— Хорошо, не буду, — она попыталась улыбнуться в ответ, но у нее не получилось. После бандитского плена Сольвейг разучилась улыбаться. Вместо улыбки у нее получалась злая неприятная гримаса. Зоряна замерла, напоровшись на этот оскал и, повинуясь внутреннему, рвущемуся из самой глубины души порыву, обняла девочку.

— Бедный ребенок, сколько же тебе пришлось пережить!

Сольвейг попыталась врываться. Вот еще! К чему эти дурацкие нежности⁈ И жалость ей, тем более, не нужна. Жалость делает людей слабыми. А слабые в этом жестоком мире долго не живут. Девочка попыталась ладонями оттолкнуть княжну. Только вот ничего у нее не вышло. Куда ей ослабленной пытками и жизнью впроголодь сопротивляться хорошо тренированной одаренной княжне. Да и отбивалась она не в полную силу, опасаясь оскорбить аристократку. Тогда будут проблемы. Зоряна даже не заметила трепыханий ребенка. И не известно, чем бы закончилась эта неравная борьба, если б не голос сопровождавшего их гвардейца:

— Прибыли, Зоряна Ярославна.

— Отлично. Оставайтесь здесь! — она не стала дожидаться, когда охрана откроет ей с Сольвейг двери, а, рванув ручку, выскочила сама и, буквально, выдернула за собой девочку. Этой порывистостью княжна выдала свое волнение. На щеках девушки заиграл румянец.

— Но, Зоряна Ярославна…

— Хёгни, — мягко возразила она, быстро взяв себя в руки, — Это роща Богов, неужели ты думаешь, что нам здесь что-то угрожает?

— Приказ князя, — пожал плечами охранник. Зоряна упрямо поджала губы, но, тем не менее, кивнула:

— Хорошо, но держитесь подальше. Еще не хватало, чтобы кто-то подумал, что Бежецкая на поединок с охраной ходят.

Гвардейцы по правилам на дуэли допускались, но являться на хольмганг с телохранителями считалось дурным тоном. Этим ты якобы показываешь свою неуверенность и выражаешь сомнение в честности противника.

— Пойдем, Сольвейг, — Зоряна взмахом руки позвала девочку за собой и шагнула на вычищенную до камня брусчатки дорожку, ведущую в глубину парка. Ошалевшая от напора княжны, вереницей меняющихся событий и совершенно другой непонятной и сияющей загадочным блеском жизни, Сольвейг послушно побрела за Зоряной. — Что ты там плетешься⁈ Давай быстрей и так опаздываем!

Опять раскомандовалась! Но деваться некуда, без сопровождения княжны ей отсюда не выбраться. Наоборот, в два счета можно оказаться в тюрьме. Таких как она на Княжеском острове быть не должно. А значит, проникла она сюда не законно. И пусть потом во всем разберутся, если еще разберутся, в кутузку Сольвейг совсем не хотелось. Пришлось догонять и идти рядом. Девочке было совершенно не по себе. Если бы не непреодолимое желание узнать хоть что-то о своем пропавшем спасители, Сольвейг давно бы уже убежала отсюда.

Впереди послышались громкие голоса и смех.

— Бежецкая! Почему опаздываешь⁈ — к ним подскочила высокая, крепкая девушка с толстой русой косой, перекинутой через плечо, — Там Вадимкины подпевалы тебя уже в трусости обвинять начали.

— Дела были, — кратко ответила Зоряна, — Кто там решил усомниться в моем слове⁈

— Не важно, — махнула рукой Лада, — С ними уже разобрались.

— Мне все равно надо знать.

— Потом расскажу. Не здесь. Кто это с тобой?

— Подруга. Сольвейг.

Брови Аршеневской удивленно взметнулись, и она уставилась на девочку. Что связывает Бежецкую и эту замухрышку, одетую явно в вещи княжны?

Девочка, собрав все силы, чтобы не показать насколько ей не по себе, с достоинством, как учили, поклонилась:

— Сольвейг Фискаре, — представилась она уже сама.

Лицо Лады вытянулась еще сильней, но воспитание взяло свое:

— Лада, боярыня Аршеневская.

— Наше знакомство — честь для меня, госпожа Аршеневская, — Сольвейг еще раз поклонилась.

Уголки губ боярыни слегка дрогнули.

— Взаимно, — кивнула она в ответ и перевела взгляд на Зоряну, — Да, Бежецкая, а ты, оказывается, умеешь удивлять! А какой тихоней прикидывалась?

