала она. – И на таблетках.

Ее взгляд встретился с моим, и в нем плескался вопрос.

– Возьми меня, дорогая, – прошептал я.

Я со стоном приподнялся, когда она опустилась на меня и издала легкий вздох, который звучал как боль или удовольствие, и я чуть было не рванул бедрами вверх – настолько яростным она меня делала.

– Подожди, – прошептала она. Ее голос вышел напряженным и тонким, и немного отстранился, чтобы вглядеться в ее лицо. Она пристально смотрела на мой рот, ее губы были влажными и приоткрытыми… и она выглядела охрененно безупречно.

– Дай мне… просто… привыкнуть… – она закрыла глаза, и из нее вырывались эти изумительные хриплые всхлипы, когда с каждым сантиметром она опускалась на меня.

Я изо всех старался оставаться неподвижным, мои мысли исчезли от шелковистого ощущения ее… от того, как тело так плотно сжимало меня… от ее отрывистых вздохов… и как она притянула мою голову к своей груди.

Когда я полностью оказался в ней, она начала приподниматься, выписывая бедрами идеальные, крохотные и сводящие с ума круги. Вонзив ногти в мою шею сзади, она прижалась грудью к моему лицу, прерывисто шепча мне прямо на ухо:

Найл

О боже

Я не cмогу

Это так

Она наслаждалась, используя мое тело, и я начал приподниматься с каждым разом, толкаясь все сильнее ей навстречу. Скользнув пальцами выше, она схватила меня за волосы, горячим ртом посасывая и царапая зубами мою шею. Ее запах и вкус, тепло бедер и груди, когда она потиралась кожей о меня, необыкновенное скольжение и всасывающее движение ее тела по моей длине – все это было словно погружение на глубину, когда не нуждаешься и не желаешь вынырнуть, чтобы глотнуть воздуха.

И ее звуки, о-о-о. Я еще никогда не слышал такого откровенного выражения собственного удовольствия, сдавленно и резко звучащего у меня в ушах. Эти звуки и ощущение ее – и это гребанное блаженство, которое она себе позволяла – уничтожало мои туманные понятия о сексе, весь мой откровенно смехотворный опыт. Ее удовольствие было столь же сильным, как и мое, и эта реальность – что секс и должен быть таким: разделить эту близость друг с другом, а не терпеть – лихорадочно пронзала меня, жаром проносясь по коже.

Я никогда еще не был таким твердым и жадным, чтобы хватать, нырять в ощущения и поглощать. И когда подумал, что не смог бы выдержать больше, она, ускоряясь, двигалась вперед и откидывалась назад, затягивая меня внутрь себя. Я втянул в рот ее сосок и ладонью накрыл другую грудь, еще больше заводясь от ее отчаянной скачки, но желая растянуть эту эйфорию, чтобы видеть, как она отражается на ее лице, прежде чем окончательно потеряю контроль.

Потому что был уверен: с Руби это произойдет уже очень скоро.

Я уже ощущал, как по бедрам поднималось напряжение, и как все настойчивей становилась необходимость погружаться в нее, трахать, брать и наконец отпустить. Я чувствовал, как из меня вырывается этот хищный зверь в жажде секса, которого раньше не имел, но всегда нуждался: раскованного, потного и жесткого.

Движения Руби стали неровными, она притянула мой рот к своему и прижалась к нему приоткрытыми губами, покачиваясь на мне и питая меня своими стонами и прерывистыми вздохами, в то время как трахала меня. Ее бедра дрогнули, руки вцепились в меня, и я ощутил, как, сжав меня изнутри, она выгнула спину и с криком кончила. Ее тепло и скользкая влага, ее дрожь надо мной, и наконец – блядь, наконец – ее резкие движение и сильный оргазм начали размывать остатки моего контроля. Но я не хотел так рано, и, наклонившись, я прижался зубами к упругой выпуклости ее груди, застонав у ее кожи.

Она рухнула мне на грудь, и в ту же секунду я опустил нас на ковер и, приподняв ее бедра над полом, ворвался в нее длинными резкими ударами.

У Руби перехватило дыхание – она так туго обхватывала меня изнутри, как кулак – когда я на ее глазах начал терять разум. И сердце. Я сам себя не узнавал в этот момент: кто этот мужчина, вставший на колени между ее ног и, держа ее бедра, трахал ее прямо на полу. Я с трудом узнавал мужчину, который говорил ей:

Не отводи взгляд

Смотри прямо туда, где я тебя трахаю

Ты просто сочишься влагой, такая мокрая и мягкая

Охуеть, ты такая теплая и влажная, и ощущаешься так охрененно идеально

Удовольствие каскадом разливалось и царапало путь вниз по спине, и, протянув руку, она коснулась меня там, где я выходил из нее после каждого удара, взглядом умоляя перестать сдерживаться и показать ей, как хорошо это ощущается.

Я не мог закрыть глаза. Ни за что на свете я бы не закрыл их, когда она впервые наблюдала, как я кончу, нависнув над ней, внутри нее. Мои толчки стали резче и еще грубее, стоны из напряженного горла выходили отрывистыми и хриплыми. Меня затянуло в водоворот, и, потеряв ритм, я взвыл в тихой комнате.

Ни разу в жизни я не испытывал такого интенсивного наслаждения.

Моя вспотевшая грудь резко вздымалась, когда я замер и посмотрел на нее. Ее грудь покраснела и блестела от испарины, щеки в пятнах румянца, губы приоткрыты, когда она изо всех сил старалась выровнять дыхание.

– Найл… – произнесла она, дрожащей рукой проводя по моей груди.

И инстинктивно пришло оно: паническое чувство долга. Я выскользнул из нее, поднялся и на подкашивающихся ногах устремился в ванную, чтобы взять полотенце и смочить его теплой водой.

Вернувшись к ней, я наклонился и прижал теплую ткань, успокаивая и вытирая свою…

– Найл… – повторила она, пальцами обхватив мое запястье.

Я сел на пятки и посмотрел ей в лицо.

– Тебе больно?

Она в замешательстве сдвинула брови.

– Нет, – она забрала полотенце у меня из рук и потянула меня на себя. – Нет необходимости бежать и вытирать меня. Я хочу насладиться посткоитальными поцелуями. Хочу быть испачканной тобой.

Я смущенно поморщился и наклонился поцеловать ее в щеку.

– Точно. Прости.

– Не извиняйся. Серьезно, я одобряю, сэр, – она обхватила меня ногами, и я приподнялся над ней, опираясь на локти. – Миссионерская позиция – твоя суперсила. Надо запомнить.

Я улыбнулся.

– Еще бы. Одиннадцать лет опыта. Честно говоря, когда ты была сверху… – я остановился, почувствовав, как мой желудок упал в бездну, когда я понял, что сказал.