Чужая душа – потёмки, потому так с ходу и не разобрать, что же в ней сокрыто. Да и с течением времени, шансы на то не особо растут. Мы можем только строить догадки, не более. Бывает, знаешь человека всю жизнь, где-то осуждаешь его, где-то наоборот – оправдываешь, но, случись что, его поддержка не подвергается сомнению. И зачастую напрасно. С незнакомцами же дела обстоят ещё хуже, особенно если интуиция, как в моём случае, бессовестно халтурит.

К двадцати годам я окончательно убедилась в своей феноменальной способности притягивать неприятности и живой интерес моральных уродов всех мастей и социальных статусов. Видимо, моя невезучесть неистребима, вследствие чего я с завидным упорством продолжаю наступать на одни и те же грабли и единственный человек, помыслы которого для меня прозрачны – я сама. Что касается остальных, утверждать берусь лишь одно – среди достоинств и пороков, в каждом из нас непременно живёт одержимость. Все мы чем-то одержимы, будь то монашка, образцовый студент, уголовник, бизнесмен или загнанная рутиной домохозяйка. Абсолютно все.

Например, мужчина, который сейчас напевает, открывая шампанское в соседней комнате, помешан на девственности. Он даже собирается заплатить мне за неё неплохие деньги. Ну, этот хотя бы знает что ему для счастья нужно. Я тоже знала, лет семь назад, когда ещё продолжала упрямо верить, что хоть кому-то есть до меня дело. Прозрение оказалось болезненным и чуть не стоило мне жизни. Благо от той глупышки осталась лишь небольшая татуировка сзади на шее – линия кардиограммы с вплетённой посередине надписью "Бес" и лютая ненависть к мужчинам. Больше ничего.

Бес...

Прозвище царапает подсознание, вызывая горькую полуулыбку. Я не любитель ворошить прошлое, но вопреки желанию, оно контролирует все уголки моей памяти, острыми крючьями впивается в нервы, раздирая их ночными кошмарами, чтобы мучить, дотошно прорисовывая каждую деталь. Но сейчас я не сплю, а значит, могу прогнать их силой воли, убеждая себя, что мне совсем не интересно знать, что с ним стало. Мотает ли он срок, закрыт ли в психбольнице, жив ли. Когда твоим смыслом жизни становится другой человек, это всегда кончается болью. А я устала с ней бороться. Сломалась.

– Майя, у тебя всё в порядке?

Мужской голос из-за двери ненавязчиво намекает, что мой побег катастрофически затягивается. Меня заждался "покупатель", зрелый мужчина, подписанный в сети просто Егор. Собственно это всё, что я о нём знаю. Ну, не считая его явного нетерпения приступить к классической прелюдии в виде лёгкой беседы за бокалом шампанского. Так что прятаться в ванной комнате не самая удачная моя мысль. Особенно учитывая, что разочаровывать его не в моих интересах.

– Уже выхожу, только чулок поправлю – лгу я, прикрывая глаза, и особо не скрываю дрожащего в тоне волнения. Моё стеснение его распаляет, отвлекая от прогрессирующей нервозности. Недоброе предчувствие стремительно превращает меня в дерганого подростка. По сути, я и внешне не далеко ушла от этого образа: по-детски пухлые губы, большие доверчивые глаза, на лице ни грамма косметики и рост 157 см... идеальная игрушка для обеспеченного чудака, вбившего себе в голову идею непременно стать у кого-то первым. Даже если эту возможность придётся купить. Он хочет потешить своё эго, не взваливая на себя особых хлопот и обязательств, ну а мне чужда романтика и очень нужны деньги. Желает наивности – значит, будет ему наивность. Егору не обязательно знать, что её во мне уничтожали годами, методично забивая подлостью пока она не обернулась недоверием ко всему живому.

– Выходи, не бойся. Я даже свет приглушил...

– Не могли бы вы включить музыку? – робко предлагаю, стараясь как можно быстрее набрать и отправить короткое, но крайне важное сообщение. – Я, кажется, видела здесь стереосистему.

– Обязательно включу, только перестань "выкать".

– Извините... то есть извини, Егор. Всему виною нервы.

– Не волнуйся, пчёлка. Обещаю, всё будет красиво.

