Сет вернулся домой чуть позже пяти, что для него было чрезвычайно рано. Оливия вместе с еще несколькими девочками в школьных формах сидела за кухонным столом, помогая им мастерить кормушки для птиц. На ней были потертые джинсы, которые явно доживали последний сезон, просторная майка оливкового цвета и тапочки на босу ногу. Волосы были стянуты в узел на затылке, а несколько непослушных завитков упали на лицо. Пальцы и даже одна щека Оливии были перепачканы клеем. Когда Сет появился в дверях кухни, Оливия подняла голову, чтобы узнать, кто пришел, и глаза ее радостно вспыхнули.

Сет задержался в дверях, изумленный открывшейся ему картиной. Стайка школьниц, занятая делом, что-то весело щебетала.

– Собрание гильдии девочек, – улыбнулась Оливия, встретив его взгляд.

– А-а, – понимающе отозвался он, улыбнувшись в ответ.

Оливия едва справилась с желанием подняться, подойти к нему, обнять и поцеловать в эти улыбающиеся губы.

«Но только не перед девочками», – вовремя остановила она себя.

– Папочка! – Хлоя оторвалась от работы и радостно приветствовала отца. – Как ты рано приехал!

– Точно. – Сет подошел к дочери и, положив руку ей на плечо, внимательно вгляделся на сооружение перед нею. – Прекрасная работа, зайчонок. Гм, а что это?

От подобного невежества девочки дружно прыснули.

– Кормушка для птиц! – возмущенно отозвалась Хлоя. – Оливия показала нам, как их делать. Мы будем продавать кормушки на благотворительном базаре.

– А-а, – понимающе протянул Сет, словно прекрасно знал, о чем идет речь. Оливия готова была держать пари, что он представления не имеет об этом. – Привет, Сара.

– Привет. – Кормушка Сары, в силу ее характера, во всем стремящегося к совершенству, была далека от завершения. Оторвавшись от нее, она взглянула отрешенным взглядом на Сета и, сосредоточившись, наградила его лучезарной улыбкой.

– На рождественской елке в школе, – объяснила Оливия, поднявшись и вытирая влажным полотенцем руки, – у гильдии девочек в этом году будет своя палатка.

– У нас будут самые лучшие поделки, мы заработаем кучу денег и поедем куда-нибудь на весенние каникулы, – вмешалась в разговор Джинни Зиглер. Высокая и очень худенькая, с гладкими русыми волосами, забранными в веселый хвостик, она была лучшей подружкой Хлои. Как и Хлоя, Джинни обладала сильным характером, и Сара в ее присутствии чувствовала себя подавленной.

– Сет, ты знаком со всеми девочками? – поинтересовалась Оливия, догадываясь, что это не так. Не дожидаясь ответа, она начала представлять девочек поочередно: – Кэти Эванс, Тиффани Хольт, Мэри Франсез Бернард, Шэнон Макналти, Джинни Зиглер. Поздоровайтесь с мистером Арчером, девочки.

– Здравствуйте, мистер Арчер, – пропел послушный хор.

Сет рассмеялся, кивнул и вопросительно посмотрел на Оливию.

– Мы закончим через несколько минут, – кивнула она, понимая его немой вопрос. – В половине шестого за девочками заедут.

– Отлично. А где Марта?

– Уехала в город навестить дочь. Она обещала к шести вернуться.

– Миссис Моррисон, вы не поможете мне? У меня пальцы прилипли к крышке, – жалобно попросила Шэнон.

Оливия принялась снимать клей с пальцев девочки. Снова вытерев руки полотенцем, она встретилась взглядом с Сетом.

– Я поднимусь к себе переодеться. Спущусь через несколько минут.

– Мы будем здесь, – ответила Оливия, ласково улыбнувшись ему. Похоже, она просто не может смотреть на него без улыбки.

– Миссис Моррисон, а мы будем их сегодня красить? – спросила Мэри Франсез.

– Сегодня нет. Нужно, чтобы клей как следует высох. А покрасим на следующей неделе.

Когда Сет снова спустился вниз, кормушки уже были выстроены в ряд на разделочном столе для высыхания, а девочки играли во внутреннем дворе.

Он переоделся в джинсы и джинсовую рубашку, подчеркивающую голубизну его глаз.

– А где же все? – спросил он, оглядываясь по сторонам.

– На улице.

