Кроме Смилги и самого Ленина, все другие принадлежали к старому оппортунистическому Бюро ЦК (позиция Зиновьева была неопределенной). Согласие Ленина руководить таким ЦК показывало, что после решений конференции по всем спорным вопросам в пользу Ленина генералитет партии сдался.
В чем секрет победы Ленина?
Три выдающихся современника Ленина дают три разных ответа. Суханов говорит: «Гениальный Ленин был историческим авторитетом, это одна сторона дела. Другая та, что кроме Ленина в партии не было никого и ничего» (Суханов, Записки о революции, кн. 3, стр. 55).
Троцкий с этим не согласен: «Фактически авторитет Ленина в партии несомненно был большой, ни в коем случае он не был неограниченным. Он не был и позже, после Октября, неограниченным (L. Trotzki, Geschichte der russischen Revolution, стр. 257; интересно тут же отметить мнение самого Ленина о масштабе его влияния в ЦК: когда А. А. Иоффе написал Ленину, в 1921 году, письмо, что «ЦК — это Ленин», то Ленин ответил следующим образом: «Вы ошибаетесь, повторяя (неоднократно), что «ЦК, это я»… Старый ЦК (1919–1920) побил меня по одному из гигантски важных вопросов, что Вы знаете из дискуссии. По вопросам организационным и персональным несть числа случаям, когда я бывал в меньшинстве. Вы сами видели примеры тому, когда были членом ЦК». — «Ленинский сборник», XXXVI, 1958, стр. 208).
Троцкий думает, что к истине ближе старый большевик Ольминский, который писал: «Мы держали бессознательный курс на пролетарскую революцию, когда мы думали, что держим курс на буржуазно-демократическую революцию. Другими словами, мы готовили Октябрь, тогда как мы думали, что подготовляем Февральскую революцию» (L. Trotzki, там же, стр. 258). Троцкий добавляет, что «старые большевики» были «обречены на поражение из-за того, что они защищали как раз тот элемент партийной традиции, который не выдержал исторической проверки» (там же, стр. 259). Сталин подчеркивал всепобеждающую силу логики Ленина как оратора. Сталин писал, правда, по другому поводу:
«Меня пленила та непреодолимая сила в речах Ленина, которая несколько сухо, зато основательно овладевает аудиторией, постепенно электризует ее и потом берет ее в плен, как говорят, без остатка. Я помню, как говорили тогда многие из делегатов: "Логика в речах Ленина — это какие-то всесильные щупальцы, которые охватывают тебя со всех сторон клещами и из объятия которых нет мочи вырваться: либо сдавайся, либо решайся на полный провал"» (Сталин, Соч., т. 6, стр. 55).
Субъективные качества большевистского вождя, как и его исторический авторитет, конечно, имеют большое значение. Однако, при прочих равных условиях, решающее значение имеет влияние объективного фактора — действие иерархического принципа субординации в такой уникальной организации, как большевистская партия. В этой партии право на свое мнение — относительно, обязанность послушания — абсолютна. Ленинский демократический централизм, по словам самого же Ленина, означает централизацию руководства и децентрализацию ответственности. К тому же, если говорить по аналогии, то большевистская партия была политической фирмой, созданной и изобретенной Лениным, в которой он был полным хозяином. Все эти Каменевы и Сталины были его рабочими. Если случалось, что «рабочие» бунтовали («впередовцы»), то он их просто выкидывал прочь. Ленин считал себя незаменимым уже по одному праву владения фирмой. И он был таковым. На резких поворотах истории только тот вождь имеет шансы на успех, кто обладает даром политического предвидения, только тот овладевает своей партией, кто предлагает ей наиболее убедительную альтернативу на путях ко власти.
Ленин был таким. Ко всему этому, Ленин был фанатик власти. Постепенно движущей силой его идей, как и идей созданной им партии, сделалась жажда власти. Власть — это «либидо» всех социальных страстей большевизма. Дорога Ленина к государственной власти лежала через победу над собственной партией. В апреле Ленин и одержал эту победу. Меньшевистская «Рабочая газета» (2 мая 1917 г.) констатировала лишь правду, когда, подводя итоги Апрельской конференции, — писала:
«Знаменитые ленинские «тезисы» перестали быть продуктом личного творчества Ленина, товаром привезенным из-за границы… 140 делегатов большевистской конференции, почти как один человек, приняли резолюции, которые в развернутом виде излагают основные мысли тех же тезисов».
