***

– Ты хотел меня видеть? – заглядывая в дверь кабинета Энтони, спросила я.

Он что-то расставлял в книжном шкафу и оглянулся на меня:

– Мисс Миллер, да. Входите.

Мисс Миллер?

Я вошла в кабинет, и он добавил:

– Закройте за собой дверь.

Мой желудок ухнул куда-то вниз.

Я сделала, как он сказал, и вошла в кабинет, остановившись перед его столом.

– Да, сэр? – сказала я, и по спине пробежала дрожь.

– Боюсь, я вынужден поговорить с тобой о чем-то очень серьезном, – он поставил тяжелые, в кожаном переплете книги назад на полку и подошел к столу. – У тебя тут будет совсем небольшой выбор.

Я уже видела Энтони таким раньше: серьезным и прикидывающимся скромным, словно пытающимся заставить меня вытягивать из него ответы.

Стоя на против него, я улыбнулась.

– В чем дело, Энтони?

Он посмотрел на меня и прищурился.

– «Мистер Смит», думаю, будет лучше.

Я подавила в себе желание ответить: «В прошлый раз ты пялился на мои сиськи и просил называть тебя Энтони», и вместо этого сказала:

– Прошу прощения. Эм-м, мистер Смит.

Энтони расстегнул пиджак, сел и пододвинул к себе стопку документов, помеченные красными и желтыми наклейками в местах, где требовалась его подпись.

– Учитывая ваше непрофессиональное поведение в Нью-Йорке и позже… – начал он, и у меня в животе образовалась пустота. – А так же ваше уже длительное увлечение вице-президентом компании и недавнее его домогательство…

– Мое домогательство?

Он пролистал несколько файлов, даже не потрудившись посмотреть на меня, и продолжил:

– Я требую, чтобы вы либо сохранили чисто профессиональные отношения с мистером Стеллой, либо оставили стажировку в Ричардсон-Корбетт.

– Что? – выдохнула я, дрожа всем телом и усаживаясь на кресло напротив него. – Почему?

– Кое-кто из руководства считает, что вы повели себя непрофессионально, – потянувшись за ручкой, сказал он. – Вы много отвлекаетесь, и результаты вашей работы в лучшем случае посредственные. Кроме того, мне не нужны сложности.

– Но это не…

Справедливо, чуть было не сказала я, но удержалась. Мне бы не хотелось к растущему списку моих прегрешений добавлять подростковое поведение.

Попробовав зайти с другой стороны, я сказала:

– Пожалуйста, не могли бы вы объяснить, с какой стати этот разговор происходит с кем-то еще, кроме меня и мистера Стеллы? Мы не нарушили ни одно правило!

– Мисс Миллер, прошу вас, не думайте, что имеете право подвергать сомнению любое из решений, которое я принимаю в этой компании, а так же мой отбор сотрудников, – он нацарапал свою подпись на документе, и этого звука было достаточно, чтобы мои нервы стали на пределе. – Как стажер, согласно законам Великобритании вы являетесь временным сотрудником, и поэтому я не обязан вам ничего объяснять. Но, видя, как вы молоды… ­– и вот этим он дал под дых, оскорбив всего одним словом, – я надеюсь, это может быть возможностью для взросления. В последнее время ваше поведение квалифицируется как грубое нарушение. И это недавнее… отвлечение с вице-президентом привлекло мое дополнительное внимание…

– Я не сделала ничего плохого, – повторила я. – Признаю, это было не умно. Но и не откровенно против правил. Я не подчиняюсь Найлу.

– Найлу, – улыбнувшись и не отрывая взгляда от документов, повторил он за мной. – Да. Что ж, это в любом случае это ситуация, которая имеет тенденцию выйти из-под контроля, и мы всем руководством считаем, что будет лучше, если вы покончите либо с этими отношениями, либо со стажировкой.

Я почувствовала, как горит лицо и наворачиваются гневные слезы. Молодые девушки всегда плачут, и мне не хотелось, чтобы он думал, будто его оскорбление оправданно. Несколько раз моргнув, я решила: что бы ни произошло, я не доставлю ему удовольствие полюбоваться, как это на меня повлияло.

– Я могу поговорить с мистером Корбеттом? – спросила я так спокойно, как только могла. – Думаю, мне нужно объяснить произошедшее кому-то еще.

