– Давно готовы, Алексей Михайлович, – ответил Свиридов.

– Но переходить в нелегалы еще рано. Надо опередить ФСБ и выяснить, куда делись мои полтора миллиарда долларов. А вот когда выясним и вернем, тогда можно сваливать.

Подчиненные смотрели на босса с уважением и преклонением.

– Вы, Геннадий Иванович, – обратился он к Свиридову, – готовьте окна, а вы, Юрий Георгиевич, – обратился он к Гору, – займитесь поисками Семенова. Вдруг повезет. Но если даже нам не удастся его схватить, помешайте его встрече с начальством. Чем дольше он будет сидеть в норе, тем больше времени у нас есть.

Те отдали честь и удалились, а генерал вызвал охранника и спросил:

– Михайлов в какой камере?

– В третьей, а Лаптева в первой.

– Пошли к нему, – сказал генерал и встал с кресла.

Корнилов в сопровождении троих вооруженных мордоворотов из Управления охраны ГРУ спустился в подвал.

В полутемном коридоре находилось десять камер. Две из них были заняты, а остальные пусты.

– Сначала к Михайлову, – приказал Корнилов и подошел к двери с табличкой три.

– Вы ведете наблюдение? – спросил он.

– Да, но ничего подозрительного он не делал. Еду и чай выкинул в унитаз и даже воду из крана не пил, – отрапортовал охранник. – Он лежал и дремал, но потом встал, подтянулся на решетке к окну и отворил форточку. Видно, жарко стало. Больше никаких действий не производил.

– А Лаптева? – спросил генерал.

– Она сначала стучала в дверь, пыталась позвать охранника, плакала, но через час успокоилась и легла отдыхать.

– Ладно, открывайте, – приказал босс, и парень отпер замок.

Рослый охранник с тупым лицом и поломанными ушами, очевидно, бывший борец, первым вошел в камеру, а за ним уже и сам Корнилов. Второй офицер встал у двери.

Корнилов уселся на табурет в центре комнаты, а амбал встал рядом. Сергей приподнялся на кровати, свесил ноги, нащупал пальцами туфли и всунул в них ноги. Затем надел пиджак и оправился.

Корнилов следил за всеми его действиями внимательно и строго.

Когда Сергей закончил прихорашиваться, генерал спросил:

– Где деньги?

– Какие деньги? – не понял Сергей.

– Те, что вы украли с моих счетов в нескольких банках мира.

– Не понимаю, о чем вы говорите.

– Сейчас поймете, – Корнилов открыл папку, которую принес с собой, и показал Михайлову фотографии, сделанные в «Нокс банке». На них были изображены преступники в черных масках и с автоматами. Это были кадры видеозаписи. Были отчетливо видны действия преступников. На одном снимке они расстреливали охранников в холле банка, на другом – взрывали сейфовую комнату.

– В стены холла и коридоров банка вмонтированы миниатюрные камеры. Вы вывели из строя систему видеонаблюдения, а о существовании секретной системы не догадались. Она засняла все ваши действия.

– А откуда вам известно, что это я там был, – парировал Сергей. – Я капитан МУРа, инспектор уголовного розыска и….

– Знаю я, кто вы такой, – перебил его Корнилов, – и сейчас вам это докажу. – Генерал вынул и подал Сергею другие фотографии. – Вот вы, инспектор МУРа и ваш шеф полковник Семенов обследуете место преступления. Камеры и это сняли.

– Теперь все правильно, – сказал Сергей, – это я, а это Петрович.

– Именно. Наши специалисты сделали компьютерную идентификацию движений преступников и ваших движений и определили, что этот рослый бандит и вы – один и тот же человек.

– Не может такого быть, – возразил Сергей.

– Может, – рявкнул Корнилов, – движения человека индивидуальны, как отпечатки пальцев, и ошибиться мы не могли. – Корнилов победоносно посмотрел на Михайлова. – Вы и не знали, что существует система определения личностных черт по видеозаписи движений.

Сергей только головой покачал.

– Мои компьютерщики создали, испытали и внедрили эту уникальную систему.

Сергей молчал. Он действительно не знал и даже не догадывался о таком способе обнаружения преступников.

– Так где деньги? – повторил вопрос Корнилов.

– Какие деньги? – переспросил Михайлов.

– Если вы по-хорошему не хотите, значит, будет по-плохому, – генерал положил фотографии в папку, встал и вышел.

