На фоне белого сияния люменов в дверях возник небольшой силуэт механикуса. Он неровно стоял на трех длинных и тонких ногах, его бочкообразное тело и верхние конечности скрывались под складками просторной рясы. Венчала вычурный торс голова — или, вернее, то, что от нее осталось. Когда поразительное создание вошло в стратегиум, на свету блеснул одинокий естественный глаз, размещенный там, где раньше находился лоб человека. Орган зрения окружали металлические крепежи, шипы для сбора данных и сенсорные шары.
Остановившись, техножрец несколько раз повернул голову налево и направо, после чего впился взглядом в доминуса. Гость приблизился к Жокуву чередой неловких рывков: после каждой пары длинных шагов он замирал, потом вновь устремлялся вперед. Оказавшись в считанных метрах от командующего войсками Культа Механикус, адепт расправил две руки, похожие на краны, и накренился всем корпусом, изображая поклон.
— Магос-доминус, приношу глубокие извинения за недостаточно спешное прибытие. — Голос техножреца модулировался искусственно, и механические процессы с трудом передавали его басовитые нотки. — В мой навигационный комплекс загрузили неточные схемы «Кортикс вердана». Мне пришлось неоднократно уточнять верный маршрут к стратегиуму. Надеюсь, я ничего не пропустил.
— Запуск состоится через две гектосекунды, магос Лаврентий, — ответил Жокув.
Махнув дрожащими металлическими придатками, он велел адепту отойти и пронесся над полом к главной контрольной станции посередине палубы управления. Его транспортная рама опустилась в гнездо подключения на том месте, где полководец с более обычным телом поставил бы свой командный трон.
Гергу не требовалось видеть экраны и дисплеи: он мог отслеживать все потоки данных напрямую, по цифровым трансляциям. Тем не менее Жокув понимал символическую важность пребывания в самом центре военной операции. Иначе говоря, магос-доминус сел бы именно здесь, если бы обладал подходящей для этого традиционной структурой организма.
Шумная толпа сервиторов изрыгнула свежие оперативные данные. Другие киборги, неторопливо подойдя к контрольной станции, подсоединили к портам вокруг нее пучки внешних интерфейсных кабелей Герга. Лаврентий и Дельтрак встали возле командира одновременно с тем, как его внутренние устройства подключились к всеобъемлющему машинному рассудку основных систем «Кортикс вердана». Ощутив подсознательное желание Жокува выдохнуть, боевая кузня выпустила из расположенного над ним вентиляционного отверстия облачко благовоний с резким ароматом.
Доминус повернул сапфирную смотровую линзу на техножреца.
— Фаэтон Лаврентий — один из всего лишь двух свидетелей атаки на Ардамантуа, выживших по итогам битвы, — сказал он Дельтраку, отвечая на ранее высказанные стратегосом сомнения. — Помимо личного опыта, в разуме магоса Лаврентия хранится информация обо всех контактах с Veridi giganticus после того нападения. Я сознаю, что тебе, не проходившему службу в Маги Милитарум, порой непросто понять ход моих мыслей, однако в данном случае, как мне представляется, мое решение не требует дополнительных обоснований.
— Он малоэффективен, доминус, его вменяемость сомнительна, — возразил стратегос, пристально глядя на Фаэтона. — Он ненадежен.
— Спасибо, — отозвался Лаврентий, нисколько не оскорбленный таким разговором вышестоящих магосов в его присутствии. — Недавно я пришел к выводу, что «надежности» придают чрезмерное значение. Орки ненадежны, но пока что, очевидно, добиваются таких успехов, что Омниссия мог бы поучиться у них.
— И еще он богохульствует, — добавил Дельтрак. — Его, отпетого вероотступника-neovargis, едва не разобрали на детали. Он оказывает разлагающее влияние…
— Неортодоксальность магоса — одна из сильнейших его сторон. Да, он непоправимо сломан, однако его идеи касательно изменчивой модели поведения Veridi giganticus исключительно важны для комплексного анализа. Ты не усваивал его недавнюю работу «Трактат о гипотетических преимуществах заблуждений»?
