- Порфирий Михайлович, вы зря беспокоитесь, - заверил его Данилюк. – Если только за вами нет каких-то страшных грехов, ничего плохого не будет. Рай гарантировать не могу, но в Чистилище тоже совсем неплохо. А если даже вас и отправят поначалу в Ад, то это ненадолго.

- Да я верю вам, верю... – как-то тускло ответил Тряпочкин. – И все-таки останусь здесь, с вашего позволения.

Дальше Данилюк настаивать не стал. Еще в турагенстве выучился распознавать незаинтересованных клиентов.

Хотя странно немного. Неужели в биографии Тряпочкина есть что-то реально темное? Выглядит он, конечно, добрейшим человеком, но не просто же так его настолько пугает загробный мир?

Данилюк решил прояснить этот момент, когда вернется в Чистилище. Порыться в архивах, найти его личное дело.

Но это потом. А сейчас его прежде всего интересовало, почему на улицах так убавилось призраков. Данилюк не видел даже некоторых из тех, что всегда на одном месте или ходят одним и тем же маршрутом. Плачущая Аллочка, Паша-Алконавт, Кровавый Управдом, даже Джульбарс – все куда-то запропастились.

- О-о, молодой человек, вот это вы весьма кстати интересуетесь, - покивал Тряпочкин. – Последние две недели в городе и в самом деле нехорошее что-то происходит. Вы сами-то давно у нас?

- Вчера приехал. Так что у вас происходит, Порфирий Михайлович? Голодные духи?

- А я вот вам с уверенностью-то этого и не скажу, - вздохнул Тряпочкин. – Завелся у нас кто-то недобрый, это верно. Но я его покамест своими глазами не видел. Бог миловал. А те, что видели – они, боюсь, уже никому не расскажут...

Новость Данилюка не порадовала. Он все-таки не чистильщик, голодные духи и прочая нечисть – это не по его части. Он даже задумался, не вызвать ли Алину с командой.

Но решил все же пока повременить. Вдруг ложная тревога? Сначала лучше выяснить побольше об этом «недобром».

Расспросив Тряпочкина подробно, Данилюк узнал, что духи стали исчезать еще в прошлом месяце. Но поначалу на это никто внимания не обращал – призракам ведь вообще свойственно рано или поздно исчезать. Кто-то все-таки уходит на тот свет, кто-то окончательно иссякает и перерождается, кого-то заедают голодные духи, кто-то отправляется в странствия, как Данилюк...

Но постепенно пропаж стало все-таки слишком много. Нехватку начали замечать. Другие духи все чаще обращали внимание, что давненько не видели такого-то... и такого-то... и еще вот такого-то...

Выглядело это странно, что и говорить. В Самару словно нагрянула целая шайка голодных духов – только вот об этом бы как раз сразу узнали все. Голодные духи не скрываются. Мозгов у них не хватает, чтобы нападать незаметно. И далеко не каждая их охота оканчивается удачей – большая часть жертв либо ускользает, либо отделывается малой кровью.

В общем, голодных духов можно исключить. По крайней мере обычных.

- Мысли есть? – спросил Данилюк у Стефании.

- Это может быть кто угодно или что угодно, - пожала плечами та. – Демон. Лоа. Кровожадный буйный призрак. Блуждающая астральная воронка. Или, может, просто лодыри из Рая выпустили новый циркуляр и теперь зачищают все подряд.

- А такое может быть? – удивился Данилюк.

- Да они постоянно меняют правила. Вот всего-то лет пятнадцать назад какой-то светлой голове пришла мысль, что незачем распределять души и в Раю, и в Аду – пусть будет один общий распределитель. Ну и объединили нас. Устроили совместную контору, в Лимбо.

- Как это? Святого Петра и адские тройки вместе?.. Или как?

- Да ахинея получилась, конечно, - фыркнула Стефания. – Проработала эта система с грехом пополам пару лет, а потом тихонечко загнулась, снова все по старому пошло. Но поморочились мы тогда изрядно. Так что я не удивлюсь, если просто вышла какая-то новая реформа, и душам блуждать по миру живых уже не велено.

Слушавший этот разговор Тряпочкин замахал рукой перед лицом:

- Нет-нет, я не думаю, - сказал он. – Кое-кто у нас, знаете, кое-что все-таки видел...

- Кто?

