– Я бы хотел попытаться разрешить тайну бальных туфель изнутри дворца. Как делали покойные принцы.

– Если бы принцессы просто прекратили жеманиться, – произнес один из шептавшихся нарочито громким тоном, – вмешательство младших садовников не понадобилось бы.

Его товарищ хихикнул.

Разгневанный тем, что этот человек смеет говорить о Розе в таком тоне, Гален обратился к нему напрямую:

– Вы действительно полагаете, что принцессы стали бы рисковать своими жизнями и репутацией ради какой-то игры, сударь?

Человек начал открывать и закрывать рот, словно вытащенная на берег форель, глаза его метали молнии. Гален повернулся к нему спиной и снова обратился к королю:

– Ваше величество, если вы дадите мне три ночи, клянусь, я разрешу эту загадку или умру в попытке это сделать.

– Ты определенно умрешь при попытке это сделать, – злорадно влез один из советников. – Погибли люди и получше тебя.

Король с садовником притворились, будто не слышат, однако краем глаза юноша заметил, как потемнело лицо Розы. Грегор изучал Галена, а тот спокойно смотрел ему в глаза.

– Что заставляет тебя думать, будто у тебя есть преимущество перед молодыми людьми, чьи усилия оказались бесплодны? Все они были королевского происхождения, хотя вряд ли это показатель особого ума или ловкости. Не хочу тебя обидеть, молодой человек, но ты получил разрешение бродить по садам ночью, поскольку заявлял, что умеешь нечто недоступное моей страже. Ну и… – Король умолк и развел руками.

– Не сомневаюсь в храбрости принцев, – ответил Гален, хотя, повидав некоторых из них, несколько покривил душой. – И разумеется, я не жду такого же отношения или награды. Но я много лет прослужил в армии вашего величества. Мне довелось биться в рукопашной и шпионить за аналузцами. Я уже несколько месяцев работаю в Саду королевы и прекрасно знаю внешнюю часть дворца и прилегающих земель. И… – Он заколебался, а потом решил «пожеманиться», как сказали бы советники. – И у меня припасено еще несколько козырей в рукаве. – Он приложил палец к носу и подмигнул.

Советники смотрели кто раздраженно, кто презрительно, но король – просто задумчиво.

– Хорошо же, – сказал он, кивнув. – Готов приступить сегодня?

– Если таково желание вашего величества.

– Таково. Разумеется, мы распространим на тебя все привилегии. Иначе было бы нечестно.

– Ваше величество! – вскочил один из королевских советников. – Вы же не можете…

– Ты присоединишься к нам за ужином, – сказал король Галену, заглушая лепет советника. – И получишь доступ в покои моих дочерей сегодня, в присутствии их служанок, разумеется.

– Разумеется, – склонил голову Гален.

– И если тебе удастся… – Король пожевал губы. – Ладно. Упремся – разберемся.

Юноша поклонился и пробормотал слова благодарности.

– Я сделаю все, что в моих силах, чтобы помочь вам, ваше величество. Вам и вашим благородным дочерям.

– Хорошо бы, – безнадежно отозвался король. – Роза, отведи молодого человека к домоправительнице. Ему понадобится комната на ближайшие несколько дней. Возможно, тебе захочется отдохнуть перед сегодняшним вечером. Ночь будет долгой.

Король выглядел так, словно у него впереди тоже долгая ночь и он не прочь соснуть прямо сейчас.

– Еще раз спасибо, сир, – повторил Гален и с поклоном покинул зал.

Роза последовала за ним.

– Ты спятил? – спросила она, как только за ними закрылась дверь. – У тебя ничего не выйдет, а потом ты умрешь!

Но Гален снова постучал себя по носу и подмигнул, хотя сердце у него колотилось. Его тронуло ее беспокойство за него, но усилием воли он выкинул эту мысль из головы. Неужто он воспользуется бедственным положением ее семьи, тем более пока их пасет архиепископ?

– Ты действительно рехнулся! – Она ринулась прочь по коридору, вскинув голову.

Он подстроился под ее шаг и пошел рядом.

– Думаю, мне и в самом деле следует отдохнуть перед ужином, как предложил ваш отец, – произнес он непринужденно. – Если придется сегодня с вами танцевать, силы мне пригодятся.

