Но рано или поздно должно было так случиться, что колеблющиеся чаши долгой войны стали раскачиваться куда сильнее.

Больше говорить было в тот день не о чем. Мудрецы распрощались друг с другом, и скоро на поляне остался один задумавшийся старик, сидевший под раскидистым деревом.

Опрос жителей деревеньки оказался крайне познавателен. Ярослав узнал, как пакостят друг другу соседи. Последовательно, продумано и с чувством прекрасного. Признаться, деревенская хитрость и смекалка, помноженная на женское коварство некоторых хозяек, заставили его удивляться и даже где-то содрогаться.

Узнал, само собой о грядущем покосе, про цены на продукты в районе. Как кузнец, он же и сварщик, женатый кстати, человек смущает и соблазняет всех женщин в округе и прохода им не дает. Что жена его, такая стерва городская, на всех смотрит свысока.

Что бабка Аглафья, ведьма как есть, и наводит порчу круглосуточно на все окрестные дома, делая иногда, правда, перерыв на обед. И много чего еще.

С мужиками было попроще. Родители Яра жили в такой же, примерно, деревне в Краснодарском крае, бывшем совхозе. Отец на тракторах работал. Ярослав мог поддержать темы по поводу мотора комбайна, снова цен, уже на горючее. Что деньги, выделенные на развитие района, снова куда-то ушли. О том, кто с кем гуляет ночами он слушал уже вполуха.

Когда он выходил из дома старосты, все уже были в курсе, кто пожаловал в гости, зачем, откуда. Яр узнал про себя сам много нового и интересного, даже завидно стало такой красочной жизни. Будучи бродячим бывшим милиционером, поссорившись с родителями невесты, теперь он от горечи и обиды, портил погоду, заливал дождем или наводил засуху на посевных полях, дорогах и поселках, где ему не подадут двух молоденьких девушек на ночь. Эта самая лучшая версия, которую удалось уловить обостренным слухом. Другие были поскучнее. Наверное, в попытках избежать потопа с засухой, Ярославу подмигивали и молодухи, и женщины постарше, пока он шел по деревне.

Ярослав с детства мог подходить к людям почти вплотную и не быть замеченным, поэтому громкий шепот во дворах и у крылец собирал сведения без особых усилий.

Конечно все говорили о болезни домашнего скота. В красочных выражениях и причитаниях, в принципе муссировалось одно и тоже. Костерили приезжавших ветеринаров. Потом главу района, затем области. Выбирали причины несчастий последних месяцев. Первое место делили все та же бабушка Аглафья и кара Божья за грехи. Причем местная жительница опережала гнев с небес примерно на пятнадцать голосов. Уважали.

Удивительно мало, отметил Ярик, вспоминали ту знахарку, живущую поодаль. То ли боялись, то ли не любили, может еще что. При вопросах о ней кривились, словно от боли в зубах, говорили неохотно, скупо и переводили разговор на прежние темы: Да, живет, да, бывает ходим. Помогает всем, плату любую берет. Нет, пакостей за ней не замечено, вроде. Это целую, осмысленную фразу Яр собирал по кусочкам со всей деревни.

По поводу детишек делились много и охотно, постоянно сочувствуя родителям, себе и падшему скоту.

И все это было не информативно. Никто не вспомнил, даже во что они были одеты в тот день. То есть вспоминали, но уж очень разнились в описаниях. Ярослав услышал примерно пять вариантов. Не могли и сказать, сколько детей играло тогда за деревней, и с каких домов они были.

Про события, которые могли навести на след причин несчастья, Яр уже и не пытался спрашивать. За валом слухов и сплетен, замешанном на щедрой фантазии очевидцев, если и было то-то такое, то уже не раскопать.

Самое интересное, что никто не спросил, почему он собственно расспрашивает местных жителей, и кто он такой. Хотя по поводу последнего, конечно, уже набралось с пяток версий, на выбор.

После того, как принял его староста с женой, у местных он был принят как человек интересный, с которым можно и даже нужно поделиться.

