Пять минут спустя Гедимин, по-прежнему ничего не понимающий, но очень недовольный, уже стоял у стойки. Двое экзоскелетчиков следили за ним. Его скафандр — и всё снаряжение — остался в ангаре при участке. Искать ниши в броне люди, как и раньше, не умели, и пайки уцелели, но Гедимин опасался, что в тепле они протухнут. «Что за бред?» — думал он, досадливо щурясь и поводя плечами, — руки ему сковали за спиной. «Как теперь отсюда выбираться?»

— Очень хорошо! — услышал он громкий сердитый голос. Шериф Фостер подошёл к стойке и смерил сармата недобрым взглядом.

— Лучше некуда! Тески грабят приезжих прямо на космодроме!

— Чего?! — Гедимин изумлённо мигнул. «Как-то раньше это по-другому делалось,» — растерянно думал он.

— Долго искал место, где нет камер? — продолжал Фостер. — Это тебе не поможет. В свидетелях одна леди и двое патрульных. Смарт понадобился, да? Мало того, что тебе платят за саботаж на космодроме?! Готовься к посадке, теск. Я постараюсь, чтобы штрафом ты не отделался!

— Да я не… — начал было сармат, но стальная «клешня» больно ткнула его в плечо.

— Увести, — приказал Фостер, отворачиваясь от стойки. — Навезли сюда слизи, будто без них проблем не было…

…Когда Гедимина ввели в коридор между двумя рядами решёток, все звуки на несколько секунд стихли.

— В одиночку, накрыть полем, — отрывисто распорядился патрульный, передавая сармата охране.

— Теск, — пробормотал кто-то за решёткой. — Надо же, в одиночку. Убил кого-то? А я думал, местные тески — мирные…

На входе в камеру с Гедимина сняли наручники. Когда он, потирая запястья, развернулся к двери, она уже была закрыта непрозрачным защитным полем. Внутри было тихо, только посвистывала вентиляция.

Камера-одиночка мало отличалась от той, в которой сармат сидел в позапрошлом году, — разве что была ещё теснее, и внутри помещался только один узкий лежак. Гедимин некоторое время пытался на него лечь, но затем махнул рукой и растянулся на полу, насколько хватило длины камеры. Ноги пришлось согнуть в коленях, макушка упиралась в стену. Сармат тяжело вздохнул и перевёл взгляд на белесый потолок. «Нет, раньше это определённо делалось не так,» — думал он. «Традиции поменялись. Ah-hasu… Интересно, Кенену уже сказали?»

15 февраля 27 года. Луна, кратер Пири, город Кларк

Защитное поле мигнуло, открыв узкий проём, и в камеру въехал поднос.

— Завтрак! — крикнули из коридора.

Гедимин сел. Он ждал, что ему, как прошлым вечером, принесут разбавленную Би-плазму; Би-плазма была, но обычной консистенции, а к ней прилагалась большая закрывающаяся кружка, ещё теплая на ощупь. Желтоватая жидкость внутри пахла мокрой землёй и прелой листвой.

«Чай из «Сю»?» — удивлённо мигнул сармат. Вкуса он не почувствовал, но жидкость была приятно тёплой.

— Откуда это? — спросил он в приоткрывшийся проём.

— Жри быстрее, — донеслось оттуда. — Другой еды нет.

«Эти «макаки» часто отвечают мимо вопроса,» — отметил про себя Гедимин, доедая Би-плазму. Паёк был полновесный, даже с излишком, — почти семьсот граммов против вчерашних пятисот. Вытолкнув поднос с пустыми контейнерами обратно в коридор, сармат поднялся на ноги и, уперевшись руками в стены, напряг затёкшие мышцы. Помещение было тесным, как медицинский автоклав; свет не выключался, звук снаружи не доходил, заняться было решительно нечем. После недолгой разминки Гедимин снова лёг и прикрыл глаза.

…Он был внутри реактора — стоял, держась за хвостовики двух соседних твэлов, и смотрел, изумлённо мигая, на стремительно вращающийся ротор. Ротор был снаружи — или, вернее, сармат был внутри и пытался вспомнить, как попал в полый тёмно-синий цилиндр со странной бугорчатой поверхностью. Ротор вращался; внутри с той же скоростью крутился ещё один, более привычного Гедимину вида. Ещё через несколько секунд сармат понял, что крутятся не роторы — вращалась сама активная зона, кольцо твэлов, одетых в прозрачные кожухи, соединённые трубками. «Борный реактор,» — узнал конструкцию Гедимин и недовольно сощурился. «Зачем его вертят?» Он потянулся за дозиметром и увидел, что брони на руке нет — он держался за хвостовик голой ладонью, и зелёный свет пронизывал её насквозь. «Что?!» — сармат, изумлённо мигнув, ткнул себя пальцем в грудь, не прикрытую даже тонким скирлином. «А почему я ещё живой?»