Наградой за эту тираду Галену послужил яркий румянец на Розиных щеках.

– Надеюсь, вы оставите мне вальс, ваше высочество? Обожаю вальсы. А вы?

– Уже нет, – коротко ответила принцесса.

Они подошли к дверке в конце длинного коридора. Роза подняла руку, чтобы постучать, но затем снова повернулась к Галену и произнесла, понизив голос:

– Гален, пожалуйста, подумай хорошенько еще раз. Ввязываясь в это, ты подписываешь себе смертный приговор.

Он взял ее поднятую руку в ладони и сжал в кулачок.

– Понимаю. Но я больше не позволю тебе страдать, Роза.

Она закрыла глаза, глубоко дыша. Затем высвободила руку и постучала. Пухлая женщина в белом переднике отозвалась быстро: домоправительница, судя по всему, как раз пила чай в своей личной гостиной.

– Это фрау Крамер, – представила ее принцесса. – Фрау Крамер, этот юный глупец собирается разузнать наш секрет. Пожалуйста, покажите ему его комнату. – И поспешно удалилась, оставив Галена с домоправительницей таращиться ей вслед.

– Так-так, – сказала фрау Крамер спустя минуту, с любопытством оглядев Галена. – Ты не племянник ли главного садовника?

– Да, сударыня.

– Так какого черта ты делаешь в этом проклятом месте? – Женщина печально покачала головой. – У тебя нет надежды. Ни у кого нет. Четыре часа назад они уволокли эту модницу, бретонскую гувернантку. Уж как она брыкалась и вопила!

– Я знаю пару фокусов, – рассеянно отвечал Гален.

Он по-прежнему глядел в ту сторону, куда удалилась Роза. Она заботилась о нем! Правда заботилась!

– Фокусы? Какие такие фокусы? – Домоправительница взглянула на него подозрительно.

– Я невидимка, – заявил он и притворно рассмеялся, приглашая ее принять его слова за шутку.

Женщина не нашла в них ничего смешного.

Роза не сомневалась, что за ужином сестры будут вести себя ужасно, но ее опасения не оправдались. Кое-кто из девочек считал Галена отчаянно романтичным – ведь он рисковал жизнью ради их спасения. Однако арест Анны и нависший над ними допрос слишком тяжко давили на душу, отбивая охоту дразниться. Присутствие за столом епископа Анжье, эмиссара архиепископа, не добавляло веселья.

Хотя предполагался частный семейный ужин, Анжье сам включил себя в число гостей и теперь восседал в конце стола темной тучей. Гален не пытался завязать беседу. Он спокойно ел и, казалось, не замечал присутствия епископа. Роза с облегчением оценила превосходные застольные манеры юноши: она опасалась, как бы он не опозорился перед Фрезией и Маргариткой – обе принцессы относились к таким вещам весьма щепетильно.

Наконец молчание утомило епископа.

– Вы рискуете своей бессмертной душой, молодой человек, – злорадно произнес он скрипучим голосом, как будто мысль о предстоящих Галену вечных муках приводила его в восторг.

– Не думаю, ваше святейшество, – отозвался юноша. – Мне так не кажется.

– Вы явились в дом, где практикуют колдовство. Разве это вас не пугает? – Анжье, крупный мужчина без единого волоска на голове, поджал толстые губы. Розе его лицо больше всего напоминало ком теста. – Это должно страшить любого богобоязненного человека.

– Я убежден в невиновности принцесс, – спокойно ответил Гален. – И нахожусь тут исключительно с целью выяснить, какая напасть к ним прицепилась.

Роза восхищалась его самообладанием. Она уже превратила рогалик в мелкие крошки и из последних сил сдерживалась, чтобы не выкрикнуть епископу Анжье какую-нибудь грубость.

А сидевший через стол от нее Гален продолжал:

– Учитывая бдительное присутствие здесь вашего святейшества, душа моя и вовсе вне опасности.

Он перехватил взгляд Розы и улыбнулся.

– Вы улыбаетесь, сударь? – возмутился Анжье. – Улыбаетесь перед лицом творящихся здесь ужасов?

Это стерло веселье со всех лиц. Фиалка заплакала, а Петуния уронила бокал и залила белую скатерть лимонадом.