— Можешь войти, Курланд, — произнес Вулкан, не оборачиваясь к нему.

— Я — Резня, — ответил Имперский Кулак и пояснил: — Мое стенное имя.

— Сейчас ты не на стене, сын Дорна.

— Мы — Последняя Стена, мой господин. Дело не в географическом положении, а в состоянии ума.

— Знаю, — с улыбкой сказал примарх. Положив керамитовый фрагмент и лазгорелку на верстак, он выпрямился. — Я помню, как Дорн взял себе первое в истории стенное имя, в самом конце обороны Императорского Дворца. Не забыл, как оно звучит?

Курланд вошел в покои Вулкана, которые не слишком изменились после переоборудования. Вдоль стен тянулись полки и подвесные крюки с инструментами и материалами. Под ними ровными рядами стояли коробки. На столе сбоку лежали несколько книг и инфокристаллов, а также немного личных вещей. Кроме того, на некрашеном металле покоился Роковой Сотрясатель, поблескивающий в свете люмен-трубок. Никаких предметов роскоши не имелось. Если примарх вообще спал, то прямо на железном палубном покрытии.

— Разумеется, мой господин. — Резня остановился в паре метров от верстака. — Непокорность. Владыка Дорн взял себе имя Непокорность.

— Верно.

Улыбка соскользнула с губ Вулкана, и он задумался, на мгновение утонув в воспоминаниях.

— Флот рассеивается, мой господин. Орки не вступают в бой, а бегут, как только мы приближаемся к ним. Даже корабли, очевидно являющиеся военными, по возможности уклоняются от стычек. Мы продвигаемся так стремительно, что уходим из зоны Мандевилля, хотя прибыла лишь горстка союзных звездолетов.

— И как же ты желаешь поступить, Курланд?

— Я — Резня, мой господин. — Воин не знал, почему примарх так настойчиво называет его другим именем, но не хотел расценивать это как оскорбление. Вероятно, Вулкан на что-то намекал, однако Курланд не понимал, на что именно. — Нужно распорядиться о перегруппировке сил перед новым рывком к орбите Улланора.

— Разумный план. Почему ты еще не выполнил его?

— Я… — Космодесантник нахмурился. — Мой господин, вы — примарх. Флот, бойцы… все они сражаются под вашим началом.

— А я передаю тебе все мои полномочия, — сказал Вулкан. Он взял банку со смазкой и окунул в нее палец, едва пролезший в горлышко, после чего стал наносить вещество на металлическую катушку. — Ты уже командовал планетарными штурмами, Курланд. Мне незачем стоять у тебя за плечом.

— Но я бы предпочел… Мой господин, Верховные лорды доверили нам руководство экспедицией, поскольку считали, что ее поведете вы. Я возглавлял космодесантников, но у нас тут также силы Адептус Механикус, Имперского Космофлота и Астра Милитарум. Только примарх, только вы обладаете опытом, необходимым для командования подобной армадой.

Вулкан оторвался от работы и, вздохнув, оперся ладонями о стол, словно боялся потерять равновесие. На деле он, скорее всего, хотел упорядочить мысли. Судя по докладам Тейна, на поле битвы примарх выказывал именно ту сокрушительную ярость, которую приписывали ему легенды, но сейчас он казался воплощением спокойствия.

В последний раз, когда воины Императора атаковали этот мир, в нашу группировку входили сто тысяч Астартес, восемь миллионов солдат Имперской Армии и легион из сотни титанов, которых перевозили тысячи транспортников с охранением из шестисот с лишним боевых кораблей. — Вулкан вытер руки ветошью, по размеру не уступавшей полковому знамени. — Тебе предстоит управлять едва ли десятой частью такого войска.

Курланд кивнул, осознав, что примарх слегка укоряет его. Впрочем, Резню по-прежнему тревожила задача, поставленная перед ним Вулканом. Тот прочел неуверенность в выражении лица собеседника.