Княжна лишь пожала плечами. Что она могла ответить? Что предательство и Заброшенные земли меняют человека? Что, почувствовав на лице смрадное дыхание твари из глубины аномалии, с трудом отбившись от стаи голодных хищников, ощутив на теле ледяные руки Хель, потеряв пусть и не близких, но людей, которых ты знала практически с пеленок, начинаешь совсем по-другому относиться к жизни? Так это любому понятно. Или не понятно? А может быть, Лада действительно воспринимает их нашумевший в свете пререход так же, как совсем недавно воспринимала экспедицию в Заброшенные земли она сама? Как интересное приключение, способное остро пощекотать нервы, как захватывающую игру, дающую возможность проверить себя и ничего более. А ведь вполне возможно. Впрочем, пусть. Кому-то, что-то доказывать нет ни желания ни смысла. Ей и эта детская дуэль совершенно не нужна. Если бы не долг пред родом, который обязывает отвечать на подобные оскорбления, она бы только усмехнулась в лицо Нездину. Но нельзя. Пойдут разговоры, что род Бежецких слаб. Прав Раевский, аристократы ничем не отличаются от бандитов — и там и здесь главенствует право силы. И там и здесь честь и гордость лишь красивые слова, а на деле каждый род готов вцепиться в глотку более слабому, если почувствует свою выгоду. Да и воткнуть нож в спину вчерашнему союзнику совсем не зазорно.

Интересно, а как бы на ее месте поступил Федор? Почему-то была уверенность, что ее спаситель просто убил бы Нездина. Без раздумий. Как убил Угрюмова. Сначала сына, а потом отца. Хотя со смертью Малюты Ратмировича все не очень понятно. Она готова была поклясться, что Раевский не ожидал нападения. И как он успел среагировать, для нее, впрочем, как и для многих присутствующих в тот вечер в гостях у Наследника, остается тайной. Среди аристократов ходят упорные сплетни, что «кровавый выскочка» использовал артефакт из аномалии. Правда, никто не может объяснить, почему охрана Олега Ингваровича подпустила к нему человека с таким страшным оружием. Злые языки попытались было обвинить в смерти боярина род Лодброков, мол, чтобы ослабить умеренную оппозицию Князь Ингвар натравил на одного из ее лидеров Кровавого Орла. И мгновенно попритихли под суровым взором недремлющего «Ока Одина». Но по углам шипеть не перестали. Змеи. Как есть подлые змеи.

— Бежецкая! — Зоряна почувствовала ощутимый толчок в бок, — Ты опять в облаках витаешь⁈ Тебе в круг выходить, не забыла?

Не забыла, — княжна посмотрела на своего противника, который уже натянул кожаный нагрудник и украдкой стрелял настороженными глазками в ее сторону. Зоряна скинула меха и протянула Сольвейг. — Подержишь?

Нездин уже был готов к поединку. Зоряна не смогла сдержать презрительную усмешку. Вадим подготовился, словно ему предстоял поединок по древним правилам, а не студенческая дуэль до первой крови. Кожаный нагрудник, украшенный серебряной и золотой чеканкой, поножи, наручи. Он бы еще шлем нацепил! Серьезно⁈ Один из друзей Нездина держал в руках шлем с зерцалом и удлиненным назатыльником, стилизованный под варяжский.

— Зоряна Ярославна, Вадим Ростиславович предлагает Вам на время поединка комплект доспехов, таких же, как у него, сделанных рукой одного мастера, — материализовался рядом с ней один из дружков Нездина. Зоряна его не знала, видела только в Академии. Вроде со второго курса, вернее, теперь уже с третьего.

Надо же. Доспехи он ей предлагает. Будто не знает, что воин никогда не наденет на бой незнакомый доспех. Только в случае крайней необходимости. Сейчас таковой не было.

— Не надо, — Зоряна мотнула золотистыми кудрями.

— Но как же… — попытался возразить ей хлыщ. Девушка удивленно вскинула бровь. Что непонятного в слове «не надо»? Секундант ретировался, стоящая рядом Лада одобрительно хмыкнула, но все-таки спросила:

— Может зря отказалась? Я проверила, доспехи совершенно одинаковые и под размер подогнать можно.

— Нет, — махнула рукой Зоряна, — Свой взяла бы, если б нужда была, — и пояснила, — Я быстрей, он сильней, зачем лишать себя преимущества?