По крайней мере, думала Оливия, печально разглядывая остатки своего творения, Хлоя побежала по направлению к дому.

Только оглянувшись вокруг, Оливия вдруг поняла, что она очутилась совсем одна в том самом месте, где ни за что не хотела бы оказаться: меньше чем в двадцати футах от берега озера, где утонула ее мать. Ей стало страшно, как бы она ни внушала себе, что бояться абсурдно.

Беги… Она ясно слышала шепот, хотя не могла определить его источник. Как завороженная внимая этим звукам, она словно бы приросла к месту. Убегай. Беги прочь.

Примерно с минуту Оливия, не отрываясь, смотрела на озеро, пока наконец не поняла. Конечно, слова звучали в ее голове. Да, она уже слышала эти голоса, когда они с Сарой шли через лес в ночь возвращения домой. Но сейчас не было никаких потусторонних сил, взывающих к ней с глади воды. Никакие призраки не общались с ней в эту минуту.

Это говорил ее страх, и, когда Оливия осознала это, она приняла решение: пришло время заставить этот страх замолчать.

Оливия вскрикнула от неожиданности, попыталась вывернуться из сильных рук, оступилась и непременно шлепнулась бы прямо в грязь, если бы кто-то не поддержал ее.

– Какого черта ты тут делаешь?

Обернувшись, насколько это было возможно в ее положении, она увидела Сета. Судя по тому, что его прямые густые брови почти сошлись у переносицы, а глаза сверлили ее, Сет был вне себя. И взгляд, и голос его одновременно были злыми, удивленными и встревоженными.

– Что я делаю? – Оливия почувствовала, что паника, охватившая ее в тот момент, когда ее неожиданно схватили сзади, исчезла так же внезапно, как и появилась. – А ты что делаешь, подкрадываясь так неожиданно? Я чуть богу душу не отдала!

– Ты что, не слышала, как я тебя звал? – удивился Сет. – Я орал во все горло, а ты продолжала двигаться, как лунатик. Шла прямиком в это чертово озеро, как будто… Что ты, черт тебя подери, надумала?

Сет прерывисто дышал, как после бега, и даже стойкий загар не мог скрыть красных пятен, проступивших от гнева на его лице. Оливия не могла отвести от него глаз, не понимая, о чем он говорит, не вникая в смысл его слов. Он продолжал свирепо взирать на нее, пронзая синими глазами и сжав губы, а тело ее неожиданно отозвалось возбуждением.

– Я спросил, что ты собиралась сделать? – В его словах звучала такая ярость, что она удивленно распахнула глаза. Оливия вдруг поняла, что боится его, а он от этого только больше злится.

– Просто попыталась избавиться от своего извечного страха перед озером, – жалко пролепетала она. – А ты что решил? Что я решила утопиться?

Она старалась, чтобы вопрос прозвучал иронично, но по молниям, сверкнувшим в его глазах, угадала правду.

– Ты и вправду так подумал?.. – Она хмыкнула и тут же поняла, что он готов смешать ее с грязью под ногами. Подбородок его отяжелел, глаза потемнели, он молча поднял ее, возвращая в исходную позицию, и тут же убрал руки, убедившись, что она твердо стоит на ногах.

– В следующий раз, отправляясь гулять, бери с собой кого-нибудь. Полный идиотизм ходить на озеро в одиночку. – Взглянув под ноги, он зло добавил: – Всю жизнь от тебя одни только неприятности!

Оливия проследила за его взглядом. Как и она сама, Сет по щиколотку увяз в жидкой грязи, но в отличие от нее одет был, как на прием – в синий костюм, белую рубашку с красным галстуком и дорогие ботинки, в настоящий момент почти скрытые в прибрежной тине.

– Ой, как же… – начала было она, но, встретившись с ним взглядом, осеклась, но все-таки нашла в себе силы добавить: – Я правда очень признательна тебе, что ты пошел следом.

– В следующий раз я постараюсь не вмешиваться, – отозвался Сет с таким кислым видом, что Оливия не удержалась от улыбки. Он взглянул на нее по-прежнему мрачно, но в уголках губ уже начинала играть усмешка. – Оливия, у тебя что, шило в заду?

– Спасибо за комплимент.