– Ричард предоставил мне полномочия принимать любые решения относительно моего отдела.

У меня закипела кровь. И я больше не могла сдерживаться.

– Хочу внести ясность: вы убеждали Найла оседлать меня и сейчас увольняете меня, потому что думаете, что он это сделал?

Энтони резко поднял голову, в его глазах пылала власть.

– Не сомневаюсь, вы скажете об этом снова.

– Несомненно, – закипая, ответила я. – Я выбираю оставить стажировку. Это был один из самых ненормальных разговоров в моей жизни.

– В таком случае, – рассеянно ответил он, подписывая очередной документ, – я положу письмо в ваше личное дело. И прослежу, чтобы у вас была копия, прежде чем вы уйдете.

***

Дождь перестал, и я вышла прогуляться и проветрить мозги, уйдя достаточно далеко, чтобы вдалеке услышать бой Биг-Бена. Я инстинктивно полезла в карман за телефоном и обнаружила, что его там нет. Видимо, оставила его у себя на столе, когда пошла к Энтони, думая, что это ненадолго, но потом выскочила из офиса, так и не забрав. Я подумала, пришел ли уже Найл, искал меня, звонил?

И тут я поняла, насколько далеко это зашло, и что, возможно, слова Энтони был не так уж далеки от истины. Потому что мои первые мысли были не о работе или о том, что я в тысячах милях от дома. И не о том, где я буду жить, на что покупать еду и как оплачивать счета за электричество. Я также не думала о чертовом месте в Оксфорде или о том, как много я работала и как многим пожертвовала, чтобы туда попасть.

Все мои мысли были о Найле Стелле.

***

Объект моего внимания вышел из своего офиса, когда я вернулась, и направлялся в мое маленькое пространство за перегородкой. Увидев меня, он вздрогнул и втащил меня к себе.

– Где ты была? – закрывая дверь, спросил он.

Должно быть, я выглядела хуже, чем думала, потому что он, не останавливаясь, скользил взглядом от моих мокрых волос и бледного лица к сырой одежде и сокрушенному выражению лица.

– Зависит от того, что ты имеешь в виду, – ответила я. – Во-первых, я шла на работу под дождем, потому что, психанув, я выбежала из твоей квартиры, решив, что невольно манипулировала тобой заняться со мной сексом.

Он начал было отвечать, недоверчиво округлив глаза.

Но я подняла руку, попросив его подождать.

– Потом Энтони устроил мне разнос. И я только что вернулась с прогулки.

– Мы поговорим о манипуляциях попозже. В самом деле, Руби, – он вздохнул и подошел ближе. – За что Энтони тебе устроил разнос?

– Я не хочу говорить об этом здесь. Что я хочу, – так это отправиться домой, пропустить стаканчик, вздремнуть и потом отправиться ужинать со своим парнем.

Он поморщился.

– Кстати об этом… – Найл потер рукой лицо и встретился со мной взглядом. – Боюсь, вынужден попросить тебя перенести.

Я тяжело опустилась в одно из его плюшевых кресел у окна. Я не хотела говорить здесь о своем уходе, и понятно, почему. И при это мне не хотелось пребывать в одиночестве и раздумьях после всего этого.

– Правда? И нет никакой возможности отменить? Мне нужно немного понервничать в присутствии твоего рационального ума.

Он сел напротив меня, выглядя… ну ладно, если быть честной… Оцепеневшим.

– В чем дело? – спросила я.

Сглотнув, он взглянул на меня.

– Ты сегодня ушла, когда позвонила Порция.

– Да, – поморщившись, ответила я. – Это как раз один из пунктов, из-за которых я понервничала.

– Полностью тебя понимаю, дорогая, – начал он, слегка наклонившись ко мне. – Просто… Возможно, это даже хорошо, что ты ушла. Разговор несколько затянулся.

– Все в порядке?

Он ответил не сразу, и я ощутила, как мое сердце сжалось от боли. Я и так-то была расстроена, ведь он не ответил ей, что перезвонит. Ему явно было слышно, как хлопнула входная дверь, но он даже не потрудился пойти за мной. Но сейчас, сидя в его офисе, до меня дошло, что, возможно, пока мы были в Нью-Йорке, случилось что-то ужасное. Может, Порция заболела?