— Один из наиболее радикальных моих трудов. — Завибрировав, динамик Фаэтона издал скрежещущий звук — вероятно, смешок. — А также самый короткий. Надо бы мне провести тщательное исследование корреляции между краткостью изложения и антииерархическим аскетизмом.
— До начала запуска одна гектосекунда, — объявил доминус, не позволив стратегосу высказать еще какие-либо соображения. Это предупреждение самостоятельно прошло по системам Жокува, поскольку его мета-сознание сейчас подчинялось машинной воле «Кортикc вердана». Как только Герг произнес данную фразу, сплетение рас-судков передало сигнал на двоичном коде по всему колоссальному звездолету, запустив цепную реакцию оповещений и запросов о состоянии. Зов магоса пробудил от спячки двести сорок восемь сервиторов и запустил их вторичные системы управления. Криптоэнграммы Жокува переместились в механические тела киборгов, и магос словно бы размножился, превратившись в тысячу воплощений самого себя. — Всем постам — предстартовая готовность!
Дельтрак и Лаврентий о чем-то спорили, но Герг не обращал на них внимания. Доминус просто записывал их слова во временную ячейку памяти для последующего изучения, полностью сосредоточившись на финальном этапе подготовки к разведывательной операции.
Сборщики данных, громоздкие треугольные аппараты черного и серо-стального цветов, замерли на пусковых катапультах, ожидая последних интеграционных протоколов для своих пилотов-людей. Аугментированных, но все же людей: хотя кортикальные[20] автоматоны и сервиторы годились для выполнения множества задач, почти невозможно было воспроизвести человеческую находчивость и чутье в существе с искусственным духом. Учитывая обстоятельства — летчикам предстояло спуститься в почти неизведанный мир и отыскать пока еще не определенный участок поверхности, — одна лишь логика не помогла бы установить местонахождение Великого Зверя.
Пока пилоты вставляли инфокабели себе в черепа, подсоединяя мозг к машинным духам своих невооруженных судов, Жокув провел тщательную диагностику наблюдательно-усваивающих систем. В аналитической структуре эскадрильи сливались воедино двенадцать независимых потоков данных, и доминус не мог допустить какого-либо искажения сведений или алгоритмического сбоя.
Судя по опыту, зеленокожие, скорее всего, отреагируют на проникновение быстро и беспощадно. Летчики прошли соответствующий инструктаж: Герг постарался объяснить им важность потенциального самопожертвования, сделав все, чтобы они уяснили, насколько почетно участие в столь значимой миссии и как велика благодать Омниссии, что будет сопровождать их в пути.
— Две декасекунды до начала задания. Всем постам стартовая готовность. Машинариуму обеспечить полную орбитальную неподвижность для запуска.
По энергосетям «Кортикc вердана» пробежала дрожь импульсов. Жокуву она показалась чем-то вроде внезапного притока крови, хотя доминус уже не слишком отчетливо помнил такое ощущение. В последний раз его сознание пребывало в чем-то вроде плотского тела более века назад.
Заработали тормозные и стабилизирующие ускорители, идеально синхронизируя движение исполинского звездолета с вращением планеты под ним. Даже расхождение в пару метров полностью нарушило бы калибровку октангулированных инфопотоков, что при определении координат цели обернулось бы отклонением как минимум в несколько километров.
Герг позволил себе на мгновение — точнее, на пятьдесят миллисекунд — погрузиться в раздумья. Его неимоверно тяжелый корабль сейчас весил во много раз меньше обычного, поскольку находился на самом краю гравитационного колодца Улланора, скользя по тонкой линии между низвержением по спирали в глубины атмосферы и стремительным выбросом на дальнюю орбиту.
Магос спросил себя, не чувствуют ли птицы нечто подобное, когда парят на вулканических потоках теплого воздуха, следуя невидимой черте, что разделяет полет и падение в огонь внизу. В искусственных сердцах доминуса пульсировала плазма, электрические разряды неслись по внутренней проводке, словно кровь по жилам. Его глаза, способные вести сканирование в любом диапазоне излучений, неотрывно взирали на Улланор — Жокува завораживала смесь атмосферных газов и рукотворного смога.
