— Это был чудовищным безумием, Гвен. Чудовищным. Использовать одну угрозу для борьбы с другой. Откуда ты знала, что это сработает?

— Честно? Я не знала. В тот момент мне показалось, что в этом есть логика. Но в то же время я была девчонкой, у которой дико болела голова и которая едва ли могла отличить левую руку от правой. Поэтому я считаю, что вам повезло. На самом деле.

— Я согласен, на удачу я согласен всегда, — сказал Джек. — Ещё раз спасибо.

— Пожалуйста, — сказала она, — не заставляй меня краснеть.

— Да, тогда тебе не понравится вторая вещь, которую я хочу тебе сказать. Во-вторых, я хочу извиниться.

— О, за что?

Джек вздохнул.

— Знаю, я уже извинялся за то, что грубо обошёлся с тобой на прошлой неделе, но серьёзно, мне нужно сделать намного больше. Я очень плохо справился со всем этим. Как…

— Любитель? — предположила Гвен.

— О, да, — он ухмыльнулся. — Я не имел права так называть вас.

— Я уже говорила тебе, — сказала Гвен, — быть такими любителями — это было лучшее, на что мы могли надеяться. И ты тоже. Мы должны гордиться этим. Всё, что не убивает нас, даёт нам урок на будущее. Как мы можем ожидать, что загадки этой чёртовой Вселенной разгадаются сами собой, и как мы можем знать всё обо всём? Какой-то инопланетный прибор сегодня вывел тебя из игры, Джек. Но день прошёл, и мы все по-прежнему живы, и Кардифф не превратился в дымящуюся воронку, населённую зомби, так что, знаешь, мы крутые.

Джек поднялся на ноги.

— Раз уж речь зашла о загадках, конечно, несколько ещё осталось.

* * *

В конференц-зале царила атмосфера подавленности. Все заходили внутрь, волоча ноги, словно с похмелья. Йанто принёс поднос с напитками.

— Кофе без кофеина, — сказал он, раздавая кружки. — Я подумал, что это наилучший выбор. — Он бросил взгляд на Джека. — Если это всё…

— Нет, ты тоже садись, — сказал Джек. — Сегодня ты не был сторонним наблюдателем. Я ценю твой вклад.

Йанто втянул голову в плечи и сел.

Джек сделал глоток кофе.

— М-м. Итак, как мы это назовём?

— Двадцать семь? — предложил Джеймс. Все заулыбались, даже Тошико, которая куталась в шаль и дрожала.

— Абсолютно, — сказал Джек. — Я даже склонен оценить это выше. Сейчас мы проводим анализ последствий, и меня интересуют ваши комментарии. Можете не стесняться в выражениях. Но сначала послушайте меня. В том, что произошло сегодня, можно винить меня в той же степени, как и кого-либо ещё. Во многих смыслах. Поэтому простите меня.

Никто ничего не сказал.

— Ладно, — сказал Джек. — Продолжаем. Это было двадцать семь. Какие-нибудь другие замечания?

Оуэн приподнял руку.

— Я выпустил это. Я вёл себя, как болван. Кажется, я ещё и ударил Йанто, так что, думаю, на позорную скамью нужно отправить одного меня.

— Ты находился под воздействием, — сказал Джек.

— Как всегда, — ответил Оуэн.

— Ты знаешь, что я имею в виду, — настаивал Джек. — Если бы это сделал не ты, это сделал бы кто-нибудь другой. Йанто пытался остановить тебя, потому что он был единственным из нас, кто ни разу не прикасался к этой хреновине. Я предполагаю, что, как только кто-нибудь дотрагивается до Амока, он не отпускает этого человека, даже находясь в спящем или изолированном состоянии. Он всегда пытается освободиться.

— Сегодняшние дневные беспорядки подтверждают эту идею, — сказала Гвен.

— У него был широкий диапазон воздействия, — заметил Джеймс. — Он добрался до нас, хотя бы находились на значительном расстоянии от него.

— Есть один вопрос, который никто из нас не задал, — сказала Тошико. — Где Амок?

— И почему он остановился? — добавил Джек. — Я хочу сказать, он захватил нас, а потом…

— Я просканировал системы Хаба, — сказал Йанто. — Ничего нет, ни следа. Он исчез. Может быть, он вернулся туда, откуда появился?

— Не похоже, — сказал Джеймс. — Джек прав, мы были в его руках, это точно. Он выигрывал.

Джек посмотрел на Оуэна и Йанто.

