Чёртов профессор! Вчера Шевцов вспомнил его последнюю фразу. И почему она всплыла в голове, только когда вернулись?

– Хочу предупредить вас насчёт Алеси. В её чай кроме снотворного влит ещё и сильнодействующий психотропный препарат, изменяющий восприятие действительности. У нас его называют приворотным зельем. В общем, не удивляйтесь, если заметите её повышенный интерес.

Профессоришка хотел, чтобы Алеся как можно натуральней выглядела в роли влюблённой невесты. Боялся, чтобы никто не заподозрил подмены, пока компания Эдварда не вытянута со дна. Переживал за свои бабки, вложенные в бизнес Лорда. Меркантильный подонок. Он полагал, его оправдывает то, что по возвращении Алеся получит препарат, нейтрализующий действие зелья?

Виктор до самого утра надеялся, что сказанное профессором – чушь собачья. И вот теперь смотрел, как чаевед трётся возле Алеси, и понимал, как жестоко обманулся. Чары, что называется, спали. Его робкий авантюрный заяц, его нежная страстная партнёрша, его Алеся, любит другого. Чёрт! Ещё один удар по подоконнику. То, что было там, в Абсильвании, навеяно химией этого подлеца Брайона, и теперь благополучно выветрилось.

Интересно, она вспомнила последнюю фразу профессора? Лучше бы уж вспомнила. Тогда бы теперь понимала, что происходит, и не чувствовала себя виноватой. Это же Чистякова. Ещё вздумает корить себя за случившееся.

Алеся зашла в лифт одновременно с Ниночкой из бухгалтерии.

– Выздоровела? – улыбнулась та. – Как-то вы с Шевцовым синхронно слегли. Это не ты его заразила?

Ниночка рассмеялась в полной уверенности, что шутка удалась. И не догадываясь, что сыплет соль на раны.

– И к трудовым будням тоже вернулись синхронно. Что-то тут нечисто, – она подмигнула и вышла этажом раньше.

Алеся шла по коридору, гадая, куда бы деть букет. Дошла до своего рабочего места – письменного стола в приёмной, так и не придумав, что делать с этим дизайнерским цветочным этюдом, который, наверняка, обошёлся Димасику в кругленькую сумму. Букет и в правду был хорош – собран из экзотических растений с большим вкусом, но не вызывал никаких чувств. Вот вообще не трогал. Другое дело – серебряные крылышки богини танца, которые лежали в сумочке. Сердце щемило при одном взгляде на них. Но сегодня Алесе придётся вернуть подарок. Неправильно оставлять его у себя. Он ведь был сделан под воздействием зелья. А вещь всё-таки недешёвая. Хоть и серебро, но работа эксклюзивная. И где только Виктор денег раздобыл? Алеся почему-то уверена была, что он не мог заплатить за кулон из средств Эдварда. Не такой её Шевцов, чтобы покупать подарки за чужие бабки.

– Чистякова.

Алеся вздрогнула. Дурацкий букет выпал из рук, приземлившись на клавиатуру. Как только она поняла, что Виктор стоит за её спиной, ноги сделались ватными. И это только его голос. Что с ней будет, когда встретятся взглядами? Чёрт! Почему так трудно дышать? Просто сделать вдох. Почему сердце остановилось?

– Зайдите ко мне.

– Хорошо, – ответила, трусливо не развернув головы.

Он вернулся в кабинет. Только тогда Алеся отмерла и нашла в себе силы преодолеть дистанцию в несколько шагов. Но там, в кабинете, деваться было некуда. Пришлось поднять на него глаза.

Виктор стоял у окна. Хмурый и сосредоточенный. Напряжённый. И всё равно жутко красивый.

– Вы вспомнили?

– Вспомнила.

Он помолчал.

– Отлично. Значит, понимаете, что инцидент произошёл исключительно по вине профессора.

Эта фраза означала, что, мол, всё хорошо. Можно забыть и жить дальше. Наверно было самое время вернуть подарок. Но Алеся не могла. Не хотела. А вот дудки! Подарки – не отдарки. Она ведь всё равно ничего забыть не сможет. Ей нужны эти серебряные крылышки. Этот талисман. Всё что осталось от того призрачного короткого безумного счастливого момента.

