— Ладно, не думай об этом, Джулия, — сказал Ричард, но лицо его потемнело от злости. — Не тревожь себя, пока ты отдыхаешь и растишь ребенка.

— Но я тревожусь, — продолжала наступать я, полагая, что я очень хитро использую страсть Ричарда к будущему младенцу. — Есть только один способ перестать беспокоить меня — это поладить с Экром, Ричард. Каждый раз, когда происходят стычки между тобой и деревней, я узнаю об этом, и это, конечно, огорчает меня. Если тебе действительно дорого мое спокойствие, то перестань, пожалуйста, конфликтовать с Ральфом Мэгсоном и помни, что именно он заставил Экр работать. Я уверена, что дядя Джон никогда не пошел бы против него.

Ричард пристально смотрел на меня, его глаза сверкали, но я думала, что нашла путь управлять им и смогу спасти Экр.

— Ты очень восхищаешься мистером Мэгсоном, да, Джулия? — внезапно спросил он.

— Да, это так. Если бы ты знал его получше, Ричард, если бы ты видел его в эту весну и лето, ты стал бы восхищаться им тоже. Дядя Джон говорил, что без него и мышь не проползет в Экре. И люди в Экре любят его и доверяют ему много больше, чем они доверяют любому из нас. Я бы хотела, чтобы ты научился у чего работать, если ты не можешь заставить себя полюбить его.

— Я достаточно сильно люблю его, — и Ричард обнажил в улыбке свои чудесные ровные зубы. — И я постепенно начинаю понимать его все лучше и лучше. Я прямо спрошу его насчет пшеницы, Джулия. И буду действовать в зависимости от его ответа. — Тут его улыбка растаяла, и он погладил мой живот осторожной рукой. — А ты, пожалуйста, не расстраивай себя и ступай отдыхать. Пообещай мне, что ты отдохнешь, пока я буду отсутствовать после обеда.

Мне не слишком нравилась такая забота обо мне, как о машине для вынашивания следующего Лейси, и мне не нравилось, что Ричард так сконцентрировал свое внимание на будущем сыне. Мне чудилось что-то опасное и когда-то уже знакомое в этой странной тоске по потомству.

Я очень надеялась, что родится девочка и что она будет свободна от такой страсти к земле. Я бы хотела, чтобы она любила землю так, как люблю ее я, ощущая Вайдекр как самый сладкий уголок мира, а не с темной страстью собственника, какую я видела в Ричарде.

Я думала, что победила Ричарда и завоевала спокойствие и хлеб для Экра по крайней мере на эту зиму, поэтому я улыбнулась Ричарду и пошла отдыхать. Я действительно отдыхала, пока он не вернулся. Поэтому когда приехали солдаты и забрали Ральфа, я спала.

Я услышала об этом от моей горничной Дженни Ходжет, дочери сторожа. По дороге из деревни она разговорилась с Бобби Майлзом, а Бобби сидел в таверне у Буша, когда по деревенской улице проскакали два солдата, следом за которыми ехала повозка.

Она остановились у коттеджа Ральфа. Происходило это ранним перламутрово-серым вечером, когда на небе появляются первые звезды, а птицы начинают возвращаться в гнезда на ночь. Офицер вышел из повозки и, не постучав, вошел к Ральфу.

К тому времени все, кто был в таверне, уже высыпали на улицу. Женщины стали в дверях, а ребятишки столпились на улице, открыв рты.

Из коттеджа не доносилось ни звука, не слышно было даже громких голосов. Через несколько минут появился Ральф, надевая теплую куртку, его сопровождал джентльмен, старавшийся держаться к нему поближе. Ральф посмотрел по сторонам, будто собираясь что-то сказать, но сопровождающий тронул его за плечо. Как подумалось Бобби Майлзу, несколько нетерпеливо. Ральф дернул плечом, стряхивая руку, улыбнулся Экру и неловко взобрался в повозку.

— Он улыбнулся? — спросила я Дженни Ходжет, будто это было самое главное.

— Бобби сказал, что да. Он улыбнулся, как улыбался обычно, когда считал, будто что-то у нас идет плохо, и говорил при этом «черт побери». Прошу прощения, мисс Джулия, — добавила она.

Я понимающе кивнула.

— Но за что же они его забрали? — опять спросила я.

Она смотрела на меня так грустно, будто бы солдаты забрали ее любимого парня.