– Вызовите, пожалуйста, Лэста, – сказал он, когда дверь камеры за ним захлопнулась.

Хирург Лэст был специалистом по развязыванию языков. Он владел тысячью способами пыток и мог выдавить из человека все, что тот знал, но говорить не хотел. Пытать было его профессией. Он любил эту работу, как любят мать, ребенка, любимую девушку. Корнилову порой казалось, что Лэст абсолютно психически ненормальный тип, потому что он делал со своим клиентами такое… Сам бесстрашный генерал Корнилов иногда боялся Лэста больше, чем самого себя.

– Отправьте за ним машину и срочно привезите сюда, – повторил приказ генерал и пошел в первую камеру.

Вдруг в подвал спустился Свиридов с телефонной трубкой в руке.

– Алексей Михайлович, вас к телефону начальник ГРУ Переверзев.

– Черт, как не вовремя, – поморщился тот и взял трубку. Он приказал охранникам отойти в конец коридора и только после этого ответил:

– Да.

– Доброй ночи, Алексей Михайлович, – дружески начал разговор Переверзев. – Несмотря на нашу недавнюю ссору, прошу вас прибыть ко мне для обсуждения очень важного дела, – спокойно сказал тот.

Корнилов помолчал, а затем спросил:

– Какое дело?

– Все то же – «Глиняный горшок». Есть новая информация, и она вас обрадует.

– Не время сейчас заниматься этим, – ответил Корнилов.

– Вы хотите провести эту?.. – Переверзев недоговорил.

Корнилов понял, что он имеет в виду сделку о продаже ядерных боеголовок.

– Хочу, но предварительный… – теперь недоговорил Корнилов. Он имел в виду предоплату в десять миллионов долларов.

Несмотря на то что разговор происходил по сверхсекретной правительственной связи, генералы все-таки лишнего не произносили.

– Возможен иной вариант, без…

«Соловьяненко согласен без предоплаты», – понял Корнилов и спросил:

– Интересно, а мнение…

– Согласен, лишь бы быстрее…

– Сейчас приеду, – Корнилов положил трубку. Он несколько минут расхаживал по коридору, обдумывая услышанное.

«Хитрит ли старый пень? Может, он пытается любой ценой затащить меня к себе в офис, а там… Наверное, это худший для него и для меня вариант, ведь я имею компромат на него, на заместителя министра обороны Соловьяненко, да и на самого министра. При желании, они у меня в один день полетят со своих постов. Но если Переверзев не хитрит, и Соловьяненко действительно хочет быстрее провернуть сделку… Такой вариант возможен и реален. Вот только времени у меня сейчас на это нет. Если поставить себя на место Соловьяненко, то становится ясно, почему он торопит. Нет, не из-за денег – их у него и так достаточно, он боится огласки. Действительно, если дальше тянуть, то ФСБ пронюхает про сговор и накроет нас всех».

Корнилов решил ехать на встречу, но в то же время и подстраховаться.

– Геннадий Иванович, – сказал он Свиридову, – вы подготовьте, пожалуйста, дела генералов Переверзева и Соловьяненко.

– Что, так серьезно? – спросил полковник.

– На всякий случай. Вдруг они хотят вывести меня из игры запрещенным приемом. Я еду на встречу, но вам со мной ехать не надо. Вы берите документы и ждите моего телефонного звонка. Если его не будет, то дайте компромату ход. Но сделайте это только при отсутствии сигнала.

– Будет выполнено, Алексей Михайлович, – отрапортовал Свиридов и удалился.

Корнилов в сопровождении четырех телохранителей сел в свой бронированный «Мерседес» и помчался в Москву. Их сопровождал «БМВ» с еще четырьмя бойцами, взятыми из группы охраны лобнинского особняка. Корнилов ждал предательства со стороны начальника ГРУ.

– Итак, встреча состоится, – Переверзев положил трубку. – Интересно, приедет Корнилов один или с охраной.

– Только с охраной, – ответил начальник отряда особого назначения «Вымпел», полковник Родион Сергеевич Бойков. – Мы устроили засаду, исходя из того, что с ним будет десять человек. Первая группа «отрежет» двоих охранников у машин, вторая – тихо обезвредит остальных на этаже, пока генерал будет у вас в кабинете. Когда с охраной покончим, я и трое бойцов войдем к вам в кабинет и арестуем Корнилова.