Когда до цели оставалось всего несколько метров; когда ему оставалось совершить последний рывок, чтобы выбраться из смертельно опасных руин, карточный домик полностью сложился, и охотника поглотила тьма. «Господин..,», - услышал Алекс женский голос в последнее мгновение перед тем, как его разум решил полностью отключиться и отдать своего хозяина Пустоте.

Их путешествие подходило к концу. Больше месяца… больше месяца Алексу приходилось выносить капризы чародейки, терпеть ее постоянные язвительные комментарии и надменные взгляды, но завтра днем все должно было закончиться. Завтра они должны преодолеть последний участок пути и прийти к месту, которое Энида называла Хранилищем. Завтра вечером Алекс собирался закончить дело и умчаться как можно дальше от всех людей. Особенно от чародейки.

На это он по крайне мере надеялся. Как надеялся и на то, что сможет снова возненавидеть чародейку, как при их первой встрече, однако сколько бы сил у него на это не ушло, ему так и не удалось вернуть свое прежнее отношение к наследнице. Каждый раз сидя у костра, он чувствовал, как что-то отчасти неприятное и чарующее связывает их обоих и делает с каждым привалом все ближе.

Это чувствовала и Энида. Только в отличие от Алекса она знала, что ждет их в недрах еще одних полуразрушенных руин и догадывалась, что ей не пережить следующий день. Догадывалась, что вместе с завершением своего пророчества она могла лишиться жизни, и не хотела уйти в Пустоту обычной стервой, у которой за все отпущенные ей годы не было ничего кроме чрезмерно раздутого Эго и довольно средней магии, и охотник был ее последним шансом изменить свою жизнь.

Однако оба понимали, что между ними не может ничего быть, слишком сильны были их принципы и предубеждения, поэтому все оставшиеся полторы недели они делали вид, что между ними ничего не изменилось. И у них это получалось как нельзя лучше. Даже чувствуя настоящую ненависть к Августину, с ним Алекс был не таким убедительным, как с чародейкой, которая отвечала ему полной взаимностью. Ненависть, презрение и постоянные препирания – эти три неизменных вещи помогали им оставаться прежними и сторониться друг друга.

Так думали они, однако Блэкхард, наблюдавший за спутниками со стороны, видел, что их ссоры переходят всякие границы, и уже собирался накричать на своих друзей, заставить их снова уйти в лес и спокойно отдохнуть от криков, когда путешествие, начавшееся месяц назад, закончилось, и перед ними возникли руины древнего города.

-Что это такое? – спросил скьярл, внимательно изучая внезапно появившиеся белоснежные камни. Руины, словно Лысая гора, возвышались над землей и создавали у спутников ощущения опасности и напряженности. Полностью свободное от лесного массива - через который им пришлось пробираться пешком, оставив лошадей в ближайшей деревне - поселение было неспособно внушать что-то другое.

-Руины, - пробормотал Алекс себе под нос и бросил сумку с припасами к ближайшему дереву. – Делайте, что хотите, но сегодня я не сделаю и шага в сторону востока. Мы подошли слишком близко к Темному Лесу, и обитающие там твари вполне могут прятаться в этих забытых развалинах.

-Ты уже был на Востоке, - пожал плечами Блэкхард и, бросив свои вещи возле сумки Алекса, уселся на землю. - Может теперь расскажешь нам, что нужно ожидать от местных, чтобы остаться в живых?

-Он ничего не скажет, - язвительно произнесла Энида, усаживаясь рядом с Блэкхардом. – Первоначала хорошо поработали, чтобы запугать его. Ведь так?

-Я ничего не боюсь, - холодно напомнил Алекс, морщась от неприятной боли, которая приносила ему огромная ссадина на щеке. Рана, нанесенная камнем, уже начала затягиваться, но любое движение до сих пор приносило ему острую боль.

-В отличие от тебя, - неожиданно заявил он, упав на свою сумку и скрестив на груди руки. – Думаешь, я не вижу, как меняется твой взгляд, когда наши разговоры заходят о том, что может нас ожидать внутри этих древних камней, которые ты назвала Хранилищем?

-Я не называла их Хранилищем, - напомнила Энида и указала рукой на северо-восток, где над остальными постройками возвышалось огромное здание с небольшим куполом и защитными башнями по углам. – Вот это Хранилище.

