– Смоук?

– Он меня за руку ухватил, – проговорил тот, не поворачиваясь.

– М-да, ну и кто из нас параноик? – припомнил я Смоукеру его же собственные слова.

– Хант, я не шучу, – он, наконец, взглянул на меня.

По лицу было видно – не шутит.

– Ладно, – кивнул я, подтолкнув друга в сторону машины, – даже если это один из этих, не кажется он мне особо опасным. Может у них процессы от холода замедляются.

– Какой у мертвых к херам метаболизм? – отмахнулся Смоукер.

– Не такие уж они и мертвые, раз шевелятся, – неожиданно для себя самого произнес я.

Пока шли назад, несколько раз оглянулись, но труп продолжал лежать там, где его оставили.

– Ну, чего там? – спросил Рики, как только мы открыли задние двери машины.

– Труп, – ответил Смоукер коротко, – замерз насмерть.

Оставшийся путь до деревни я размышлял. Безусловно, несовместимые с жизнью ранения вроде бы однозначно отвечали на вопрос. С другой стороны, до вчерашнего дня смерть для меня была синонимом отсутствия какой-либо двигательной активности. Но ведь, в конце концов, жизнь – это всего лишь форма существования материи. А какая именно, с пульсом и обменными процессами или без – это уже тема для дискуссии. Впрочем, уверен, большинство бы сошлось на том, что эти твари людьми не могли быть признаны ни при каких обстоятельствах.

Впереди показались дома в два-три этажа. Старые, некоторые из которых наверняка проще было бы снести и выстроить новые, чем отремонтировать. Справа от нас почти вплотную к домам подступал еловый лес, а слева все так же тянулось огромное поле. Когда мы миновали первый ряд покосившихся заборов, дорога стала чуть получше, видимо, здесь колею все-таки выравнивали иногда.

И опять никого. Ни живых, ни мертвых. Похоже, что деревня давно уже загибалась, некоторые из домов явно были необитаемыми. Но полное отсутствие людей без видимой причины конкретно давило на нервы.

Я внимательно осматривал окрестности на предмет наличия какого-нибудь транспорта, но кроме проржавевшего насквозь трактора без колес в одном из дворов ничего не попадалось.

Не доехав буквально пару метров до пересечения с перпендикулярной дорогой, мы таки застряли. На перекрестке этом, несмотря на мороз, под снегом оказалось месиво грязи, и машина, угодив передними колесами в яму, села на днище.

Понадобилось минут десять, чтобы ее вытолкать назад. Даже Ольга, которая в то время как мы вчетвером, утопая по щиколотку в грязи, налегали на капот, сидела в машине, материлась не меньше нас. Было понятно, что дальше пытаться проехать смысла нет. Пришлось сломать один из заборов, чтобы хватило пространства развернуть автомобиль в обратную сторону.

После короткого перекура, Смоукер и я решили прогуляться по деревне пешком, оставив остальных у машины.

– Где все люди-то? – спросил он озадаченно, как только мы отошли. – Забор своротили, хоть бы кто выскочил.

– Может, не только со складом такая херня произошла, может, везде так, – высказал я единственное крутившееся в голове предположение. – Просто эти заранее успели съебаться.

– Один точно не успел, – хмыкнул Смоукер. – Кстати, глянь, у дальней двухэтажки.

Я посмотрел, куда он указывал. За забором виднелся сугроб в форме крыши автомобиля.

– Угу, вижу, только сначала в дом зайдем, во-первых, хозяева еще здесь могут быть, во-вторых, ключ от тачки сто процентов там, если он вообще где-то поблизости.

Смоукер кивнул.

Участок с домом окружал относительно новый по сравнению с большинством здесь штакетник метра полтора высотой с большой калиткой и воротами рядом, перед которыми и стоял темно-синий кроссовер.

Калитка оказалась закрыта, и мы по очереди аккуратно перелезли на участок. Я сразу переместился за капот автомобиля, укрывшись за двигателем, как самой пуленепробиваемой его частью, чтобы можно было наблюдать все четыре окна обоих этажей.

Смоукер же двинулся к небольшой веранде в центральной части фасада, в глубине которой располагалась входная дверь. Встав слева от косяка, он оглянулся на меня, после чего нажал кнопку звонка. Выждал несколько секунд и постучал в дверь кулаком. Наконец он подергал ручку двери, но тщетно.