- А Джульбарс. Помню, прибежал он ко мне взъерошенный весь, дрожащий, подвывал еще так жутко... нешто бы он ангелов так испугался?

- М-да, но Джульбарса-то не спросишь... – задумался Данилюк. – А где он, кстати?

- На Городском кладбище укрылся. Там-то не страшно, там Хозяин.

- На Городском, хм... а вот навещу-ка я его. И с Хозяином пообщаюсь заодно...

За минувшие годы Городское кладбище не изменилось ни на йоту. Все те же ряды заросших травой могил, кое-где венки – и тишина. Людей почти не было, только у могилы Щорса стояла группа видимо туристов. Очень полная дама воодушевленно рассказывала им, как покойный воевал с петлюровцами.

Данилюк первым делом отправился на собственную могилу. Нашел ее, правда, не сразу – он попросту не помнил, где именно его похоронили. Чувствовал только общее направление – словно далекий, почти неслышный зов.

Пару минут Данилюк стоял и молча смотрел на собственное надгробие. Креста уже не было – заменили гранитной плитой с портретом и именем.

«Алексей Валерьевич Данилюк, 1986-2015».

- Ничего, миленько, - оценила Стефания, прилепляя к букве «ю» изжеванную жвачку.

Данилюк рассеянно кивнул. Свербило глупое желание пройти сквозь землю и посмотреть на свое тело.

Конечно, делать этого он не стал. Что там может быть интересного? Полуразложившийся раздувшийся труп, весь в личинках?.. Нет уж, лучше на такое не смотреть.

И однако он по-прежнему чувствовал со своим бренным телом какую-то связь. Их все еще соединяла невидимая... нет, даже не нитка, а что-то вроде радиосигнала. Он точно знал, чувствовал – вот там, в двух метрах вниз, лежит его прежнее обиталище.

И если он сейчас туда нырнет...

- Не стой тут долго, - дернула его за шиворот Стефания. – А то еще затянет.

- Затянет?.. – моргнул Данилюк, словно очухиваясь от гипноза. – И что будет?

- Поднимешься.

- Воскресну?!

- Не воскреснешь. Поднимешься. Станешь ходячим трупом. Тебе оно надо?

Данилюк решил, что ему этого не надо.

- Но я уже пробовал вернуться в это тело, - припомнил он. – Сразу после смерти, когда оно еще свежим было. Ничего не вышло. Меня не затягивало, а наоборот даже – отталкивало.

- Так это раньше, когда ты был просто духом. А теперь ты воплощенный дух. Ты можешь показываться живым и двигать предметы. Можешь вселяться в другие тела, если сильно захочешь. Так что к своему старому телу близко не подходи, а то застрянешь и придется тебя серебряной пулей мочить.

- Ладно, пошли, - помрачнел Данилюк.

Хозяина Кладбища они отыскали у одной из свежих могил. Тот сидел в компании трупообразного дедушки в тюбетейке и какого-то одутловатого типа, похожего на огромного бобра.

- ...И значит, тогда они собрались и пошли в атаку, но там другие явились и дали им в ответ, а потом та злыдня всех сожгла и захватила власть... - увлеченно рассказывал «бобер».

- Вы это про Сирию, что ли? – недоуменно спросил Данилюк, подходя ближе. – Или про Украину?

- Про «Игру прештолов» мы, - ответил Хозяин Кладбища. – Ждорово, Алешка. Привет, девонька.

Стефания кивнула, без спросу беря конфету с могилы.

Данилюка представили присутствующим, а их – ему. Старичок в тюбетейке оказался соседом Демьяна Федоровича, Хозяином Татарского кладбища, а «бобер» - водяным, духом речки Самарки.

О пропаже призраков они ничего интересного не знали. Божки-местники редко покидают свои владения. Все трое заверили Данилюка, что ни на их кладбищах, ни в речке ничего странного не происходило.

- Это тебе домовых поспрошать надо, паренек, - сказал Демьян Федорович. – Или дорожников.

- Дорожников?.. – не понял Данилюк.

- Ну да. Никанора, Боряна или Марьюшку.

- А это кто?

- Да духи же. Дорог. Карла Маркша, Мошковшкого шошше и Ново-Шадовой. Шамые важные шамаршкие дорожники. Может, кто иж них чего и видел...

- Поспрошаю, - согласился Данилюк. – Но мне тут сказали еще, что к тебе пес один приблудился, Демьян Федорович...