-Угу, а глубоко под башней сидит большой и злой дракон? - язвительно спросил Алекс.

-Успокойтесь! Оба! - Гневно произнес Блэкхард, сдерживая себя от того, чтобы не закричать и не высказать обоим спутникам абсолютно все, что он о них думает. – Нам осталось всего лишь несколько часов быть вместе, может вы потерпите и не будете портить мне настроение? Не знаю, что видите вы, когда играете в эти игры, но для остальных людей все это выглядит так, словно два ребенка не поделили маленькую игрушку. И я прекрасно знаю, Алекс, чем для тебя является эта игрушка!

-Я не отдам ей клинок, - спокойно произнес охотник, но его поврежденная щека дернулась. Поднявшись с сумок, он подошел к Блэкхарду и, глядя в его зеленые глаза, добавил, - мы уже убедились, чем именно заканчивается твоя безмятежная вера в светлое будущее и доброту людей. И я говорю не про утопленницу, Элизу или их родственников. Это случалось и раньше. Каждый раз, когда великий Хеленхорд собирался кому-то помочь.

Гневная речь охотника могла длиться всю ночь. Блэкхард не собирался его прерывать. Сегодня, перед самым концом, он был готов вытерпеть любые слова в свой адрес, которые только мог произнести Алекс, однако Энида решила заткнуть своего оппонента. Она поднялась с пледа, ударила охотника в грудь, оттолкнув от Блэкхарда, и в ответ на его насмешливый взгляд, прокричала прямо в лицо:

-Не нужен мне твой клинок! Он никому не нужен кроме тебя, поэтому хозяин этих мест и спрятал его. Спрятал, чтобы его не нашли такие как ты и демоны. А знаешь почему? – Энида замолчала, ожидая услышать от Алекс хотя бы одно слово; ожидала, что он скажет, что им нужен клинок, чтобы их генералов никто не смог убить, но охотник пожелал сохранить молчание, продолжая невозмутимо смотреть на чародейку.

-Потому что это их клинок, - ответила чародейка, сбавив тон и усевшись обратно на плед. Над ними нависла тишина, каждый из борцов с нечистью ожидал, пока Энида начнет говорить, но та лишь оттягивала момент, пытаясь вспомнить все, что ей удалось узнать о таинственном клинке Алекса. Наконец, чародейка оторвала свой взгляд от сапог, которые помогали ей сосредоточиться, и продолжила, - клинок принадлежал одному из генералов демонов… самому свирепому и сильному из них. Возможно, Аскаилу. При мне его имя никогда не произносили.

-Не произносили где? – Продолжая стоять над чародейкой, требовательно спросил Алекс. – Откуда ты знаешь про клинок, и почему я должен верить, что меч не нужен тебе? Что говорилось в твоем пророчестве, и почему оно требует, чтобы я был с тобой? Для чего тебе в этой истории я?

-Я не знаю! – Отчаянно крикнула Энида, сдаваясь под напором охотника. Она уже несколько дней была полностью разбита, не в силах даже гневом изгнать из своей головы печаль и мысли о скорой смерти. И в эти дни единственное, что помогало ей справиться с унынием было постоянные ссоры с Алексом, но сейчас она сломалась. Сломалась, и перед охотником предстала маленькая девочка, оставшаяся наедине со своей судьбой.

-Что говорилось в твоем пророчестве, и зачем тебе нужен я? – повторил Крон, не замечая, что уже перегибает палку даже для себя. Охотник, благодаря своей натуре, не мог увидеть, что в глазах чародейки, которая каждое мгновение их путешествия держалась, как кремень, стояли слезы. Энида устала терпеть одновременно и злость охотника, и внутреннее напряжение, и эта усталость наконец дала о себе знать.

-Перестань, Алекс, - вмешался Блэкхард и поднялся с места. Возвысившись над другом, он положил свою руку ему на плечо и крепко сжал его, заставляя охотника поморщиться. – Сегодня мы все должны хорошо отдохнуть, потому что завтра очень важный день, как для тебя, так и для нас всех. И ты должен заткнуться, если не хочешь, чтобы все твои поиски оборвались в самый последний момент.