Оливия мыла руки под краном. Подойдя сзади, Сет обнял ее и поцеловал в шею, оставленную открытой незатейливым пучком. Она почувствовала, как по спине пробежала горячая волна. Повесив полотенце, Оливия обернулась, обвила его шею руками и с улыбкой заглянула в глаза.

– Я спустился, чтобы помочь, – сообщил он, притягивая ее к себе.

– Ты опоздал, – прошептала она, поднимаясь на носки, чтобы дотянуться до его губ. От его ответного поцелуя, долгого и горячего, у нее ослабели колени.

– Я говорил тебе, как хорошо возвращаться домой? – выдохнул он почти в губы минутой позже.

«Хорошо возвращаться домой». От этих его слов веяло теплом.

Улыбнувшись, она качнула головой.

– Ты – сердце этого дома, – сказал он, целуя уголок ее губ. – Боюсь, если бы не ты, я не смог бы здесь жить. В его глазах мелькнула боль.

– Сет, я понимаю, как тебе тяжело, – отозвалась Оливия, найдя губами его губы, и поцеловала его мягко, тепло, поцелуем любящей женщины, исполненным сочувствия и нежности. – Нам всем больно, всем, кто любил твою мать. Но я понимаю, что тебе тяжелее всех. Надеюсь, я знаю рецепт, как уменьшить боль.

– Ливви… – выдохнул он, когда она скользнула губами по его колючей щеке, а затем легонько укусила за мочку уха. Грудь его распрямилась, руки плотнее прижали ее к себе. – Ты снимаешь боль.

Он снова поцеловал ее долгим, горячим поцелуем. Они оба тяжело дышали, и он всем телом вдавливал ее в разделочный стол. Оливия почувствовала, как в нем пробуждается желание.

– Ладно, я думаю, нам лучше остановиться, – сказал Сет секундой позже, с видимым нежеланием отрываясь от Оливии, затем повернулся и прислонился к столу рядом с ней. – У меня гениальная идея. Что, если нам всем отправиться в пиццерию – ты, я и Сара с Хлоей.

Оливия не сразу смогла сосредоточиться на его словах а когда вникла в их смысл, ликование охватило ее. Он ре шил устроить праздник им всем четверым, и они проведут вечер как настоящая дружная семья.

– Это просто здорово! Девочки будут в восторге. Но я должна сначала привести себя в порядок. Не могу же я выйти в таком виде.

Он пристально оглядел ее. Даже без слов было ясно: ему она нравится во всех видах. Это было написано в его глазах.

– Пойди умойся, подкрась губы или что вы там еще делаете, и возвращайся. Только не переодевайся. Мне нравится, как на тебе сидят эти джинсы.

Он весело подмигнул ей, и Оливия не могла удержаться. Прижавшись к нему, она быстро поцеловала его в губы и вылетела прочь, прежде чем он успел схватить ее в объятия.

Выходя из кухни и направляясь к играющим девочкам, Сет улыбался. Дети бегали, что-то кричали, не обращая на него внимания. Щебетали птицы, лягушки атаковали насекомых, а те – лягушек, павлины расхаживали вдоль изгороди в поисках пищи. Послеобеденное солнце нежно, не обжигая, ласкало кожу. Отметив это, Сет с изумлением обнаружил, что давно не обращал внимания на красоту окружавшей его природы. Опускаясь в любимое кресло-качалку матери, он на мгновение испытал боль недавней потери и затем намеренно перевел мысли на другое.

Ливви… Одна мысль о ней затопляла сердце и в то же время жгла огнем. Кто бы мог подумать, что пухленькая малышка, повсюду следовавшая за ним, повзрослев, станет для него самым дорогим существом на свете?

Ливви была частью его жизни, такой же важной, как этот громоздкий старый дом, фирма «Боутуоркс», семья, да и весь Ла-Анжель. Она вошла в нее естественно и просто. Может, поэтому он так долго не мог осознать, что не просто хочет затащить ее в постель и устроить себе небольшой праздник жизни. Он любит ее.

«Ну и ну!» – подумал Сет, осознав в полную силу собственное открытие. Конечно, он любит Ливви. Он всегда любил ее, с самого первого момента, когда увидел розовощекую малышку, а затем наблюдал за превращением ее в сексапильную девушку. Он любил ее и в момент ссоры накануне той ночи, когда она сбежала с этим подонком Мор-рисоном, любил ее все то время, пока она была вдали, любил, когда она вернулась в Ла-Анжель. Но это была иная любовь, беззаботная, родственная любовь, любовь-забота старшего брата, любовь, которая потом отступает перед скоротечной страстью.