– Что там? – нетерпеливо приплясывала Мальва. – Что он пишет? Любит тебя безумно?

– Мальва, – нахмурилась Маргаритка. – Я тебе говорила…

Но Мальва уже перепорхнула на другой конец гостиной, схватила шаль, поднесла к свету, полюбовалась, положила на место и потянулась за письмом.

– Ну, что там?

Роза отдернула руку с листком, чтобы сестра не достала.

– Там говорится, что погода холодная и, по его мнению, мне не помешает шаль. Конец. – Она сложила письмо и заткнула за корсаж.

Гален изъяснялся очень официальным, почти высокопарным слогом. Но Розе чудилось скрытое тепло. Он знает, какого цвета у нее волосы, и обратил внимание на красное платье. Потратил уйму времени на вязание шали. А еще были встречи в теплицах, букеты для них для всех и роза, сорванная для нее…

– Почему вы смеетесь? – спросила Фрезия, с расстроенным видом входя в гостиную.

– Гален, миловидный младший садовник, влюбился в Розу, – заявила Мальва.

– Что? – Фрезия обвела их сердитым взглядом; похоже, она даже не слышала ответа сестры.

Следом за Фрезией в дверях возникла не менее расстроенная Лилия.

– Вы уже знаете?

– Что знаем? – Роза встала, отобрала шаль у Мальвы и машинально накинула на плечи.

Лилия и Фрезия были очень мрачны.

– Папа только что получил письмо от архиепископа, – произнесла Лилия, побелев как мел. – Нас обвиняют в колдовстве. Если это подтвердится, архиепископ грозит отлучить и отца, и всех нас от церкви. – Она протянула руки к Розе. – Епископ, который привез письмо, уже забрал Анну в свои покои на допрос. По-моему, он думает, что она учит нас заклинаниям вперемешку с географией. Епископ Шелкер пытался его остановить, но ему не хватило полномочий.

Младшие перестали хихикать. Мальва прекратила попытки выдернуть письмо у Розы из-за пояса, а Маргаритка побледнела и пошатнулась. Розе показалось, будто от лица и рук у нее отхлынула вся кровь, и второй раз за этот день она почувствовала, как уходит из-под ног пол.

– Но почему? – Старшая принцесса с трудом подыскивала слова. – Почему?

Именно в этот момент в комнату вошел король Грегор, поддерживая всхлипывающую Примулу. В руке он держал длинный свиток пергамента с печатями и лентами, свисающими с нижнего края. Лицо его было серым и словно восковым.

– Почему? – хрипло переспросил он. – Потому что, по утверждению королей Аналузии, Ла-Бельжа, Бретони, Спании и почти всех остальных стран Ионии, я не только покрываю занятия колдовством, но и прибегнул к нему для убийства принцев, отказавшихся жениться на моих дочерях.

Примула упала без чувств.

Когда новость достигла ушей горожан, Гален сидел у Зельды в булочной, беседуя с Юттой и ее мужем. Его кузина Ульрика с побелевшим, как у привидения, лицом, прежде всегда румяным, вбежала в лавку и резко остановилась у их стола. Она стиснула Галену плечо и с минуту пыталась отдышаться, а они дружно уставились на нее.

– Вы уже… вы уже… вы уже слышали? – Она задохнулась и прижала руку к боку.

– Что слышали? – Гален озабоченно вскочил и усадил девушку на стул.

Ютта принесла еще чашку и налила Ульрике чая из чайника на их столе.

– Несчастный случай? – Галена охватила тревога. – Дядя Райнер? Тетя Лизель? Что стряслось?

Мотая головой, Ульрика взяла чашку дрожащими руками.

– Приехал епископ из Ромы с письмом от архиепископа, – сказала она.

– По поводу? – Гален почувствовал, как в животе шевельнулся ужас.

– Говорят, королевская гувернантка ведьма. Ее уже арестовали! Архиепископ обвинил и принцесс тоже. В письме говорится, будто они с помощью колдовства убили всех этих иностранных принцев. Если они не сознаются, их отлучат от церкви. А если сознаются, то, наверное, будет еще хуже!

После этих слов все застыли в потрясенном молчании. Дамы за соседним столиком явно подслушивали. Одна из них приглушенно вскрикнула и уронила чашку. Новости распространились по другим столикам, и вскоре гомонила вся булочная.