Виктор сказал всё, что хотел сказать. Надо было отпустить Алесю. Но он всё стоял и смотрел на неё. За эти сутки он дико соскучился. Так непривычно было видеть её не в блёстках, не в откровенных нарядах из гардероба Мелиссы. Но даже в этом глухом деловом костюме, она была дьявольски соблазнительна. Настолько сильно, что от желания ныло всё тело. Ему хотелось послать к чёрту корейцев и запереться с ней в кабинете. Снять с неё этот глухой пиджак, расстегнуть блузку, добраться до гладкой кожи губами, продолжить с того момента, на котором их остановил чёртов Валентайн...

Твою мать! О чём Шевцов думает?! У Алеси. Есть. Парень.

– Виктор Валериевич, корейцы будут через полчаса, – в кабинет заглянул зам. – Конференц-зал готов. Кого из переводчиков пригласить? Борисову или Мейхер?

– Чистякову.

Что за дурацкое решение? Виктор хочет продлить мучения? Хочет, чтобы она целый день провела рядом?

– Но она же экономист, – выразил лёгкое удивление зам.

– Экономист, со знанием языков, если не ошибаюсь, – он развернулся к Алесе, – Чистякова, сможете переводить с английского?

– Смогу, – ответила, бледнея.

– Хорошо. Жду через двадцать минут в конференц-зале.

Алеся вышла из кабинета, ругая себя последними словами. Глупая, глупая Леська! Хочет продлить мучения? В её обязанности не входит перевод, она могла бы спокойно отказаться – премии бы не лишили, с работы не уволили. У неё была бы хоть небольшая передышка до завтра. А теперь придётся целый день провести рядом с Виктором.

Корейцы умудряются и по-английски разговаривать по-корейски. Слова-то вроде бы английские, но эти плавно переходящие одна в другую интонации и «съеденные» концы фраз… Потребовалась сосредоточенность и предельная концентрация внимания, чтобы разобрать англо-корейскую чирикающе-поющую речь. Но Алеся была благодарна им за это. Загруженные мозги позволяли не замечать Виктора.

Но иногда корейцы всё-таки замолкали. Утыкались носами в бумаги, чтобы изучить какой-нибудь особо заковыристый пункт договора. И тогда Алеся уже не могла не замечать его. Они сидели с противоположных сторон стола. Она старалась смотреть куда угодно, только не на Виктора. На лацканы пиджака южнокорейского шишки, на очки в тоненькой оправе, сидевшие на носу корейской переводчицы, на бутылочки с водой, на занавески, на пол… но всё равно утыкалась в его глаза. Очень тёмные, очень серьёзные и очень внимательные. И ей становилось жарко под этим взглядом. И больно. Она не сможет долго выдержать такой пытки. Встречаться с ним в офисе каждый день и знать, что вечером его поджидает какая-нибудь «ноги от ушей». Надо уволиться. Алеся найдёт другую работу. Она уверена в себе, как в специалисте. Тогда не будет видеть его вообще. Нет, не видеть – это ещё большая пытка. Чёрт! А, может, он и сам хочет её уволить? Вон как напряжённо смотрит. Ищет, наверно, к чему бы придраться.  

Нет. Увольнять Алесю не стали. Но день вымотал. Выпил все силы. Опустошил до дна. Когда она выходила их офиса, уже и не помнила, что это ещё не все испытания на сегодня. Из припаркованной неподалёку Хонды выскочил Димасик и подбежал к Алесе с новым дизайнерским букетом.

Через пятнадцать минут они уже заходили в «Brand-Point». Статусное заведение встретило прохладным кондиционированным воздухом, тихой ненавязчивой музыкой и вышколенным персоналом. Столик у окна был сервирован на двоих и уже ломился от закусок, напитков и фруктов. Постарался Димасик.

Ощущалось, что он и правда хочет загладить вину – свой побег к другой девушке. Может, действительно осознал, что ему нравится именно Алеся? Но сразу заговорить о чём-то серьёзном он, тем не менее, не решился. Взялся за свою любимую тему, в которой чувствовал себя свободно – чаи. Танины, флавониды, полифенолы…

Алеся смотрела на его, в общем-то, симпатичное лицо и думала, может ей действительно попытаться возобновить отношения? Может, получится влюбиться? Зачем страдать по тому, для кого ты не во вкусе, когда есть тот, для кого ты во вкусе?