- Надо было подлететь прямо сюда, - сказал он, оказавшись в роскошном саду. – Все равно в машине мы оба невидимы.

- Я не помнила, где этот тип живет, - призналась Стефания. – Дорогу от порта помнила, а адрес нет. Сверху бы не нашла.

- А кто здесь вообще живет? И что он тебе задолжал?

- Живет тут Наместник Храма, - ответила чертовка. – Типа местного патриарха. А задолжал он мне душу.

- В смысле? – моргнул Данилюк.

- В прямом. Душу он мне продал. Я лет десять назад была тут по горящей путевке... ну и провернула удачную сделку, - хихикнула Стефания, доставая из воздуха пергаментный свиток. – Видишь, подпись мерцает? Значит, срок подходит, не сегодня завтра старикашка откинется.

Данилюк мрачно на нее уставился. Он не очень-то много знал о адской системе купли-продажи душ, но ничего хорошего в ней явно нет. И ему не очень-то хотелось в подобном участвовать.

- А тебе обязательно ее забирать? – осведомился он.

- Эй, он поставил подпись! – возмутилась чертовка. – Я его не заставляла! Плату он получил, с моей стороны все честно!

- А что за плата?

- Волшебное устройство, хранящее в себе кусочек молнии и способное с ее помощью быстро поджаривать плоские куски хлеба, придавая им поистине неземной вкус, - отчеканила Стефания.

- То есть... тостер? – уточнил Данилюк.

- Ага.

- За душу?

- Ага. Выгодная сделка.

- Для кого именно выгодная?

- Для всех заинтересованных сторон, - отрезала Стефания. – Пошли лучше быстрее. Надо забрать сразу же, а то местные явятся и будут законность оспаривать. А я так ненавижу скандалы...

Жил Наместник Храма на широкую ногу. Его дом и сад превосходили виллу Колобковых, а штат прислуги исчислялся десятками. Повсюду дорогая мебель, зеркала, драгоценности. Даже горничные носили золото и жемчуга.

И не все его слуги оказались людьми. Данилюк заметил диковинного двухголового рептилоида и подстригающего траву метрового сурка. Причем сурок, кажется, его увидел – очень уж пристально уставился на то место, где Данилюк стоял.

Стефанию же видели все, но она невозмутимо шла себе, словно имела право быть здесь. Хотя... она и в самом деле его имела. Словно коллектор, явившийся истребовать долг, чертовка преспокойно вступила в здание, просеменила по мраморным ступеням и замерла у распахнутых дверей.

За ними, раскинувшись на огромной кровати, в окружении стенающих домочадцев, возлежал седобородый старик. От болезни его кожа сильно посерела, так что он не очень-то уже и походил на негра.

- Вовремя мы, - равнодушно прокомментировала Стефания. – Кончается уже.

Кто-то из слуг обратил на нее внимание. К Стефании подошел дородный мужчина в позолоченной рясе и строго спросил, кто она есть и что здесь делает. Та показала свой договор о продаже души, мужчина его внимательно прочитал, скривился и велел подождать. Мол, скоро ей все отдадут.

- Не понял, - медленно сказал Данилюк, когда тот отошел. – Здесь это что, нормально?

- Что нормально? – рассеянно спросила Стефания, в нетерпении глядя на умирающего Наместника Храма.

- Скупка душ. Он ничего особенного в этом не увидел?

- Именно что ничего особенного не увидел, - хмыкнула Стефания. – Это же адский договор. В своем натуральном виде он предстает только перед его заключившими, а также способными прозревать истинную суть вещей. А обыватель вроде вот этого видит просто обычный вексель. Он думает, что его хозяин мне денег задолжал.

- А, понятно...

Тем временем на авансцене появилось новое лицо. Прямо из стены вышла фигуристая негритянка с удивительно светлыми, почти белыми волосами. Сделав отметку на восковой табличке, она приблизилась к ложу умирающего... и заметила Стефанию.

Надо было видеть, как эта особа переменилась в лице. Уперев руки в боки, она подскочила к чертовке и гневно зашипела, требуя убираться на все четыре стороны. Стефания в ответ опять достала свой договор и принялась тыкать в пункты и подпункты, цитируя какие-то законы и установления.

