Ливы - в том, что видит именно их, Варяжко не сомневался, уже не первый раз встречался с ними, - собирались идти дальше, в сторону Пскова, надеясь там найти подходящую добычу. Старший из них, кряжистый воин лет сорока, дал команду уходить через час, остальные заторопились - кто-то спешно заканчивал с обедом, другие принялись за сборы. Варяжко не стал больше задерживаться - все важное он узнал, скрытно удалился от лагеря ливов, после отправился к берегу искать судно, на котором они пришли сюда. Он уже принял решение не дать банде уйти дальше, покончить с ней здесь, теперь продумывал, как справиться с сильным врагом.

    Принять открытый бой и почти наверняка погубить своих воинов посчитал неприемлемым - ливы больше, чем втрое превосходили в численности его небольшой отряд и, вероятнее всего, в боевом опыте, так что исход схватки не вызывал сомнения. Отправиться обратно в Изборск за помощью не оставалось времени - найти после банду вряд ли удалось бы. Оставалось одно - задержать противника до подхода подкрепления. Для того и искал корабль - если удалось бы как-то угнать его или уничтожить, то ливам пришлось бы остаться, пока не найдут что-то в замену. Тогда уже можно отправить своих людей за подмогой, самому же остаться и проследить за противником.

    Нашел судно не сразу - дважды внимательно прошелся взглядом, не выходя из леса, но так и не увидел. Только когда проследовал вдоль берега, рискуя быть обнаруженным наблюдателем, заметил в затоне под густой кроной прибрежных ив очертания дромона с высокой площадкой на носу для лучников - на таких судах, мало в чем уступавшим драккарам, плавали готы, прусы и другие народы Поморья. Корабль еще укрыли свежими ветками так, что ни с воды, ни с берега беглым взглядом не увидеть, только если приглядевшись и с близкого расстояния. Даже в этом чувствовался немалый опыт банды, по-видимому, не первый раз промышлявшей здесь.

    Несколько минут понаблюдал из-за растущего поблизости орешника за судном, но признаков охраны на нем не увидел - ни звуков, ни каких-то движений. По-видимому, ливы посчитали достаточным то, что их дозорный видел его своего места, причем неподалеку - в какой-то сотне метров от себя. Теперь думал, как угнать корабль, притом самому - его бойцы просто не успели бы до отбытия банды, да и риск попасться на глаза наблюдателя у отряда намного больше, чем у него одного. На раздумья много времени не потерял, тут же, не медля ни минуты, приступил к делу. Страха при том не испытывал, только волнение, как перед важной работой. Снял с себя доспехи и одежду вплоть до исподнего, спрятал их под кустом и, оставив при себе только пояс с ножом, ползком прокрался к воде с невидимой от дозорного стороны, под прикрытием корабля.

    Тихо, без всплесков, вошел в вводу и доплыл до борта, а затем вдоль него к кормовому якорю. За считанные секунды перерезал острым ножом привязанный к нему канат, после, нырнув под днище, добрался под водой до носового якоря. Здесь, на видимой дозорным стороне, едва не произошел казус - потерял нож, на поясе его не оказалось. Обошлось, что дно протоки у берега оказалось чистым, без ила, а вода не замутненной - нашел в нескольких метрах от якоря, под килем. Нож, по видимому, выпал, когда Варяжко случайно зацепился за выступающий край килевой балки. Удерживая в легких последний воздух, перерезал второй канат, так под водой вернулся на скрытную сторону и здесь, всплыв, жадно отдышался - выдержал почти две минуты!

    Корабль, больше не удерживаемый якорями, стал медленно разворачиваться, влекомый течением в заводи, а потом пошел вдоль берега, постепенно отдаляясь от него. Варяжко споро взобрался наверх по свисающему концу якорного каната, перебрался через борт и затаился за ним, выглядывая через проем для весла. Через минуту раздался крик ливского дозорного - тот, уже не скрываясь, звал на помощь своих подельником, а потом с шумом стал спускаться с дерева. Еще через несколько минут на берегу показались другие ливы, завидев удаляющийся корабль, помчались вслед за ним. Тот уже вышел на стремнину, так что догнать его оказалось не просто, к тому же путь по берегу, изрезанному оврагами и и расщелинами, выпал далеко не гладким.

