– Ну а кто бы еще? – вздохнула Лена. – Я тебя все-таки люблю, Мур.

– Сегодня не за что. С этим пришельцем ты и сама бы справилась, потому как чужд. Он бы там сам помер от отсутствия пищи духовной. Ты же не умеешь ненавидеть, а он жив только ненавистью. Если бы, конечно, тебе хватило ума не лезть снова в сознание своего провидца. В чем я ну очень сомневаюсь. А чего этот зеленоглазый так на меня таращится, будто драконов никогда не видел?

– Не видел.

– А я думаю, чего это тут эльфы такие нервные, визжат, суетятся…

– Он тоже Владыка?

– Нет. Не он Владыка. Он не Владыка. То есть Владыку зовут Лиасс. А этот… ну тоже хорош, в общем. Эльфы его слушаются, потому что он прав, а не потому что верят каждому его движению. И вообще. Отцепись от моей лапы и сделай пару шагов назад.

Лена послушалась, и Мур лизнул ее щеку своим кошачьим языком.

– Трудный у тебя был день. Отдохни как следует. А потом уж решишь, что тебе желать. Гарвин! Подойди. – Еле волоча ноги, эльф приблизился, посмотрел в янтарные глаза дракона. В один глаз. – Глупостей не наделай, потому что твоих глупостей она вовек не простит себе. Для разнообразия подумай о ком-нибудь другом. О ней хотя бы. Тебя не что-то привело в сознание, а кровь Приносящей надежду. Подумай над этим тоже. Если бы ты не был ей нужен, она не стала бы так суетиться из-за тебя.

– На что ж я ей? – усмехнулся Гарвин. Не улыбка. Гримаса боли. Печать смерти.

– Ты кого спрашиваешь – меня? Не знаю. Я б тебя….

– Сделай милость.

– Суицидальные наклонности, – сообщил Мур толпившимся в дверях свидетелям. – В комнатку его, где стенки мягоньким обиты. Слабак ты, эльф. А мне домой пора. С приветом к вам ар-дракон Мур. Порушил сараи маленько, да ничего, почините.

Он повернулся задом, вышел на улицу, разбежался и взмыл в небо.

Как ты понимаешь, я его дразнил. А ты утешать будешь. Как меня слышишь?

Как обычно.

И славно. Чмок. Все будет хорошо, девочка.

Гарвин так и стоял, только глаза снова упер в землю. Лена взяла его за руку и повела обратно в дом. Эльфы расступились, но взгляды Лиасса и Лумиса были все те же. Гарвин чуть заметно поежился. Эти взгляды его жгли.

– Ты видишь, Аиллена, какая тонкая грань? – спросил вслед ей Лиасс. – Видишь, как легко она рвется?

– Иди за мной, Владыка, – сказала Лена, – и повтори это остальным моим спутникам. Я устала тебе отвечать, так послушай, что они скажут.

Гарвин казался безучастным. Лена села на кровать рядом с Маркусом, потянула и Гарвина, но он опустился на пол. Исцеление уже закончилось, от жуткого ожога остался только слабый красноватый след, зато появился новый шрам – узкая линия, перечеркивавшая всю грудь. Наотмашь полоснул. Ничего. Исцелили. Лена вытащила платок, вытерла пот на измученном лице Маркуса. Проводник улыбнулся весьма оживленно.

Комната наполнилась. Кайл присел на кровать шута, Ариана и Милит – на свободную кровать, Лиасс и Лумис культурно сели на стулья.

– Повтори, Владыка, – попросила Лена. – Слово в слово.

Владыка повторил слово в слово. Лена положила вторую руку на плечо Гарвина. Никакой реакции. Он то ли был погружен в себя, то ли собрал остатки сил и воли, чтобы оставаться таким вот: делайте со мной что хотите, я приму все.

Лена чувствовала взгляды спутников, но сама демонстративно не сводила глаз с Лиасса. Хоть ты тресни. Спокоен. Внешне? Лена чуть прищурилась, и Лиасс ее понял, по невозмутимому лицу прошлась тень неудовольствия – ответ на прищур: не надо лезть в мое сознание, чтобы узнать, что я чувствую на самом деле, это неважно. Да. Владыка, неважно.

– И что ты хочешь, Владыка? – не выдержал первым главный пострадавший, то есть Маркус. – Ты не оставил намерений затянуть петлю на его шее?

Лумис собрался падать в обморок. Вслед за Кайлом. Что делать, дорогие, мы любим Владыку Лиасса, но не считаем его полномочным представителем господа бога на земле. Плечо Гарвина напряглось.

