Уйти от удара, нырнуть чуть вправо, атаковать самому, целясь в сердце. Он не ожидает атаки именно туда, не успеет закрыться.
Успел. Что-то закричал, заревел, но сумел заблокировать мой удар. Руку дернуло, что-то громко хрустнуло, и я выронил меч. Противник навис надо мной, торжествующе ухмыляясь. Я отступал назад, лихорадочно соображая, как быть. Как назло, под рукой нет ни одного ножа, чтобы вонзить этому ублюдку в шею.
Нога запнулась за тело одного из убитых, и я упал на спину, больно ударившись головой и прикусив язык. Попытался отползти назад, но там была лишь стена дома.
Вот и конец пришел.
Разбойник был уже близко, я ощущал дыхание смерти на своей щеке. Неужели умру здесь...снова? Не думаю, что мне предоставят еще один шанс. Как же мало я прожил...
Противник вдруг замер и поморщился. Затем резко развернулся. На спине его виднелась широкая рана, из которой вовсю хлестала кровь.
Фран широко ухмыльнулся и приглашающе кивнул головой. Разбойник яростно зарычал и ринулся в бой. Похоже, у него что-то перемкнуло в голове, злость затмила разум, потому что сражался он как демон. Мощные атаки оттеснили Франа к стене соседнего дома, а затем с размаху впечатали в нее. Парень скривился в болезненной гримасе, но не сдался. Все еще пытается достать врага, и ему это удается. Но тот больше не чувствует боли.
Усилием воли заставив себя подняться, я схватил меч левой рукой и бросился на помощь. Слетевший с катушек разбойник как раз вырвал из рук Франа клинок и теперь грозно наступал, готовый разорвать.
Я с трудом добежал, вонзил клинок в шею врага. Фонтаном брызнувшая кровь залила мне лицо, а следом прилетел мощный удар. Я упал, задыхаясь от боли и крови. Рядом рухнул кто-то тяжелый. Разжав пальцы и выронив рукоять меча, я протер глаза и только затем увидел тяжело дышащего Франа и мертвого разбойника на земле. Похоже, он все-таки успел меня достать, все лицо - один сплошной синяк. Болит так, что даже моргнуть невозможно.
Фран подошел, протянул руку. Смотрит не враждебно, а, скорее устало. Помог мне подняться, а затем я наклонился и схватил меч.
Вокруг оставшиеся в живых ученики добивали разбойников. Сэр Енус, весь залитый кровью, стоял над каким-то здоровяком, что-то спрашивая у него. Нога наставника придавила противника к земле.
Наша помощь больше не требовалась - остальные и так справлялись неплохо, поэтому мы с Франом поспешили к наставнику.
- Куда вы их увели? - рычал сэр Енус. - Куда?!
Здоровяк лишь посмеивался, харкая кровью.
- Что он сказал? - спросил я. Наставник хмуро покосился, но ответил:
- Молчит, падаль! Сказал лишь, что они увели женщин и детей подальше отсюда. Но отказывается называть место. Ничего, в руках дознавателей ты быстро запоешь.
Разбойник лишь ухмыльнулся. Я покачал головой.
- У нас нет на это времени.
Присев рядом с здоровяком, стянул маску с лица. Несмотря на мощный удар, металл вновь выдержал и даже не помялся.
Увидев мое лицо, разбойник вздрогнул. Губы его затряслись, а изо рта вырвалось хриплое:
- Зараженный! Уйди от меня! Прочь!
Я лишь приветливо улыбнулся и приблизил свое лицо к его.
- Если ты не скажешь нам, куда вы дели жителей деревни, то совсем скоро станешь кормом для тьмы. Обещаю.
Он затрясся, похоже, угроза оказаться во власти тьмы пугала его куда больше, чем всякие пытки.
- Я скажу! Скажу! Три мили на север от деревни. У куста поверните налево, через шагов сто увидите поляну. Там мы их и оставили. Только пощадите! Не отдавайте тьме!
Я поднялся, нацепил маску обратно. Взглянул на сэра Енуса, отметив его чересчур пристальный взгляд.
- Едем?
Наставник кивнул, затем отвернулся.
- Готовьте коней. Поедем втроем. Остальные пусть займутся ранеными и убитыми.
Я молча направился к привязанным поодаль лошадям. Фран следовал за мной, ничего не спрашивая. Похоже, он сегодня испытал сильный шок, оказавшись на краю гибели. Впрочем, как и я. При воспоминании о близости смерти пальцы начало потряхивать, а колени предательски задрожали. Фран спас мне жизнь, а я - ему. Скажи кто еще пару часов назад - засмеялся бы. А теперь перед глазами только мертвые тела товарищей и испуганное лицо того здоровяка.