Он не успел как следует над этим задуматься — в ноги потянуло сквозняком, и Гедимин увидел над собой белесый потолок, а сбоку — край узкого лежака. Тяжело поднявшись, он встряхнул головой. «От сидения в этой норе ещё и не такой бред приснится,» — мрачно подумал он. «Крутить активную зону… Это надо же было додуматься!»

Защитное поле растаяло. За решёткой, чуть сбоку от патрульных в тяжёлых экзоскелетах, стояла самка в уличном комбинезоне. Её волосы, собранные в тугой узел на макушке, были обвязаны ленточкой.

— На выход, — буркнул один из патрульных. — Медленно! Руки за голову!

— Да уж ну уж, — укоризненно пробормотала самка, покосившись на второго. — Хватит ваших штучек, Чарли. Отпусти сармата, у нас там чай стынет, и пахучки выветриваются.

Гедимин растерянно замигал и даже подался назад, но его уже вытянули из камеры и, придерживая за плечо, повели по коридору. Патрульный машинально охлопал его карманы, ничего не нашёл и пробормотал что-то извиняющееся. Гедимина привели в ангар, где валялся его скафандр, и «копы», наконец-то переставшие махать ракетомётами, встали у выхода.

— А интересный шрам у вас на груди, — заметила самка, разглядывая сармата, влезающего в броню. — Старый, но очень приметный. Чем это вас так?

— Нейтронами, — буркнул Гедимин, покосившись на старый рубец в форме полумесяца. С тех пор, как он неосторожно положил источник излучения в нагрудный карман, у него появилось много новых шрамов, но этот действительно выделялся, даже на их фоне.

— Свободен, — махнул стальной «рукой» Фостер. — Разрешение твоё сгорело, но… будем считать, что ты возвращаешься на базу. Мэрикрис, спасибо, что не притащила сюда Маккензи, мне его на космодроме хватает.

Самка слегка наклонила голову.

— Идёмте, мистер Джед, — нараспев проговорила она. — Девушки по вам соскучились.

«Мать моя пробирка,» — сармат, недовольно щурясь, пошёл за ней. «И что это было?»

— Меня не будут судить? — спросил он, отойдя от участка на безопасное, как ему показалось, расстояние. Мэрикрис, оглянувшись на него, покачала головой.

— Нет, конечно. Вам не повезло — эти двое поймали вас там, где нет камер. Они тут недавно — только с корабля, и уже решили, что Кларк — город простофиль. Поэтому другую жертву отловили на задворках «Сю». Наши клиенты не любят, когда камеры светят им в лоб, а я люблю знать, что происходит. Так что — запись была на столе у Чарли ещё вчера вечером. Он, конечно, не извинился за использование вас в ловушке на чужаков, — это за него сделаю я. Надеюсь, вы не сильно мучались в этой дыре? У нас тут редко сажают сарматов…

Озадаченно мигающий Гедимин только-только успел сформулировать вопрос и открыть рот, как перед ним открылась дверь из тёмного стекла, и зашуршали занавеси. В «Сюаньхуа» пахло чем-то сладким и пряным. В вестибюле сидел на полу перед небольшим столиком Кенен Маккензи и допивал чай из настоящей глиняной чашки. Увидев Гедимина, он с облегчённым вздохом поднялся на ноги и изобразил перед Мэрикрис неглубокий поклон.

— У Чарли больше нет вопросов к моим парням? — спросил он, исподтишка показывая сармату кулак.

— Куда вы спешите? — спросила самка, укоризненно подняв бровь, и Гедимин в очередной раз удивился подвижности «мартышечьих» лиц. — У нас есть свободная купальня, и чай…

— Джед вымоется на базе, — Кенен решительно взял сармата за плечо и развернул к двери. — Рад буду зайти к вам снова — по более приятному поводу. Джед, мать твоя колба! Как ты умудряешься на ровном месте встрять?!

Сармат недовольно сощурился.

— Я ничего не делал, — буркнул он. — Даже Фостер это признал.