Взяв бразды правления партии в свои руки, Ленин развивает исключительную активность по распространению и популяризации в народе решений Апрельской конференции. С апреля до 4 июля 1917 года в 69 печатных органах партии было опубликовано 175 статей и заметок Ленина («История КПСС», т. 3, кн. 1, стр. 85–86). Все они бьют в одну цель: ни один вопрос жизни России не может быть разрешен без перехода власти к большевикам. Печать партии — 50 газет и журналов с тиражом более 500 тысяч экземпляров — проповедует ту же идею. В первую очередь и главным образом Ленин внушает партийному активу, ее офицерскому корпусу, что идея захвата власти — не утопия и не мечта, а действительность буквально дней, недель, максимум месяцев, но не года.
В интересах организационной подготовки захвата власти Ленин перестраивает и работу ЦК. При ЦК создается новый ведущий исполнительный орган — Секретариат ЦК во главе с профессиональным революционером Я. М. Свердловым, при нем два вспомогательные учреждения: Бюро Военной организации («военка») и Бюро печати.
Секретариат ЦК развертывает вербовочную кампанию в партию людей из рабочих и солдат. Это приводит к росту партии. Через три месяца после Апрельской конференции партийная организация Петрограда, Москвы, Урала, Донбасса, Центрального промышленного района вырастает более чем в два раза. Одновременно происходит размежевание с меньшевиками. По установкам Апрельской конференции, из местных партийных организаций изгоняют тех меньшевиков, которые не признают решений этой конференции.
Публикуя решения Апрельской конференции, Ленин сопроводил их таким объяснением: «Для взятия власти… для удержания её… необходима организация, организация и организация» (Ленин, ПСС, т. 31, стр. 456). Эту организацию Ленин развертывает следующим образом:
1. Среди рабочих. Буквально на каждом крупном заводе организуются ячейки или группы партии. Во всех профсоюзах (фабзавкомах) создаются партийные фракции. 30 мая-3 июня 1917 года в Петрограде происходила Первая конференция фабрично-заводских комитетов, на которой выступали с речами Ленин и министр труда социалист Скобелев. Министр говорил о контроле правительства над производством, а Ленин предлагал рабочий контроль, «чтобы во все ответственные учреждения входило большинство рабочих и чтобы администрация… давала отчет перед авторитетными рабочими организациями» (Ленин, там же, т. 32, стр. 240). Словом, хозяевами на производстве должны быть не собственники и даже не Временное правительство, а рабочий класс с его контролем. Такая пропаганда имела успех: когда в конце конференции в Центральный Совет фабзавкомов избрали 25 человек, из них 19 человек оказались членами большевистской партии. Официальный историк говорит:
«Это позволило ЦК РСДРП(б) через ЦС ФЗК Петрограда влиять на работу фабзавкомов других городов», так как он «вплоть до октября 1917 г. фактически выполнял функции общероссийского центра» («История КПСС», т. 3, кн. 1, стр. 99).
2. Среди крестьян. Слабее всего позиция большевиков была в деревне. Достаточно сказать, что большевикам до самого захвата власти так и не удалось создать ни одной ячейки партии в деревне. Русская деревня — это монополия эсеров, этих духовных наследников народничества. Тем более интересно подчеркнуть, что большевики одним ударом политически убили эсеров тем, что не только приняли их аграрную программу (передача земли крестьянам через крестьянские комитеты), но и дискредитировали эсеровских вождей-министров, выдвинув требование захвата крестьянами помещичьих земель, не дожидаясь злополучного Учредительного собрания. С обоснованием этого требования выступил Ленин на 1 Всероссийском съезде Крестьянских Советов. Среди делегатов не было большевиков. Только маленькая «беспартийная группа» из 14 человек симпатизировала большевикам. В противовес установкам лидеров эсеров, заявлявших, что разрешение аграрного вопроса — это дело будущего Учредительного собрания, Ленин выдвинул другую программу. Эффективность программы Ленина была слишком очевидной, чтобы ее можно было назвать демагогической. Ленин сказал, что если взять самых богатых помещиков всей Европейской России, то окажется, что у 30000 человек находится около 70000000 десятин земли, тогда как у 10000000 бедных крестьянских дворов тоже около 70–75 миллионов десятин земли, это значит, там каждый помещик имеет свыше 2 тысяч десятин, а каждый крестьянский двор только 7 десятин! Ленин заключил свою речь: «Мы хотим, чтобы сейчас, не теряя ни одного месяца, ни одной недели, ни одного дня, крестьяне получили помещичьи земли» (Ленин, там же, стр. 174). Это можно добиться, сказал Ленин, объявлением земли «всенародным достоянием». Хотя съезд был эсеровский, но протокол отмечает, что Ленина провожали «аплодисментами». Более того, эсеровская газета «Земля и Воля» отмечала, что «Последние два дня настроение на съезде было весьма напряженное. Значительная часть депутатов настаивала на том, чтобы немедленно же земля была объявлена общенародным достоянием… Наибольшая напряженность чувствовалась на другой день после доклада Ленина (23 мая)…» (Ленин, ПСС, т. 32, стр. 490).