- ...А я говорю, что сделка ничтожна! – доносились до Данилюка вопли. – Это не твоя территория, он не адепт Иеговы, и ты не имела права ее заключать!

- Но заключила! – парировала Стефания. – Он был извещен, предупрежден и во вменяемом состоянии!.. ну, почти вменяемом.

- Да какой дурак добровольно заключит такую сделку?! Он адепт Небесного Владельца, и он отправится туда, куда должен!

Данилюк переводил взгляд с одной на другую. Эта темнокожая блондинка была, по-видимому, кем-то вроде ангела, но какой-то другой, неведомой ему религии. И она явно не собиралась отдавать своего клиента демону-чужаку.

В общем-то, не будь Стефания его напарницей, Данилюк бы за нее и не вступился. Он понятия не имел, насколько хороший человек этот Наместник Храма, насколько он вообще заслужил такую участь, но... обменять душу на тостер как минимум несправедливо.

Однако сделка таки заключена. Данилюк всегда уважал правила, всегда старался быть объективен. Поэтому он предложил себя в качестве третейского судьи.

- А ты кто вообще такой? – смерила его недобрым взглядом небожительница.

- Я уполномоченный агент Чистилища, воплощенный дух второго порядка, - мягко сказал Данилюк. – Я здесь именно для того, чтобы проследить за отсутствием нарушений со стороны присутствующей Стефании дель Морго.

- И что, тебя это устраивает? – поджала губы небожительница. – Ты считаешь это правильным?

- Нет, не считаю. Но мое личное мнение – это только мое личное мнение. А с точки зрения буквы закона правота на стороне Стефании.

Небожительница сжала губы так, что те побелели. Еще раз пробежавшись глазами по пылающим строкам договора, она заявила:

- Я подам апелляцию и обжалую эту писульку.

- Удачи, - фыркнула Стефания.

Притопнув ногой, небожительница растворилась в воздухе. А Стефания облегченно утерла лоб и чмокнула Данилюка в щеку.

- Спасибо, - сказала она необычно милым голосом. – Знаешь, я ведь была на волоске. Сделка-то и правда ничтожная. А я на чужой территории. Она могла бы просто его забрать, и хрен бы я ей помешала.

- Правда? – тусклым голосом спросил Данилюк.

Он почувствовал себя довольно паскудно. Правила есть правила, кто спорит, но... блин, не надо было вмешиваться. Постоял бы просто в сторонке.

Но что ж теперь поделать. Назад уже не переиграешь.

- Вообще, вот это каждый раз проблема, - посетовала Стефания, комкая пергамент. – Даже если договор заключен честь по чести, все оплачено, ни к чему не прикопаешься, все равно в последний момент может заявиться ангел и устроить скандал. Даже если клиент – какое-нибудь ходячее говно вроде вот этого.

- А он что, плохой человек? – глянул на Наместника Храма Данилюк.

- Ну не Гитлер, конечно, но вообще та еще сволочь, - хихикнула Стефания. – Крышует виноторговцев и распространителей синих жаб, глубоко запустил руку в храмовую казну, вовсю стучит местному Владельцу и от него кормится...

Это Данилюка чуть ободрило. Все равно не очень правильно, но если этот дядька в любом случае попал бы в ад, то не так уж важно, в какой именно.

- И что с ним теперь будет? – спросил он. – Предстанет перед тройкой, а потом в котел?

- Нет, тройка – это для типовых грешников. А он договорной, по спецприемке. Сдам его там в спецхран, а уже они распределят куда-нибудь.

- А тебе с этого что-нибудь будет?

- Конечно. Комиссионные выплатят.

- А в каком виде? У вас же денег нет.

- Ну это вроде как трудодни. Их можно обменять на материальные блага или воспользоваться для приближения следующего ранга. Третий ранг – это так здорово... – мечтательно вздохнула Стефания.

- А кому вообще в Аду принадлежат все эти души?

- Всем нам принадлежат. В коллективной собственности. Ад – это что-то вроде такой громадной дружной корпорации.

- Типа «Газпрома»?

- Мы не настолько одержимы злом, но да, примерно.

Данилюк хотел спросить еще кое-что, но тут Наместник Храма испустил свой последний вздох. Растерянно поднявшись с постели, он сделал шаг... и его потянуло к Стефании. К пылающему договору, который та держала.