— Да, эту армаду возглавлял примарх. Его звали Хорус, и одержанная победа принесла ему титул магистра войны. — Вулкан с напряженной спиной повернулся обратно к верстаку и повертел несколько деталей в огромных, но ловких руках. — Мы оба знаем, чем это закончилось, Курланд.

— Я — Резня, — непроизвольно ответил космодесантник; примарх тут же впился в него взглядом и недовольно наморщил лоб.

— Ты — лорд-командующий Курланд! — прорычал Вулкан. — Ты принял звание по своей воле. Пора доказать, что заслуживаешь его!

Услышав такую отповедь, воин отшатнулся, словно от удара. Придя в себя, он поклонился великану, стыдясь того, что разочаровал примарха. Недовольство Вулкана травмировало Имперского Кулака сильнее любой телесной раны, причинило почти такую же боль, как воспоминания о случившемся на Ардамантуа. Судорожно сглотнув, Резня твердо решил, что больше не навлечет на себя такую немилость.

— Как пожелаете, господин Вулкан. Во имя вас, а также в память о Непокорности и лорде Жиллимане, первом обладателе моего титула, я исполню долг лорда-командующего.

Примарх слегка кивнул, но даже такой краткий жест вызвал у Курланда прилив сил. Если осуждение со стороны Вулкана выбило у бойца почву из-под ног, то простое одобрение с той же легкостью вернуло ему надежду и уверенность.

Лишь на полпути к командному мостику Курланд еще раз обдумал слова примарха и осознал, что для захвата Улланора самому Хорусу потребовалась армия, в десять раз превосходящая силы под началом Резни. Вспыхнувший было оптимизм воина угас, как солнечный свет на закате.

Взрыв мелта-зарядов за миллисекунды превратил дверь воздушного шлюза в груду шлака, и коридор за ней заполнило облако пара и горящих частиц. Первым в затянутую маревом брешь ворвался Валефор из Кровавых Ангелов, по броне которого стекали капли расплавленного армапласта.

По коридору засвистели пули, рикошетящие от доспеха воина. Лазлучи выжгли узкие борозды в керамите. Валефор вскинул пистолет, собираясь ответить огнем, но палец застыл на спусковом крючке: по космодесантнику стреляли не орки.

В него палили очередями люди с винтовками и пистолетами. Кто-то из корабельных ополченцев с дробовиком выпустил в капитана Кровавых Ангелов шквал картечи.

— Не стрелять! — взревел Валефор, преграждая мечом путь своей свите из пяти сангвинарных гвардейцев, которые последовали за ним из штурмовой капсулы. Еще один вихрь пуль застучал по переборке вокруг, и офицер повернулся к членам экипажа. — Прекратите огонь, именем Императора!

Люди не вняли его призыву. Как только сияние от вспышки мелта-зарядов ослабло, авточувства брони приспособились к освещению, что позволило Валефору более подробно разглядеть противников. Они носили залатанные мундиры, порой изодранные до такой степени, что тряпье держалось только на грубых стежках и полосах клейкой ленты. Ткань покрывали выведенные краской орочьи символы, на шеях бойцов висели ожерелья из человеческих зубов. Щеки и лбы солдат пересекали шрамы и другие племенные метки.

— Зачистить предателей! — злобно произнес капитан, начиная стрелять.

Его снаряды пробили насквозь трех ближайших врагов, забрызгав коридор их кровью. Болты, выпущенные из «Ангелусов»[18] сангвинарными гвардейцами, пронеслись мимо Валефора, пылая двигателями, и еще дюжина изменников превратилась в груды истерзанной плоти.

Офицер бросился на уцелевших неприятелей, сжимая в руке силовой меч, подобный лучу золотистого света. Каждым выпадом и взмахом клинка воин рассекал тела и отрубал конечности, пока его товарищи обрушивали на отступников бурю непрерывного огня.