Как бы то ни было — наш отряд разделился. Раненая Стесняшка, а также Рамс, Искра и Ковбой остались у машин, контролировать территорию и ждать нашего возвращения. Я, Шатенка, Филин — нашей троице выпало прогуляться с местным «вергилием» до нужного отделения и обратно. Точнее сказать, туда точно с ним, а вот обратно, тут возможны варианты. Вирус, он коварный, способен поразить полезного проводника в любой момент, а лекарство от него… Есть в теории, но даже если бы оно у нас было, то переводить его, ценностью в самом оптимистичном раскладе более чем в полусотню тысяч споранов, на того, кто тебе нет никто, есть признак форменного идиотизма.

Тошно! Не страшно, а именно тошно было проходить по корпусам, этажам, коридорам, видя творящееся вокруг кровавое безумие и понимая, что у тебя нет никаких шансов изменить что-либо. Больные, оказавшиеся тут, в этой действительно хорошо оборудованной больнице, явно рассчитывали кто на скорое, кто не на очень уж, но всё равно излечение, полное либо частичное, в результате оказались попавшими в настоящий ад на земле. Крики, стоны, рык и урчание тех, кто уже обратился в тварей, лишившись личности как таковой.

Убегающий или пытающийся что-то делать персонал. Слабо способные передвигаться или просто лежачие, восстанавливающиеся после операции — все круги не ада, а отборнейшей гурятины, которая или уже происходила, или готова была начаться. И необходимость проходить мимо этого, не закрывая глаза, но напротив, смотря и запоминая. Такое нельзя забывать, такое нельзя прощать. Здесь и сейчас, именно в этот день я однозначно решил для себя одно — те, кто создал и продолжал управлять происходящим в Стиксе должны были сдохнуть. Сдохнуть без вариантов, без возможностей воскреснуть, сдохнуть сто или сколько там необходимо раз, чтоб осталась от них исключительно память. Мерзкая, поганая память да мемориальный комплекс в виде общественного сортира, куда каждый сможет прийти и воздать подходящим и зело вонючим приношением.

Я шёл мимо, но то и дело то «вереск», то «дезерт игл» в моих руках плевали огнём и металлом в особо вопиющие гадости да и просто уничтожая попадающихся на пути медляков, а заодно спасая… если не от смерти вообще, то хотя бы не от столь ужасной. А может и не спасая, просто отдаляя столь же мучительную. Кто знает, но уж точно не я.

Рвущие уже пожилую медсестру две твари раскидывают мозгами, утыкаясь окровавленными рожами в больничный линолеум. И ещё одна пуля, на сей раз их жертве. Всего лишь гуманность, ибо с такими ранами не живут. Пусть хоть умрёт спокойно.

Дети, несколько… тоже успевшие обратиться, поражённые вирусом. Ломятся в дверь, за которой испуганный мужской голос. Ужас в этом голосе, ведь среди оскаливших зубы и окровавленных безумцев то, что раньше было его сыном.

И другое, другие… словно с картин Босха, Брейгеля и прочих мастеров сошедшее, но до предела заполненное сюрреализмом. Тут даже Филина пронимало, не говоря о Шатенке. Самым же сложным было отказывать тем, кто стремился увязаться следом, оказаться под защитой, стремясь таким образом спастись. А они тащились, зачастую прилагая к этому немалые усилия. Что тут можно было поделать? Не расстреливать же тех, кто просто хотел жить, не осознавая, что уже почти мертвы, что от них сейчас вообще ничего не зависит. Равно как и от тех, кто, как они считали, мог сделать хоть что-то.

Особенно тяжело, когда о спасении умоляет милая девчушка или почти мальчик, не успевший толком вступить в жизнь подросток. Те, которые даже убежать не могли. Последствия операций, сломанная нога в гипсе… какой там бегать, тут ходить то едва-едва получалось. Такие не должны умирать вот так, в атмосфере страха и безнадёги. Только сделать тут нельзя было ничего. Почти ничего. Разве что несколькими фразами объяснить, что шанс есть… если их организм сумеет побороть вирус. И если сумеет, то они возродятся в своём же теле.