– Более того, – продолжала Ульрика, перегибаясь через стол и в пику истеричкам-соседкам переходя на шепот, – на Вестфалин наложен интердикт.

Ютта задрожала, и муж обнял ее одной рукой, лицо его застыло от ужаса. Гален же так беспокоился за Розу, что едва расслышал.

– Интердикт? – переспросил он наконец, встряхнувшись. – Это же не…

– Именно что да, – выдохнула Ульрика. – Ни мессы. Ни свадеб, ни похорон, ни крестин. Ни для кого.

Ульрика с трудом отпила глоток чая, расплескав половину чашки себе на платье. Она промокнула атлас платком, явно думая о другом.

– Королевская гувернантка ведьма? – нахмурилась Ютта. – Она время от времени заходит сюда к нам на чай. И всегда казалась такой милой.

Гален покачал головой:

– Это уловка ради ублажения иностранных королей, призванная заставить принцесс сознаться в том, чего они не делали. По крайней мере, казнить особу королевской крови по обвинению в колдовстве нельзя. Или можно?

– Нет, но можно заставить короля отречься от престола, – покачала головой Ютта.

Ее муж посмотрел на Галена:

– Как ты думаешь, они виновны? Ты видел во дворце что-нибудь подозрительное?

Перед внутренним взором Галена встала Петуния, с визгом летящая по зеленому лабиринту. Только безумец заподозрил бы в ней ведьму. Или в нежной Фиалке и тихой, грациозной Лилии. «Мальва, конечно, хулиганка, – улыбнулся он про себя, – но и про нее такого не подумаешь.

А ее близняшка Маргаритка и преданная Примула уж точно никакие не ведьмы».

А Роза?

– Невозможно. – Он решительно поставил чашку. – Невозможно, чтобы кто-то из этих девочек… в смысле, принцесс… оказался ведьмой.

– Ну, – произнес муж Ютты, откидываясь на спинку стула, – что-то неладное все-таки происходит. – Это был крупный задумчивый человек с густыми светлыми волосами и добродушным лицом. – Принцессы не говорят, в чем дело, да? А потом приезжают принцы, пытаются выяснить и умирают ни за что ни про что.

Гален стиснул кулаки:

– Они не ведьмы.

Ютта вскинула брови, удивленная его враждебным тоном.

– Однако ты должен признать, что все эти смерти выглядят подозрительно. – Она понизила голос. – И ты, наверное, не застал слухов о королеве Мод.

– Каких слухов? – Ульрика с любопытством взглянула на Ютту. – Мы только знаем, что она очень любила свой сад. – Девушка наморщила носик. – Разумеется, это все исходит от отца, а он любит сад, наверное, больше, чем король и королева, вместе взятые.

– Что ж… – Ютта огляделась, чтобы убедиться, что никто не подслушивает. – У короля с королевой очень-очень долго не было детей. Со временем они стали сильно горевать об этом: никогда не устраивали праздников, королева почти не покидала «при…», то есть сад. Затем однажды они закатили грандиозный бал и принялись рассказывать всем, мол, точно знают, что на следующий год Господь благословит их ребенком. Так и случилось – родилась принцесса Роза. А затем, после долгих лет бесплодия, королева одну за другой принесла двенадцать дочерей. Очень странно, тебе не кажется?

Гален призадумался. Вальтер тоже кое-что говорил о старой королеве. Не могла ли она прибегнуть к колдовству для получения двенадцати дочерей? Ютта права, очень странная история. Они немного посидели молча, потягивая остывший чай и кроша сладкие рулеты, к которым никто не чувствовал аппетита.

– Есть ли у них иной выбор? – высказался наконец Гален. – Король должен сознаться в колдовстве или быть отлученным от церкви? Но если он сознается, то разве его не накажут тем же отлучением? А как же гувернантка? Ее повесят? – Он взглянул на кузину.

Ульрика помотала головой и скривилась. Отец не поделился с ней подробностями, даже если знал их. Все понимали, что у короля Грегора и его двенадцати дочерей мало надежды.

– Я должен узнать больше. – Гален бросил салфетку и встал. Кивнув на прощание Ютте и ее мужу, он взял кузину за руку. – Тебе бы тоже лучше пойти домой. – Он хмуро оглядел охваченных паникой людей, перемещающихся по лавке беспокойными группками и сплетничающих. – На случай, если в городе начнутся беспорядки.