— В «Теплом пристанище» действительно было несколько несчастных случаев, и всем им даны объяснения в наших отчетах.

— Да-да, я читала. Но, видите ли, с точки зрения статистики, все это выглядит несколько… необычно.

— Еще как! — кивнула мисс Риццо в знак полнейшего согласия, а потом, словно у нее в голове загорелась лампочка, спросила: — Вы ведь не думаете, что здесь имеет место злой умысел? Некоторые из детей были тяжело больны. — Она словно начала вспоминать имена и мысленно ставить рядом с ними галочки. — Некоторые погибли в результате несчастных случаев. Слава небесам, у нас есть миссис Очоа. Если бы не она, могла бы случиться очередная трагедия.

— Кто такая миссис Очоа?

— Наша завхоз. На днях упала стопка дров. Маленького Руди чуть не раздавило, но миссис Очоа вовремя успела его оттолкнуть. Он сейчас тоже в медпункте с ушибом ноги. В остальном с ним все в порядке. А еще у нас были самоубийства. Два, если точнее. Вы должны понять: все эти дети из неблагополучных семей. Порой они просто-напросто не справляются и думают, что единственный выход — это лишить себя жизни. — Из глаз мисс Риццо брызнули слезы. — Когда произошли те случаи, меня здесь не было.

— Мне казалось, вы проработали здесь больше десяти лет.

— Все верно. Я о том, что меня не было в доме. Первое самоубийство потрясло стены нашего учреждения. Директор пребывала в таком отчаянии, что едва пережила этот кошмар. Я тогда была в Делавэре в гостях у родственников.

Так и знала, что не ошиблась с акцентом.

— Второй стала Сиси… Бедняжка. Я думала, у нее все хорошо. Она попала к нам после трудностей в приемной семье. Поначалу не доверяла ни единой живой душе, но все же прекрасно приспособилась к новой жизни. В ту ночь, когда Сиси наложила на себя руки, у меня был выходной. Страшная трагедия…

Я ничегошеньки не понимала. Во всех этих смертях не было ничего общего. Несчастные случаи, суициды, странные болезни. Ни рифмы, ни ритма. По крайней мере я ничего такого не видела.

— Кто обнаружил детей, совершивших самоубийства?

— Первого, мальчика по имени Гивенс, нашел его сосед по комнате. Вторую, Сиси, в женском туалете на первом этаже увидела миссис Очоа и так расстроилась, что сразу позвонила мне. Но в ту ночь была страшная метель. Я едва добралась.

— А как насчет других?

— Простите?

— Кто нашел детей, погибших в результате несчастных случаев?

— Ах, вы об этом! Значит, одной из них была подруга Мэтью — Эбби. Он ее и нашел. Роберто обнаружил наш техник, Джоуи. Была еще одна девочка, настоящая красавица, когда не красила так густо глаза. Она заболела и однажды так внезапно потеряла сознание, что мы едва успели вызвать скорую. А еще…

Медсестра продолжала говорить, а я сидела и пыталась свести воедино факты. «Паучье чутье» подсказывало, что мисс Риццо не лжет. Казалось, она искренне расстроена. Неужели все это простое совпадение? Может быть, и не было здесь никакого злого умысла. Может быть, этот детдом преследуют неудачи. Может быть…

Внезапно меня осенило. Я закрыла глаза и чуть не пнула себя от досады, что бываю такой тугодумкой. Расправив плечи, я откинулась на спинку стула. Несчастные случаи. Болезни. Самоубийства, совершенные детьми, чье поведение даже не намекало на признаки депрессии.

— Миссис Дэвидсон, с вами все в порядке?

— Да. — Я открыла глаза. — Прошу прощения, мисс Риццо…

— Зовите меня просто Флоренс.

— Флоренс. Понимаю, вопрос странный, но вы, случайно, не замечали, чтобы дети перед смертью вели себя как-то необычно?

— Нет. — Медсестра задумалась. — По крайней мере так сразу и не вспомню.

— Я замечала.

Я обернулась и увидела девочку, которая проводила меня в эту комнату.

— Ты что это удумала, Малайя? — Мисс Риццо встала, явно намереваясь прогнать девочку. — Бегом обратно в медпункт. — Потом она повернулась ко мне. — У бедняжки с утра высокая температура.

— Их как будто подменили, — успела сказать Малайя перед тем, как мисс Риццо подтолкнула ее туда, где, видимо, находился медпункт.