— Разве вы не знаете, мисс Джулия?

Я непонимающе уставилась на нее, хотя у меня было какое-то странное чувство, будто бы я действительно знаю. Я покачала головой.

— Он участвовал в хлебном бунте, — объяснила Дженни. — Когда был молодым. Он был главарем восставших в Кенте и в Портсмуте. Но там никто не пострадал. — Тут она заторопилась. — Они просто требовали справедливой цены на хлеб. Вы же, наверное, слышали, что людям было нужно только это.

Я кивнула. Я слышала об этом.

— А потом он пошел в контрабандисты, — продолжала она. — И его забрали в матросы. — Тут она опять немного помялась. — После этого у нас в графстве было несколько мятежей, и его называли Каллер.

— Я знала об этом. Он сам мне рассказывал.

Дженни опустила голову, бросив на меня косой взгляд.

— У нас в Экре никто не предал бы его, даже если б нас сожгли заживо, — горячо заговорила она вновь. — Мисс Джулия, кто мог сообщить в магистрат Чичестера, чтобы его забрали? Вы не знаете?

Мои руки были холодны как лед.

Я знала.

— Что с ним теперь будет? — спросила я едва слышно.

— Они уверены, что смогут доказать его вину.

Я кивнула. Не так уж много было черноволосых калек, скакавших на вороной лошади.

— Но они не могут доказать, что он пошел против Лейси. — Я говорила так, будто бы сердцем была с ним, хотя это на мою семью он организовал нападение, это мою родную мать он убил.

— Нет, не могут, — Дженни поднесла передник к глазам. — Но даже одного свидетеля его участия в других мятежах будет достаточно, чтобы они его повесили. — У нее вырвалось короткое рыдание. — Они прикончат его, мисс Джулия.

— Мой Бог! — Дженни шумно сморкалась в передник, а я почти упала на стул, одновременно почувствовав легкое движение ребенка в животе. Будущего сквайра.

Если это в действительности будет сквайр, то я не хочу, чтобы он получил в наследство ненависть, подозрительность и даже страх. Немногое же я могу дать ребенку, оставив ему Вайдекр, если при этом руки его отца будут обагрены кровью лучшего человека Экра.

С внезапной решительностью я взглянула на Дженни.

— Я не допущу этого! — сказала я. — Я не допущу, чтобы Ральф Мэгсон был повешен за то, что он совершил много лет назад. Я не допущу, чтобы его повесили за то, что сделал бы на его месте каждый, если бы его семья голодала. Он избавил Экр от прошлого поколения Лейси, и нет ни одного человека, который бы считал, что Беатрис была права и не заслужила тот бунт. Я не допущу, чтобы Ральфа Мэгсона повесили.

Дженни с сомнением смотрела на меня. Она была обо мне двоякого мнения. Прежде я всем командовала в Вайдекре, и она помнила времена, когда я была единственным владельцем этой земли. Но когда она смотрела на меня сейчас, она видела перед собой молодую женщину, ожидающую первенца. Она видела жену человека, которого боялись все люди. Я не была больше значимым лицом даже в ее глазах.

— Как вы сможете предотвратить это? — спросила она.

— Пока я не знаю. Но я что-нибудь придумаю. Я пойду прогуляюсь к Холлу, и по дороге что-нибудь придет мне в голову.

Она открыла передо мной дверь, и я вышла на свежий воздух погулять и подумать. Но хотя я долго и медленно шла к Холлу, постояла там, глядя, как трудятся рабочие, и потом еще дольше и медленнее возвращалась обратно, ни одна мысль не пришла мне в голову.

Ложась в тот вечер спать, я знала, что Ральф смотрит на эту желтую, полную луну сквозь решетки окна. Я представляла его лицо, обращенное к ней, и словно видела его грустную улыбку. Я металась по подушке до самой зари и не заснула в ту ночь ни на минуту.

Пока я ломала голову, гуляя утром взад и вперед по тропинкам нашего сада, и мои шаги становились все быстрее и быстрее, словно от этого зависела быстрота моих решений, чичестерский магистрат передал дело в Уинчестер, потому что они боялись народных волнений, если дело будет слушаться так близко от Экра. Уинчестерский магистрат, не более храбрый, чем их чичестерские коллеги, передал дело в Лондон, который и объявил розыск свидетелей того, что происходило двадцать лет назад.