– Что ты имеешь в виду? – осведомился Лиасс.

– А непонятно? Ну прости, я, может, невнятно выражаюсь. Вот сейчас ты чего добиваешься? Чтобы Гарвин взял веревку и пошел в лес вешаться?

Шут задумчиво смотрел на всех поочередно. Задержавшись на Лене, взгляд потеплел.

– Ты разве не осознал, что едва не случилось?

– Я не осознал? Гарвин едва меня не убил. То ли как некое олицетворение человека, то ли просто как человека. Не Маркуса Гарата, если ты понимаешь, о чем я. Он же ни меня не узнал, ни ее.

– Прости, Маркус Гарат, но если бы он убил тебя, в мире мало бы что изменилось. А если бы он убил ее? А если бы он убил вас обоих и вышел в город?

– А и вышел бы? Тут одни эльфы, да маги нехилые, поди, справились бы. А Делиену он не убил бы.

– Ты не можешь быть уверен.

– Это ты не можешь, Владыка. А я могу. Гарвин мне друг, брат, так что я не могу спокойно смотреть, куда ты его подталкиваешь из-за своего страха.

Похоже, в наличии страха Лиасса еще не обвиняли, поэтому он даже не обиделся, а удивился. Шут рассудительно произнес:

– Он не убил бы Лену, Владыка.

– Ты тоже уверен?

– И я, – решился наконец Милит. – Я тоже уверен… почти. Но это «почти» связано с давней привычкой считать всякого некроманта абсолютным злом.

– Владыка, если бы Гарвин захотел убить Лену, он бы сделал это. Ее легко убить. Жизнь женщины хрупка. Вот просто свернул бы ей шею. Или отобрал кинжал и перерезал горло. А то, что он на Маркуса кинжалом махал, тебе ни о чем не говорит?

– Говорит. Он его готов…

– Владыка! – перебил шут с улыбкой. – Зачем Гарвину кинжал?

– Вот именно! – обрадовался Маркус. – Он бы меня магией за миг или быстрее… того. А не стал же. И Делиену ведь не тронул. Она даже порезалась сама. Ты хоть понимаешь почему? Шут, ну скажи ты ему!

– Ему мешал Гарвин. Даже в том жутком состоянии, в каком он оказался, когда его разбудил Корин.

– В следующий раз я Корину не задницу попорчу, – пообещал Маркус многозначительно.

– Перестаньте вы, – равнодушно сказал Гарвин. – Владыка совершенно прав. А вы неправы. Вот дракона надо было спросить, на что способен безумный некромант.

– Тю! Тебя бы Лумис остановил.

Гарвин поднял голову и холодно улыбнулся.

– Никакой Лумис не остановил бы меня. И даже Владыка мог не справиться. Я получил силу солнца, еще не будучи некромантом, и уничтожил целую армию. Сейчас же я стал намного сильнее, к тому же я не просто маг, я некромант, это другой уровень магии. Более высокий.

– Мы уже боимся, – сказал шут, – трепещем. Разве не видно? Вот, дрожу, – он поднял руку и потряс ею. – Да, Гарвин, возможно, сильнее тебя здесь никого и нет, ты можешь разметать весь этот город, разнести нас на мелкие части и даже уйти в другие миры и продолжать разнесение и разметывание. Можешь. Но не сделаешь. Тебя не Лумис сегодня остановил и не Владыка. И даже не Лена. Тебя остановил Гарвин. Или, если угодно, ты остановился сам.

– Гарвин болен, – очень тихо произнес Кайл. – Наихудшее, что только может случиться с магом, – душевная болезнь.

– Если собака хозяина за ногу тяпнула, ее надо пристрелить, – кивнул Маркус. – Хороший подход. Кайл приболел – дадим ему питье, чтоб спокойно ушел. Гарвин не в порядке – дадим ему веревку, пусть вешается. Или что у эльфов больше в ходу – вены резать? Что ж ты ему напрямую не предлагаешь это питье для спокойного ухода, Владыка?

– Я предлагаю тебе, Гарвин, это питье.

– Благодарю, Владыка, – спокойно кивнул Гарвин.

– А меня спросить не желаете?

– Я – нет, – отозвался Гарвин. – Ты не понимаешь опасности, Аиллена, и по доброте душевной стараешься помочь там, где помощь невозможна. Ты уверена, что завтра или через год это не повторится?

– Завтра или через год мы с этим снова справимся, – негромко пообещал шут. – Если не сами, то призовем дракона. Ты нужен ей, Гарвин. И мне. И Маркусу. И Милиту. Ты даже Гару нужен, хотя вечно жадничаешь и не даешь ему пряников.