Я в эту минуту внимательно следил за окнами. Висевшие там непрозрачные занавески так ни разу и не шелохнулись.

Ладно, а если так? Я с силой пнул передний бампер. Автомобиль мигнул аварийкой несколько раз, значит, сигналка сработала, и либо на ключ напрямую, либо через спутник должен был поступить сигнал.

Прождав еще пару минут, я направился к веранде.

– Может, оно и к лучшему, – Смоукер старался быть оптимистом, – не придется вести переговоры.

– То, что никто не вышел, еще не означает, что внутри никого нет, – напомнил я. – Давай через окно попробуем.

Тройной стеклопакет оказался значительно прочнее, чем мы думали. Разбить прикладом автомата само стекло Смоукеру удалось, но оказалось, что внешний слой был армирован почти невидимой металлической сеткой, с которой пришлось серьезно повозиться.

Пока Смоукер выбивал сетку из рамы, я озирался по сторонам. Звон осколков и звуки ударов вряд ли были слышны от нашей машины, но вот если кто находился в соседних домах, например, точно был в курсе происходящего.

Наконец, расковыряв приличную дыру рядом с ручкой, Смоукер разбил оставшиеся внутренние стекла, затем, просунув внутрь руку, открыл окно настежь и первым полез внутрь. Я последовал за ним.

Мы попали в довольно тесную кухню, в которой едва могли бы развернуться два человека. В доме было ничуть не теплее, чем снаружи. Смоукер занял позицию у единственного, если не считать открытого окна, выхода из помещения, я же позволил себе заглянуть в холодильник.

– Блин, нам нужен рюкзак, – шепнул я, разглядывая соседствующие с парой кастрюль нехилые запасы консервов и полуфабрикатов.

– Хант, мы вроде за ключами зашли, – недовольно поднял брови Смоукер.

– Слушай, нам и так трибунал светит, а ты из-за пары банок тушенки паришься.

– Ладно, – он махнул рукой, – пошли, осмотримся.

Закрыв холодильник, я попробовал покрутить краны раковины. Безрезультатно, примерзшие, они отказывались проворачиваться.

Из кухни вглубь дома вел коридор. Здесь нас встретил отголосок знакомого с недавних пор неприятного запаха, который становился сильнее по мере продвижения. Мы переглянулись.

Слева, судя по табличкам, едва различимым в полумраке, двери в ванную и туалет. Под прикрытием Смоукера я заглянул и туда и туда. Внутри никого не обнаружилось. В ванной комнате ручку крана поднять удалось, но вода не пошла. В туалете унитаз был расколот в нижней части, подтверждая мою мысль, сантехника в отсутствие отопления полопалась к чертям.

Коридор после поворота вывел в прихожую. Входная дверь справа, винтовая лестница на второй этаж слева, две двери прямо. Я показал Смоукеру на левую, сам направился к правой. Практически одновременно мы зашли каждый в свою комнату.

Небольшой рабочий кабинет. Несколько книжных шкафов у дальней стены, большой резной письменный стол с офисным креслом за ним, обращенный к входу, пара мягких кресел рядом, телевизор напротив окна. Я раздвинул шторы на окне, присел за стол и потыкал кнопку включения стоящего на столе ноутбука. Реакции ноль, разряжен напрочь.

Тут мое внимание привлекла незакрытая дверца шкафчика в основании стола. За ней я обнаружил также открытый сейф, в котором помимо каких-то документов находились две коробки патронов 9х19, и снаряженная обойма к пистолету. Любопытно, а где же…

– Хант, зайди, – Смоукер позвал в голос.

В просторной гостиной, посреди которой он, сидя на столе, дымил сигаретой, я обнаружил причину гадостного запаха. В углу комнаты в кресле, склонив голову на левое плечо, с пулевым отверстием в виске сидел труп мужчины. Рядом на полу валялся пистолет.

– Это еще не все, – зажатой между пальцами сигаретой Смоукер указал куда-то себе за спину.

Обойдя стол, я увидел еще два трупа. В замерзшей луже крови на боку лежала женщина с тремя пулевыми ранениями в спине, прижимая к себе маленького ребенка, закрывшего руками лицо. У обоих были прострелены головы.