Кроме торговли хлебом прервалась поставка и других товаров с юга - византийских тканей, вин и пряностей, скота и кожи из степи, меда, воска, полотна и гончарных изделий с Приднепровья. В отместку Новгород со своей стороны перекрыл торговый путь на юг, изгнал киевских купцов, свои же пошли на запад, в Поморье и земли франков. Убытки и нужду в необходимых вещах испытывали все, так что уже вскоре после введения запрета вначале исподволь, обходными путями, а потом уже открыто возобновились торговые связи. Владимир под давлением своих и приезжих купцов, всего люда к концу зимы отменил свой указ, оставив только с хлебом, а потом и с ним решилось в общую пользу.
В конце апреля пришла весть - князь собирает войско для похода на мятежные земли. На кого именно - о том он не сказал, держал в тайне от других. Но на Северной земле и стар и млад знали, что их он не обойдет, и когда общее вече бросило клич встать с оружием на защиту от ворога, люди сами, без принуждения, пошли на зов. Никто не тешил себя надеждой, что если победит Владимир, то он обойдется малой кровью, пощадит мирный люд. В прошлом походе на западные земли, а затем к вятичам не раз вырезал тех, кто попал в его руки, а жен и дочерей непокорных защитников отдавал на потребу своим воинам.
В середине мая на Ловати собралось войско со всей Северной земли из семи тысячи воинов. Как и предполагали-не пришли смоляне, вступили в сговор с Владимиром. К тому времени пришли слухи о выходе князя с ратью в поход на север, после - что он миновал по Днепру Любеч, тем самым подтверждая - идет не на вятичей. Когда же не свернул на речку Радучу к Радомле - столице радимичей, сомнений не осталось - идет на Северную землю. Собравшемуся воинству пришлось прождать на поле седмицу, когда выставленные у Двины дозоры донесли о подходе ладей князя. Насчитали их немногим более двухсот, получалось, что у Владимира в войске около девяти тысячи воев вместе с дружиной.
Для Варяжко и его командиров такая численность противника в какой-то мере стала неожиданностью. Предполагали, что будет намного меньше - после прошлогодних потерь, да еще без воинов из Северной земли и радимичей. Отдали должное уважение упорству Владимира - сумел набрать людей для нынешнего похода почти столько же, как и в прошлом. Но сложившееся на стороне врага превосходство не смутило ни самого тысяцкого, ни его людей, поверивших в удачу и воинский талант юного воителя. Да и подготовились к сражению наилучше - всю неделю трудились с укреплениями, не покладая рук.
Разбили лагерь на берегу Ловати и принялись ставить доставленное на ладьях снаряжение - гуляй-город, шатры, полевые кухни. Вкопали надолбы и рогатки, вырыли ров на ширину поля перед линией сцепленных щитов, замаскированные ловчие ямы с ветками-метками, чтобы самим туда не угодить. По краям поставили засеки, оставили в них проходы для конницы, закрыв до нужного времени сдвижными рогатками. В просеке по обе стороны волока подрубили высокие сосны для его завала - Варяжко собирался поставить здесь пешую часть дружины и воев-лучников заслоном, не дать вражескому войску уйти обратно.
Приготовления шли до того дня, пока не объявился враг, не давал людям сидеть без дела. Когда же войско князя высадилось из ладей на берег и пошло по волоку, следил за ним, каждый час высылая дозорных. Как только неприятель приблизился за несколько верст до поля сражения, отдал команду своим бойцам и воям выдвигаться из лагеря на предписанные им позиции. Ждали час-другой, когда показалась в просеке голова вражеской колонны, а перед ней дозорный отряд из десятка воинов. Они шли сторожко, выискивая засаду, но посланных в заслон воев не заметили - те схоронились в глубине леса, - и прошли дальше. Выйдя на открытое место и завидев перекрывшее им путь войско, остановились и дальше не пошли, за ними встала и вся колонна.
Шло время, противостоящие стороны замерли, выжидая, что же предпримет противник. Варяжко не торопил князя, дал тому возможность осмотреться и выдвинуть свое войско на поле. Когда же оно выстроилось наизготовку, но продолжало стоять - Владимира, по-видимому, необычное укрепление неприятеля озадачило, опасался сразу бросить в атаку - решил раззадорить того, предпринял свой ход. По сигналу рожка с обеих флангов выдвинулись вперед две большие повозки с впряженными парами крупных коней, развернулись и встали. На каждой из них воины принялись накручивать смонтированную катапульту, а потом привели ее в действие - в сторону врага полетел солидный, весом в два пуда, камень.