Сет осторожно шевельнулся, всколыхнув грязную жижу, повернулся, поднял перемазанную тиной ногу, с которой стекала вода, и осторожно сделал шаг к берегу. Это движение сопровождалось звуком, похожим на чавканье, и запахом тухлых яиц. Он повторил манипуляцию второй ногой. Еще один шаг – и правая нога Сета ступила на твердый берег, а вот левой явно не повезло. Вытянув ее из трясины, он чертыхнулся, и Оливия заметила, что вызволение ноги стоило ему ботинка.

– Мне очень жаль… – повторила она, понимая, что ее сочувствие может только разозлить его.

Встретившись глазами с Сетом, она заискивающе улыбнулась. Он мрачно посмотрел на нее, затем, чертыхаясь, шагнул обратно, нагнулся и запустил руку в тину, пытаясь нащупать ботинок. Оливия тем временем захлюпала к берегу. За свои тенниски она не переживала. Выбираясь на твердую почву, перемазанная тиной по самые икры, она обернулась взглянуть, как там Сет. Заметив на ноге комара, Оливия рассеянно прихлопнула его, не сводя глаз с Сета. Он выпрямился, держа в руках ботинок, и двинулся вперед, легко преодолевая сопротивление трясины.

Глина испортила его красивый костюм, с ботинка, который Сет держал в руке, стекала вода, а над головой кружил рой мошкары. Когда он оказался на берегу, отмахиваясь свободной рукой от мошкары и чертыхаясь себе под нос, Оливия заметила, что он едва сдерживается. И это было понятно.

Она хотела выразить ему сочувствие, но побоялась вспышки его гнева.

– Я пришел сюда искать Хлою, – сказал Сет, останавливая на ней мрачный взгляд. – Ты видела ее?

Оливия кивнула, не зная, что именно ему известно о проступке дочери. Возможно, известно немало, если он отправился на берег озера на поиски девочки.

– Я поговорила с ней пару минут, а потом она убежала – думаю, отправилась домой.

Сет недовольно фыркнул, положил ботинок на землю и попытался попасть в него ногой. Ботинок был скользким, грязным, мокрым – таким же, как обе штанины брюк и правый рукав пиджака.

– Кажется, она запустила вазой с цветами в Мэлори.

– Я знаю.

Взгляд, которым он наградил Оливию, не сулил Хлое ничего хорошего.

– Не знаю, то ли выдрать ее как следует, чтобы памятно было, то ли показать психиатру. Мэлори склоняется к последнему. – Он неожиданно улыбнулся, сверкнув белизной зубов на загорелом лице. – По крайней мере, это ее слова. Но я бы выбрал порку.

– Сет, ты шутишь!

– Шучу? – Ответ прозвучал мрачновато.

Они зашагали к тропинке, и, когда проходили подлесок, Сет протянул руку, чтобы поддержать Оливию за локоть. Рука его оказалась скользкой и мокрой, и она вздрогнула, отшатнувшись, и уставилась на него широко открытыми глазами.

– Извини, – проговорил он, отдергивая руку. В глазах загорелись смешливые огоньки. – У нас сегодня к ужину полный дом гостей. Мэлори, ее мамаша, Дэвид с Кейтом, Чарли с Белиндой, Филипп с Конни. Это его жена, не знаю, знакомы ли вы. А также их дети и Карл. Ах, да, еще Айра. Боюсь, это еще не все.

– О боже правый… – охнула Оливия.

– Вот-вот, и я так же думаю. Можешь представить мою радость, когда я пришел домой и узнал, что моя дочь снова нас опозорила. А теперь мне предстоит посмотреть в глаза будущей теще и объяснить ей, как я дошел до такой жизни. Только и жди, чего еще интересненького выкинет эта семейка.

Они подошли к тропинке, и, едва вышли из густых зарослей, Сет снова автоматически протянул руку, чтобы поддержать Оливию. Вспомнив ее недавнюю реакцию, Сет усмехнулся и отдернул перемазанную глиной руку. Оливия двинулась впереди, Сет – следом.

– По какому поводу такой сбор? – спросила она, не оборачиваясь, отводя глаза от разрушенного домика фей. Она ничего не сказала о разыгравшейся между ними сценке. Сет и так достаточно зол на Хлою.

– Чарли хотел собрать семейный совет, чтобы обсудить возможные варианты лечения Большого Джона. А матушка Мэлори, очевидно, поедет за покупками для школы вместе с Мэлори и Хлоей. Мэлори она нужна для моральной поддержки, как она говорит, при общении с моим испорченным, капризным и абсолютно невоспитанным ребенком. Понятно, Мэлори была вне себя, когда говорила это. Я уверен, что на самом деле она так не думает.