— Вы двое были здесь. Кто-нибудь из вас что-нибудь помнит?

Оба отрицательно покачали головами.

— Мониторы в Хабе? Системы безопасности?

— Я просмотрел все журналы и записи. Там нет ничего полезного, — сказал Йанто. — Хотя справедливо было бы сказать, что записи неполные. В журнале записи наблюдений за Хабом есть абсолютно пустое место, как будто запись зависла или была стёрта.

— Что-нибудь ещё?

— Есть признаки проникновения в Хаб, — сообщил Йанто. — Явные следы вторжения. Но я не думаю, что это важно. Мне кажется, это часть повреждений, вызванных Амоком. Он везде побывал.

— Если только кто-нибудь или что-нибудь пробралось сюда и забрало Амок, — сказал Оуэн.

— Кто, например? — поинтересовался Джеймс.

Оуэн пожал плечами.

— Не знаю. Учитывая уровень наших систем безопасности, мне слишком страшно это представлять.

— Я хочу, чтобы всю следующую неделю или около того мы проявляли повышенную бдительность, — объявил Джек. — Исключительную бдительность, двадцать четыре часа семь дней в неделю. Если Амок всё ещё здесь, я хочу знать об этом. Любой намёк на это, любой признак.

Тошико и Йанто кивнули.

— Так что, ты собираешься рассказать нам, что произошло с вами? — спросил Оуэн у Джека.

— Небольшой провал через Разлом, — ответил Джек. — Это связано с книгами, которые я изучал. В архивах Торчвуда есть данные, касающиеся церкви Святой Марии Сионской. Фантом, возникающий с определённой периодичностью. Временной вихрь захватывает небольшой кусочек пространства и времени, это как муху в янтаре, и достаточно регулярно возвращает в нашу действительность. Мне хотелось осмотреть это место в момент его следующего появления.

— И что это было за место? — спросил Йанто.

— Старая церковь, — сказал Джек. — Дело в том, что она не просто так постоянно возвращается. Этому есть причина. Там что-то есть, возможно, межпространственное присутствие, то, что перемещало церковь в наше время. И оно голодное. Ему нужна энергия. Оно вернулось сюда, чтобы поесть.

— Что… — начала Гвен. — Что вы видели?

— Я не хочу говорить об этом, — сказала Тошико.

— Я тоже. Никогда, — заявил Джек. — В этом я полностью согласен с Тош. Мы кое-что видели, нечто, во что я с радостью выстрелил. Давайте на этом и закончим. Гвен успела спасти нас прежде, чем оно перекусило нами. Мы живы. И это самое главное.

Тишина.

— Так что, расходимся? — спросил Оуэн.

— Ещё кое-что, последнее, — сказал Джек. Он вытащил из кармана маленькую чёрную плитку и положил её на стол, так, чтобы все могли её видеть.

— Что это? — спросил Оуэн. — И ещё, почему оно моргает?

— Это, — сказал Джек, — одна из моих тайн. После того, что произошло сегодня, я хочу поделиться этой тайной с вами. Я думаю, это будет справедливо.

— Нужно знать? — поинтересовалась Гвен.

Джек кивнул.

— Именно. Сегодня я понял, что знаю далеко не всё.

— Это и я мог бы тебе сказать, — пробормотал Оуэн. — И если бы сказал, всё это только подтвердило бы мою правоту, вроде как, да?

Джек не поддался на это.

— Я знаю многое и скрываю это от вас, ребята. Конечно, я бы с удовольствием поделился некоторыми вещами с вами, потому что, чёрт возьми, может наступить момент, когда кто-то из вас узнает это лучше меня. Такие моменты наступают, это почти случилось сегодня, и лучше вам быть готовыми и знать всё. Быть готовыми действовать, на случай, если я этого не смогу.

— Так что это? — спросил Джеймс.

— Ну, — сказал Джек. — Это… честно говоря, я не знаю, что это. Насколько я понимаю, это предупреждение, тревожный сигнал, который был дан нам заранее.

— Откуда оно взялось? — спросила Тошико, дрожа.

— Понятия не имею, — сказал Джек. — Оно хранилось в Институте с тех пор, как Виктория основала Торчвуд. Судя по записям, оно возникло ещё до Торчвуда. Эта… вещь передавалась по наследству восемью или девятью поколениями семей и антикваров в округе Кардиффа. Её доверил на хранение Торчвуду полковник Косли, местный землевладелец, в 1899 году.