Упорно пытаясь понять, как он вообще в это ввязался и зачем ему это все, Ярослав дошел до небольшой, но ухоженной церкви. Прочный деревянный сруб, нет покосившихся углов или перекошенных бревен. Добротная обработка специальными пропитывающими материалами не давала в ближайшее время шансов трещинам, грибкам или пятнам сырости.

Вокруг строения был небольшой палисадник с цветами, весело тянущимися вверх. Через него вились аккуратные мощеные камнем дорожки. Яр всегда проникался уважением к тем, кто так поддерживает свое хозяйство. Было уже за полдень, прихожан в церкви не было. Подходя к храму, он еще не до конца определился, кем он собственно представится. И решил смотреть по обстановке.

На чистой лакированной скамейке возле палисадника, сидел с задумчивым видом сам священник этой церкви. О чем-то размышляя, спокойно ждал пока Ярослав подойдет, глядя на него, словно ждал. Вокруг этого человека была аура спокойствия, хотя Яр заметил, что глаза смотрели внимательно, но без агрессии или неприязни. По первому впечатлению сидящий перед ним настоятель ему понравился. Не смотря, на то, что, по все раскладам, считался идейным противником по мировоззрению.

Яр подошел и сразу сев рядом, выдал:

— Доброго дня вам.

— Здравствуйте, — с мягкой улыбкой поприветствовал его священник.

— Я детей хочу найти, — сразу перешел к делу Яр, — ну и может со скотиной разобраться. Меня Ярославом зовут.

На удивление Яра, священник, представившийся отцом Федором, не стал задавать ожидаемых вопросов, кто он, откуда и с чего вдруг про это спрашивает. Вместо этого настоятель предложил пройти к нему в его жилье тут же, рядом с церковью, с обещанием налить очень вкусный чай на травах. Ярослав немного подумав, согласился. Когда они сели за стол и действительно ароматный напиток был налит, Ярослав спросил насчет местных событий.

Немного подумав, отец Федор начал короткий рассказ: С полгода как, может месяцев восемь назад все это началось. Зима стояла крепкая в этом году. Как оттепель, так и пошло. В конце зимы в дворах двух начали куры падать. Потом пара овец, одна может две козы, всех в загонах нашли мертвыми. Вчера были крепкие и полны сил, утром хладные тела.

— Может болели? — спросил Ярослав.

— Может, конечно, но что бы сразу во всех трех дворах болезнь не заметили, тоже так бывает. Да только остальные, в тех же стойлах как стояли здоровые, так и стояли. Затем уже коровы начали, но те болели сначала. Что с ними, так точно и не понял никто, хотя люди со скотиной обращаться умеют. Просто теряли силы и умирали. Беда ко всем заглянула, у кого живность есть. И у всех понемногу, вот что странно. У одного пара овец, у другого корова, у третьего кур с пяток.

— А на отраву думали, на всякий случай?

— Да кто ж проверит, пища для скота во дворах одна на всю скотину, все попадали б. Да и узнать некому, ветеринары этим не занимались. А лаборатории, целые расследования в глуши, это ж только по телевизору в городе увидеть можно, — грустно усмехнулся священник.

— Может кто «помог», из здешних. По склоке или злости, или просто может что странное было, — задал очень расплывчатый вопрос Ярослав. — Я конечно в тайны исповеди не собираюсь лезть, но к вам же ходят, рассказывают.

— Ходят, вся деревня приходит, кто постоянно, кто пореже. Отец Федор призадумался.

Ярослав сидел и расслаблено вдыхал свежий воздух из окна. Проведя вне города достаточно времени, он все так же счастливо дышал запахами живой природы. До сих пор не надоело.

— Если не вдаваться в мелочи, — продолжил настоятель, — так все, как обычно, только вот мастеровитый тут есть, Леонид Сергеевич, что сварить нужно, или выковать чего, все к нему идут. Яр вспомнил, что староста про него упоминал, и в деревенских пересудах он занимал место какого-то эпического плейбоя.

— Мужик рукастый, вроде спокойный, я бы даже сказал где-то стеснительный. Приходит периодически, жена его толкает регулярно. Она как раз постоянная прихожанка, все время у меня бывает. Худого не скажу, не видел я зла за ней.