Задержки, задержки… И не самые приятные сообщения Рамса по чату. В плане возмущения чрезмерными задержками вкупе с пожеланиями стрелять если не в тупые головы мешающих, так хоть по ногам как проявление высшего гуманизма. Мда… В чём-то я его понимаю, в Стиксе отношение к только тут оказавшимся и готовящимся с огромной вероятностью стать низшими заражёнными как к этаким статистам, болванчикам. Так просто легче, ведь если не считать их за людей, самим гораздо легче не свихнуться. Пропускать же ауру боли и страха через себя, пусть даже не концентрируясь на отдельных нюансах… разве злейшему врагу пожелать можно.

«Успокойся, Бес, — сообщение, но теперь от Искры. — Рамса сейчас дёргает от обиды. Не любит, когда его приказ нарушают. Такой приказ, который бы он когда-то давно не отдал».

«Спасибо за поддержку, Искорка».

«Гр-р! И ты всё же поспеши. Мы здесь уже бегунов пару пристрелили. Начинается».

Пояснять не стоило. Как только появляются первые твари из числа пришедших извне, так и остальные вскорости подтянутся. Но быстро на сей раз, чрезвычайно быстро. Воистину в этом рейде везение соседствует с откровенными подставами. Однако мы пришли. Именно туда, куда, собственно, и стремились. Трансплантология, а точнее место, где хранились ценнейшие для части моего плана штуковины — контейнеры для перевозки пересаживаемых органов. Не какие-то там ящики с поддержанием должной степени холода, дабы были приостановлены все жизненные процессы. О нет, то так, вчерашний день в лучшем случае. Тут хранились иные контейнеры, позволяющие почти что чудо — поддержку полноценного функционирования, словно он и вовсе не покидал человеческого тела. Прокачка через орган крови, насыщенной всем необходимым, дополнительная её очистка или насыщение нужными элементами. Про температуру, влажность, давление и говорить нечего — присутствовало всё и даже чуточку больше. Брать и однозначно. Все, что тут есть, а именно одиннадцать такого рода шедевров современной науки. Не самая удобная ноша, но так ведь в руках тащить это никто не заставляет. Погрузить на тележку да задействовать нашего доктора-проводника. Пусть её толкает. Он как рабочая сила, ну а мы будем заниматься тем, чем и должны в такой ситуации — обеспечением безопасности как себя, так и ценного груза.

Бах! Ожидаемо закончилось наше недолгое знакомство с доктором по имени Павел. Ещё с самого начала обратного пути он вёл себя не вполне адекватно. То дурацкое хихиканье, то апатия, то неожиданная слезливость — все признаки идущей вразнос психики. Когда же он застыл соляным столбом уже в момент приближения к оставленному транспорту, мне стало понятно — нужно ставить финальную точку. Разве что для очистки совести проверить на предмет мизерной вероятности ошибки.

Проверил, мля! Никакой ошибки, только полностью лишенное разума выражение лица. То самое, способное в любой момент смениться безумной агрессией и неутолимым голодом. Потому нацелить «вереск», нажать на спуск и… Появившаяся в виске бывшего человека дырочка, выплеск крови, оседающее на асфальт тело. Финита. Не повезло тебе, док. Вирус, как и во множестве других случаев, оказался сильнее человеческого организма. Нам же только и оставалось, что дотолкать тележку с контейнерами до «Тигра», осторожно загрузить их внутрь, после чего сваливать из этого «чумного» города подальше. Здесь больше нет ничего, стоящего задержки, риска. Риска же в целом у нас и до сего момента хватало, и в будущем недостатка не предвидится.

— Сваливаем, — сказал я Искре, когда всё было уже готово. — Надеюсь, всё не так плохо, как можно подумать?

— Я тоже надеюсь, — отозвалась та. — До Тополей точно доберёмся, если на заражённых крутых не наткнёмся по дороге. Вообще, вали на пулемёт. Теперь ты за главного стрелка будешь.

Именно так. Рамс, явно возжелав продолжать строить из себя обиженку, свалил в сторону нашего трофейного броневика, туда же потопал и Филин, не желающий как-либо перечить лидеру. Более того, не поленился Стесняшку, явно бывшую не при делах в нашем… споре сюда же перегнать. Дескать, кто меня явно не поддерживает, с тем рядом находиться не хочу. Вот что порой у людей в головах творится, а? Понимать то мотивы их понимаю, но вместе с тем не перестаю удивляться. Ай, похер, прорвёмся.