Его слова хоть и звучат искренне, действуют на меня с точностью до наоборот. Страх ледяными лапками снуёт вдоль позвоночника, подсказывая, что сегодняшняя затея ничем хорошим не кончится. И вроде бы всё учтено: выбранный Егором врач подтвердил мою невинность, мы на нейтральной территории, в уютной съёмной квартире, деньги при нём, да и мужчина в целом производит приятное впечатление, но колени всё равно дрожат.

Беспокойство настолько подтачивает мою решимость, что едва заслышав его удаляющиеся шаги по кафельному полу, крадусь к входной двери, чтоб отпереть её и с трудом душу в себе порыв сбежать. Да уж, нервы действительно ни к чёрту. Так жить нельзя, определённо пора что-то менять, на что-то решаться. Например, влюбить в себя этого Егора и попробовать наладить совместный быт. Попытаться сделать хотя бы шаг навстречу нормальным человеческим отношениям.

Ой, дура... бредовость собственных мыслей растягивает губы в злой улыбке. Размечталась, сказочница, видать недостаточно ещё жизнь потрепала.

– А вот и я, – неуверенно захожу в затопленную мягким полумраком спальню, опасливо отмечая полыхнувший голодом взгляд Егора. Тихо играет обещанная музыка, одуряюще пахнет цветами и свежей клубникой. Он непринуждённо полулежит посреди разобранного дивана, символично застеленного белым покрывалом. Наверняка хочет кровью моей полюбоваться, чёртов извращенец.

– Потанцуй для меня, пчёлка, – просит мужчина, перетирая между пальцев один из щедро рассыпанных повсюду лепестков, и я безоговорочно повинуюсь. Хозяин – барин. Только предусмотрительно отхожу подальше, к самой стене, чтоб преждевременно не спровоцировать его на более решительные действия. И без того всё развивается слишком стремительно. Егор так увлечён своей затеей, что даже про разлитое по бокалам шампанское забыл, хотя мне бы сейчас не помешало немного расслабиться, и он это должен понимать как никто другой. Однако он не понимает, или ему попросту нет дела. Впрочем, неизвестно, как на него спиртное влияет, может оно и к добру.

Танцевать, тем более красиво, я не умею. По его растроганной улыбке понимаю, что мои движения, призванные завлекать, вызывают лишь умиление и, честно, не пойму огорчает меня это или нет. Во всяком случае, под пристальным взглядом Егора я явственно чувствую, как начинают гореть мои щёки, и с вызовом смотрю в его лицо.

При более близком рассмотрении он кажется старше, чем на фото. Лёгкая седина, усталые морщинки. Ухоженная внешность мужчины не в силах скрыть, что он годится мне в отцы. До сегодняшнего дня мы общались исключительно в сети. Поездка к врачу не в счёт, я слишком переживала, что он завезёт меня куда-то не туда и плакали мои денежки на пару с "товаром". Это в лучшем случае, но зная моё везение на подонков, я вполне допускала незабываемую поездку до ближайшего леса, где нас уже могли бы поджидать парочка его друзей. Даже располагающая внешность, мягкая улыбка и добрые глаза ещё не являются достаточной гарантией его человечности. Ведь чем искренней кажется мужчина, тем он безжалостней обманет, а обманет он в любом случае.

– Егор, расскажи что-нибудь о себе, – предлагаю, запаниковав при виде того, как он встаёт с дивана и движется ко мне. Что ж он меня так торопит? Рано ещё...

– Будет кощунством портить такую чудесную ночь скучными разговорами, лучше потанцуем, – Егор мягко, но уверенно привлекает меня к себе, и я всерьёз жалею, что собираясь на свидание, обула туфли на высоченном каблуке, из-за чего наши лица сейчас в опасной близости. – Красивое платье, пчёлка.

Серьёзно? Могу поспорить, что он не глядя, и цвета не назовёт, настолько смахивает на ребёнка спешащего избавиться от обёртки на понравившейся конфете. Сдержанно улыбаюсь, будто подобные комплименты для меня в порядке вещей. Егору необязательно знать, что это моё единственное приличное платье, не застиранное и относительно новое. Он платит не за то, чтобы вникать в чужие беды, поэтому, прикусив зык, чтоб не ляпнуть какую-нибудь глупость, послушно обнимаю крепкие плечи, стараясь раствориться в медленном танце. Сложно.