Еще при подходе к указанному месту я почуял неладное. Острый запах крови и смерти висел в воздухе. Даже птиц не было видно на деревьях, а ветер и вовсе затих. Лишь свернув налево и проехав сотню шагов, я понял причину: трупы. Множество женских тел было свалено на поляне. Все они были убиты крайне просто: им перерезали горло. Обнаженные тела с многочисленными синяками, лица исказились в муках. Они сильно страдали. Будь моя воля, я убил бы тех ублюдков снова и снова.
Но и это было не самое страшное. Чуть поодаль, на длинной и крепкой ветви громадного дуба я увидел их: десятки детских тел, висящих на веревках. Их просто повесили, всех, до единого. Здесь были и совсем крохотные, не старше двух лет, и побольше - около десяти. Все они были надеждой родителей, их отрадой. Они могли бы вырасти, прожить достойную, счастливую жизнь. Но - не судьба.
Я ощутил, как из глубины души поднимается скорбь. Я не хотел - слезы сами полились из глаз. Вид детских тел, висящих на ветке дерева, оказался выше моих сил. Что это за мир такой, где люди убивают маленьких детей, не испытывая ни малейших угрызений совести? Разве так должно быть? Пусть они разграбили поселение, пусть насиловали женщин. Но зачем было казнить детей?
Чуть в стороне раздался шорох, и Фран метнулся туда. Послышался топот ног, но парень оказался быстрее и вскоре приволок мелкого худощавого мужичка с испуганными глазами.
- Я всего лишь крестьянин, милостивые господа! Я собирал ягоды в лесу, когда услышал шум и крики. То были разбойники, они вовсю насиловали баб. А потом детишек начали вешать...Я прятался, было страшно. Вскоре они ушли, но тут появились вы. Пощадите!
Сэр Енус пристально вглядывался в лицо мужичка, а я лишь молча покачал головой. По глазам видно - лжет. Честный человек не станет то и дело бросать взгляд по сторонам, словно надеясь, что кто-то придет на помощь. Да и слишком уж наигранно он пожалел мертвых детей.
- Ты лжешь, - негромко сказал я. Мужичок быстро взглянул мне в лицо, но наткнулся на маску и замер, открыв рот. - Ты один из тех, кто совершил это. И тебе нет прощения.
Левой рукой очень неудобно было размахивать мечом. Но я сумел поднять клинок. Лезвие резко опустилось на шею врага. Брызнула кровь. Мужичок заорал, рухнул на землю, зажимая рану руками. Я оскалился, замахнулся вновь, лезвие сверкнуло на солнце.
- Сдохни! Ублюдок! Падаль! - с каждым словом я поднимал и опускал меч, разрубая костлявое тело на части. Сознание будто плавало в тумане, гнев застилал глаза. - Нелюди вы! Твари! Хуже тьмы! Какие же вы твари!
Фран и наставник навалились сзади, выхватили оружие. Я дернулся, упал на спину, взвыв от боли в сломанной руке. Левой пытался отбиться, вырваться, растоптать, сам не зная кого. Понимал лишь одно: люди, сотворившие такое с детьми, не должны существовать. Никогда. Разве можно бояться какой-то тьмы, если тут, под боком, простые разбойники совершают ужасные вещи.
Истина подтвердилась в очередной раз: самое жестокое и беспощадное создание природы - человек. Даже темные твари убивают с какой-то целью - либо сожрать, либо защититься. Но разбойники...они вырезали целое поселение просто так, из-за глупой обиды. Того здоровяка, оказавшегося главарем банды, оставили в живых, и сэр Енус лично допросил его по прибытии в академию.
Оказывается, сын кузнеца оскорбил его, отказавшись продать оружие банде головорезов. Уязвленная гордость не позволила оставить обиду безнаказанной и сорвавшиеся с катушек разбойники напали ночью на деревню, убив всех мужчин и забрав с собой женщин и детей.
Женщин пользовали целую ночь и все утро. Затем они надоели и их просто прирезали, свалили в кучу. Дети видели все это, бросались на ублюдков, пытаясь спасти мам и сестер. Некоторых убивали сразу, после мы нашли колотые раны на телах малышей, других били, а затем вешали на дереве. Один малыш долго не хотел умирать, дергаясь на веревке и ублюдки устроили развлечение: стрельбу из лука. Они пронзали его стрелами, еще живого, а он никак не желал умирать, истекая кровью и с ненавистью глядя на своих мучителей. Я видел эти глаза и не забуду их до самой смерти.