    Пробежав пару сотен метров и все больше отставая от судна, ливы остановились и, размахивая руками, принялись бурно выяснять с дозорным допущенный им недогляд. Тем временем дромон поравнялся с заводью, где Варяжко оставил струг с бойцами. Те, завидев чужой корабль, высыпали на берег, а потом ошеломленно смотрели на своего командира, стоявшего голышом на его борту. Тот дал команду растерявшимся юнцам срочно отчаливать и догонять его, сам принялся править рулевым веслом ближе к берегу. Когда струг скорым ходом взявшихся за весла бойцов поравнялся с ним, велел части из них перейти на дромон и всем вместе идти в Изборск за подмогой. После недолгого разъяснения им столь необычной ситуации бросился в воду и поплыл к берегу.

    Ливы никуда не ушли - так и остались в том же лагере. Только выставили двоих дозорных - Варяжко чуть не попался на глаза второму, устроившемуся с той стороны леса, откуда он пришел. Выручила скрытность, с которой преодолел открытый участок перед лесным массивом - прополз ужом, исцарапав голое тело. Добравшись до первых деревьев, уже собрался встать, как заметил краем глаза какое-то движение буквально в трех шагах. Приглядевшись к березе, стоящей чуть сбоку, обомлел - увидел среди ветвей над собой чьи-то ноги в яловых сапогах, а потом и всю фигуру ливского воина, смотрящего куда-то вдаль, в сторону озера. Стоило ему опустить взор, как заметил бы распростершегося почти под ним Варяжко.

    Затаил дыхание, медленно - по сантиметру, отполз за соседнее дерево, не чувствуя обдирающие кожу ветки и корни, только здесь перевел дух от отпустившего напряжения и страха. После осторожно, пригнувшись, удалился от вражеского дозорного и направился к месту прежней стоянки дромона. Нашел схрон и облачился, вместе с одеждой и снаряжением вернулась уверенность в себе после только что перенесенного стресса. Дальше уже более спокойно проследил за бандой, расположившейся в балке, выбрал укромное место неподалеку и остался здесь до следующего дня. Ночью спал урывками, прислушиваясь к звукам из вражеского лагеря, да и прохладная для августа погода не давала расслабиться - даже замерз под утро.

    На рассвете отправился к условленному месту встречи, ближе к полудню дождался прихода изборской дружины и своего отряда на трех суднах - посадник перестраховался и отправил сотню воинов в распоряжение Варяжко. Дальше операция прошла так, как он планировал. Прошли скрытно до поля перед лесом, дальше сам отправился убрать дозорного. Обойдя по дуге, снял того выстрелом из лука почти в упор, после повел дружину к лагерю ливов. Часть послал занять позицию на другой стороне балки, по сигналу криком чибиса забросали расслабившегося врага сулицами и копьями, а потом пошли в ближний бой.

    Сражение закончилось быстро, через десяток минут перебили последних ливов. Обошлось небольшими потерями у изборцев, среди бойцов Варяжко двое получили раны, но остались в строю. После дележа трофеев команды разделились - сам он со своим отрядом продолжил путь к Пскову, а оттуда домой, уже без таких приключений. В последующих поездках по рубежным землям не обходилось без стычек с пришлыми бандами, но постепенно вставшие здесь заставы и кордоны перекрыли путь на Северные земли - редко, когда им удавалось пройти далеко в глубь, как было в той, оставшейся в памяти Варяжко, истории.

    К осени пришли вести о походе князя Владимира с десятитысячным русским воинством на запад, в земли волынян и дулебов в верховьях Западного Буга и Стыри. Побил стоявщее там войско польского князя Мешко, занял Перемышль, Червен, другие города Волыни. Вернул Руси завоеванные прежде отцом земли, даже с прибытком - поставил на нынешнем рубеже с поляками город, назвав его своим именем. Победа далась немалыми потерями среди русичей - потеряли каждого третьего, но вои не роптали на молодого князя, признавая за ним воинский дар и твердую руку. Не унявшись первым славным свершением, Владимир не распустил войско, а повел теперь на восток, на землю мятежных вятичей - в прошлую зиму они отказались платить дань, а весной не дали воев для похода.