Накануне этого дня расчеты катапульт вели пристрелку по линиям возможного поражения, но все же первый бросок оказался с заметным недолетом. Наскоро перезарядили онагры и снова ударили в строй противника, все еще стоящего на занятой линии. Попали после третьего-четвертого выстрела каждого орудия и тогда враг не выдержал - пошел в атаку. Не бегом, с опаской, обходя стороной подозрительные участки поля - по-видимому, прознали о ловушках на поле. Но все равно - уже на полпути к вставшему в обороне войску стали все чаще попадать в ловчие ямы с острыми кольями на дне. Крики попавших в них воинов побудили остальных к большей осторожности и замедлить ход наступления. И тут открыли стрельбу лучники северян из-за щитов гуляй-города, к ним присоединились расчеты катапульт.
Камнеметные орудия Варяжко придумал сам, что-то используя из известных в это время катапульт и требушетов - при Святославе русским воинам довелось их испытать на себе, когда воевали против Болгариии и Византии. Сами же подобные сооружения не строили из-за их громоздкости и сложности, обходились без них - Святослав в своих походах предпочтение отдавал скорости марша, двигался налегке, с минимумом обоза. Для новгородских мастеров заказанные Варяжко онагры оказались вообще в диковинку, но за зиму все же справились со сложным изделием - выпустили сначала один, после его испытаний и доработки еще три. Все четыре орудия доставили на ладьях к полю боя, два поставили стационарно, на ближних холмах, другие два установили на приспособленных повозках.
Первая атака княжеского войска захлебнулась - под градом стрел и падающих сверху камней остановились вои ополчение, а потом без всякого строя побежали назад, за ними отступила дружина, прикрываясь щитами. Рисковать конницей и бросать ее в атаку на отходящего врага Варяжко не стал, только снова выпустил вперед онагры, не давая тому возможности перевести дух. И тут Владимир предпринял непредвиденный ход - его войско не остановилось на краю поля, как прежде, а продолжило отступление, уходя обратно по волоку. Что же он надумал - для Варяжко оставалось тайной, но тому, что едва начав бой, тот отправится восвояси - не поверил, ожидая какой-либо каверзы.
Дал команду своему войску оставаться на месте, сам же с полком и стрелками бросился нагонять неприятеля по оставленным в поле проходам. В узкой просеке не оставалось места для обходного маневра - так и держался следом за шедшей в арьергарде колонны княжеской дружиной. Лучники и расчеты передвижных катапульт продолжали обстрел, выбивая десятками воинов противника, пока тот не встал, упершись в заслон. Запертый с обеих сторон, он недолго терпел, неся потери, сам перешел в атаку. Теперь уже Варяжко отступал со своими бойцами, не прекращая беспокоящий обстрел. Так дошел обратно до поля, преследуемый по пятам, а затем до линии своих укреплений.
Противник вновь встал, встреченный плотным огнем стрелков, укрывшихся за щитами. На этот раз Варяжко не стал ждать, пока тот отступит, бросил на него тяжелую конницу. Она пошла в обход с обеих сторон и ударила по флангам, проламывая здесь строй ополчения. Не успевшие перестроиться вои отступали к центру своего войска, все более смешивая ряды и создавая сутолоку. Мгновенно оценив возникшую у неприятеля сумятицу, дал команду полку вступить в бой со сбившейся в полукруг княжеской дружиной, остальному воинству атаковать растерявшееся под ударом конницы ополчение.
Основное, самое упорное сражение сложилось между воинами полка и дружины. В прямой схватке сошлись примерно равные по силе противники, строй встал против строя. Юные бойцы Северной земли противостояли матерым варягам и опытным воям, набранным Владимиром в свой ближний отряд. Может быть, уступали в хладнокровии - горячились излишне, да и в отточености ударов и защитных приемов также, но своей слаженностью и командной выучкой сумели устоять и выдержать натиск врага, не отступили ни на шаг. Подоспела еще подмога от конных воинов, прорвавшихся через строй княжеского ополчения и с тыла ударивших по дружине - той поневоле пришлось перейти к круговой обороне.
