Удары эхом пролетают в ушах, и я уже хочу отстраниться, когда Власов обнимает меня в ответ. Сердцебиение отсутствует по причине остановки сердца в этот момент. Ресурсы исчерпаны. Работа мозга на нуле. Он уже не справляется с поставленными ему задачами. Зато эмоции и ощущения перекрывают все остальные показатели. Впервые за долгое время внутри образуется комок счастья, но он настолько мал, что я прикусываю губу намеренно. Так я хотя бы повторно не разревусь и не затоплю нас слезами.

Я теряюсь еще больше, когда Руслан опускает голову и глубоко вдыхает, пуская по коже бунтующие мурашки. Не двигаюсь, боясь потерять связь, которая между нами настраивалась. Неужели я смогла пробить бетонную стену?

Может, мне всё чудится, и я окончательно сошла с ума от горя?

Но нет. Власов через некоторое время отстраняется и изучает моё лицо, словно видит в первый раз. Еще миг, и он поднимает руку, заправляя выбившийся из хвоста локон мне за ухо, от чего щёки припекает. Хотя, возможно, они горят из-за обилия солёной влаги, которая по ним стекала. Руслан сам прерывает наш зрительный контакт, стопоря взгляд на моих губах.

Это странно.

Я даже дышать перестаю, настолько меня накрывает разными эмоциями. Власов сглатывает и шагает назад, помещая руки в карманы джинсов.

— Завтра увидимся, — произносит, кивая на дверь в подъезд, — не заставляй предков нервничать.

Я принимаюсь часто моргать и делаю несколько неуверенных шагов к дому. Сердце так тарабанит, что я начинаю бояться. Вдруг разорвется на части.

Власов ждёт, пока я скроюсь в подъезде, и лишь после уходит. Вижу, глядя в небольшое окошечко на лестничной площадке. Решительности сейчас не хватает, но я достаю ключ из кармана и все же открываю дверь. Стараюсь делать все тихо, только не учитываю того, что меня потеряли. Ольга с порога смотрит с укором, а папа…

Он просто уходит в гостиную, не произнося и слова, чем выбивает положительные заряды, полученные от Руслана, а я очень не хочу их терять!

— Ты должна с ним поговорить, Лина, — Ольга идет за мной и прикрывает дверь в комнату, чтобы отец нас не услышал, — я долго входила в положение и не срывалась на крики и ругань, но всему есть предел. Я устаю, Евангелина, а твои побеги… — Она шумно выдыхает, пока я стою перед ней и не двигаюсь. — Ты в себе закрылась. Ничего не рассказываешь. Сбегаешь. Возвращаешься то с травмами, то мокрая и продрогшая, как мышь. Лина, так нельзя. — Тёть Оля подходит ближе и гладит меня по плечу. — Я не твоя мать и вряд ли когда-то смогу её заменить, но ты не представляешь, как сильно я хочу облегчить вам жизнь и не прошу многого. Просто, сделай пару шагов мне навстречу и Ивану. Знаешь, — Ольга криво улыбается, пробирая до костей болью, отражающейся в её глазах, — я справлялась с потерей одна. У вас другой случай. Вы по-прежнему семья, Лина, и если объединитесь, то вам будет проще бороться и принять действительность. Я знаю, о чем говорю. У меня такой роскоши не было.

Мне стыдно. Я даже ответить ничего не успеваю. Тёть Оля выходит из комнаты, оставляя после своих слов горький осадок. Некоторое время стою посреди комнаты и дышу через раз. Лицо полыхает с такой силой, что можно пожарить на нём яичницу. Кончики пальцев неприятно покалывает, когда я принимаюсь теребить край худи. Если бы не вибрация телефона, то, наверное, стояла бы, словно камень целую вечность.

Мне вернуться?

Удивлённо таращусь на экран смартфона, не сразу понимая, что от меня требуется, но все же набираю отрицательный ответ и следом отправляю сообщение с благодарностью. Да, так проще, чем произносить каждое слово, глядя в темные глаза. Власов читает, но не отвечает. Карандашик двигается и замирает, а после Руслан исчезает из сети, так и не ответив мне.