В яблочко!

— Что ж, — подскочила я, — не буду больше отнимать у вас время.

— Как скажете. Удачи вам в расследовании.

— Спасибо. Можно Малайе проводить меня до выхода?

— Полагаю, вреда от этого не будет. Но потом мигом в постель, юная леди.

Девочка улыбнулась:

— Хорошо, мэм.

Мы прошли несколько метров, и только потом я спросила:

— Что ты замечала, солнце?

— Те, кто проклят, перестают быть собой. Они меняются.

Я села на стул под кабинетом администрации и, чтобы выиграть время, притворилась, будто завязываю шнурки. Малайя присела рядом.

— Как меняются?

— Поначалу все медленно. Они как будто сходят с ума, много болеют, а потом начинают происходить всякие ужасы.

— А после ужасов сколько проходит времени, прежде чем у кого-нибудь еще начинают проявляться симптомы?

— Ну, какое-то время все тихо. Мы все гадаем, кто же следующий. Недавно думали, что настал черед Хэзер, но она исчезла. Сбежала. Жаль, что я не такая смелая.

— Ты смелая, солнышко. Ты ведь сейчас разговариваешь со мной.

— Это не смелость.

— А по-моему, еще какая!

Малайя посмотрела на женщину, стоявшую дальше по коридору. Я предположила, что это и есть местный завхоз, миссис Очоа.

— Они не обращают на нас внимания. Притворяются, будто им не все равно, но это неправда. Мы сто раз пытались рассказать о проклятии, но никто и слушать не стал.

— Зато я готова слушать и слушать. И вообще, я одно сплошное ухо. Нет, я вся из ушей, как кукуруза из початков. Считай, ты сорвала ушной джекпот.

Малайя едва заметно улыбнулась, но эта полуулыбка была полна печали.

— Ты знаешь, кто сейчас под проклятием?

Она кивнула и поджала губы, чтобы не показывать, как дрожит подбородок.

— Хьюго, мой младший брат. Он сейчас тоже в медпункте. Потому-то я и притворилась, будто у меня температура.

Гадство. Я положила руку Малайе на спину и спросила:

— Как тебе удалось сымитировать температуру?

— Надо всего лишь перенастроить термометр и положить на лицо грелку до прихода мисс Риццо. — Я рассмеялась, а Малайя добавила: — Однажды я перестаралась, и термометр показал, что у меня температура — сорок пять градусов. Я либо должна была умереть, либо впасть в кому.

— Вот видишь? — улыбнулась я. — Ты смелая. Ты многим рисковала, чтобы быть рядом с братом.

— Да не особенно… — Ее голос сорвался, словно сбилось дыхание.

— А можно мне с ним увидеться? Так сказать, в стиле инкогнито?

— То есть чтобы я проводила вас к нему тайком?

— Ага.

Выражение ее лица превратилось в маску решительности. Малайя велела мне идти в уборную, сама меня проводила и сказала ждать.

— С места не сойду. И не влезай из-за меня в неприятности. Я сто тысяч причин могу придумать, как меня угораздило тут заблудиться.

Малайя куда-то умчалась. Я было подумала воспользоваться местными удобствами, но понятия не имела, сколько будет отсутствовать моя подельница, поэтому решила воздержаться.

Секунд тридцать спустя она вернулась:

— Готовы?

Я кивнула. Малайя второпях повела меня по одному коридору, потом по-другому, и я поняла, что сейчас мне бы не пришлось ничего выдумывать. Я действительно заблудилась. Ориентироваться на местности я умею точно так же, как и сдерживать свои желания и порывы. То бишь не умею вообще.

— Сюда, — позвала девочка и прокралась в темную комнату.

Из шести кроватей три были заняты.

— Он там, — показала Малайя, но зря побеспокоилась.

Ее брата я заметила, как только мы вошли.

Мы стали тихонько подходить ближе, но не успели дойти до кровати, как вдруг мальчик сел и посмотрел на нас. То есть на меня. И все мои страхи подтвердились.

Внутри мальчика сидел демон — тварь в три с лишним метра ростом, хотя брат Малайи был ниже раза в два. Но, как и сказал Рейес, правила этого мира не действуют на существ из других измерений. Каким-то непостижимым образом тело мальчика целиком и полностью подходило острозубому гаду в черной чешуе. Человеческие тела этим ублюдкам всегда подходят.