За рёбрами неприятно жжет, но я отмираю и убираю телефон на тумбочку. Подхожу к двери, стою около нее некоторое время и отхожу к постели. Выходить не решаюсь и попросту переодеваюсь в пижаму. Сон не идёт и прежде, чем уснуть я долго ворочаюсь, комкая простыни. В голове помойка из мыслей, и я никак не могу навести там порядок. В итоге просыпаюсь совершенно разбитой от противного рингтона на будильнике, который сама же и установила.

За дверью слышны голоса. Папа басит на кухне. Ольга периодически ему отвечает. Я же тихо открываю дверь и крадусь в ванную вместе с рюкзаком. Сталкиваться с кем-то из них не хочу, поэтому наспех умываюсь и натягиваю на себя форму. Словно шпион иду по коридору на носочках и кусаю губы. Да, слова Ольги на меня подействовали, и теперь нужно было элементарно извиниться, только не перед отцом. Нужно морально подготовиться и расставить все по полочкам.

Мне удалось пройти мимо кухни и выскользнуть из квартиры незамеченной, хотя хлопок входной двери разлетелся по всему этажу. Я быстро спустилась вниз и вылетела из подъезда, сразу свернув к остановке, чтобы не попасть в область обзора, который открывался с тёть Олиных окон. Дойти до пункта назначения не успеваю, потому что дорогу мне перегораживает мотоцикл. Еле сдерживаю вдох, а Власов снимает шлем и приподнимает бровь.

— Далеко собралась?

Максим

Стены роскошной крепости Резниковых давили парню на психику. Он метался по комнате и сжимал кулаки, желая разнести к чертям что-то из мебели. К слову, стеклянный журнальный столик уже пострадал от его пинков, но Максу этого было катастрофически мало. Злость перемешивалась с ненавистью и попадала кровь, которая закипала в венах, стоило ему представить Майорову с Власовым.

Ведь она не поверила ему! Хотя Максим говорил правду!

Он был настолько уверен в своей правоте, что решил любыми путями доказать Евангелине своё мнение, а для этого необходимо было выбраться из тюрьмы, которую ему обеспечили родители, и увидеть девушку, сводящую его с ума.

Резников никогда не рисковал собой. Старательно избегал драк, где могли испортить его модельную внешность, не совался в гонки и стоял в стороне, если кого-то нужно было защитить. Не царское это дело. НО сейчас его разрывало на части от эмоций, которые бурлили внутри, и он, выглянув в коридор и убедившись, что его никто не заметит, поспешил к балкону. Там, накинув капюшон на голову, парень спустился вниз по лестнице, не боясь высоты.

Отойдя от дома на довольно приличное расстояние, Максим попросил у прохожего телефон и вызвал такси. С некоторых пор отец отслеживал его звонки и любые услуги, оплачиваемые картой, поэтому парень шифровался с особой тщательностью.

У Резникова не хватало терпения спокойно добраться до цели, и, чтобы не напугать новенькую, он попросил остановить машину за несколько домов до нужного адреса и шёл, соображая, как ему выманить Майорову на разговор. Можно было нагло позвонить в дверь. Тогда Евангелина точно не отвертится, но, вспомнив, сколько раз она сопротивлялась, Резников откинул этот вариант. Решил, что придумает годный план, когда окажется у нужного здания.

Вот только там его ждал неприятный сюрприз.

Парочка, держащая друг друга за руки. Атмосфера доверия и розовых соплей.

Макс так взбесился, что готов был снова кинуться в бой, но сдержал себя. Победила лютая ненависть, и вместо того, чтобы отправиться к себе домой, где и не подозревали о пропаже сына, Резников поехал к Романовой. К той, которая падала его ногам, словно снежинки.

— Одна? — спросил вместо приветствия, пока Кристина растеряно хлопала ресницами и не могла поверить своему счастью.

Не дождавшись ответа, он вошел внутрь. Парень знал, где находится комната девушки, поэтому побрел туда и упал на кровать, поместив руки под голову. Перед его глазами ярким красным полотном возникала картинка, где Майорова и Власов обнимаются.

Злость крепла, и с каждой секундой ему все больше хотелось убить этих двоих. Он совершенно не понимал своих чувств, поэтому видел лишь один выход — отомстить за то, как больно ему было.

— Что-то случилось? — Романова стала хуже навозной мухи, и Макс скривился от звука её голоса.