— Я и не скрываю!

— Не скрываешь! А сама бледненькая, осунувшаяся…

— Мамочка, не волнуйся! Ты вещи принесла?

— Да, конечно. Здесь даже твой любимый Диккенс.

— Спасибо! — Девушка достала из сумки махровый халат и с удовольствием завернулась в него. — Чувствую себя почти как дома! Мам, а Андрей знает, где я?

— Доченька, как только вернусь из больницы, сразу ему сообщу, — виноватым голосом пообещала Надежда.

Мила разочарованно промолчала.

— Родная моя, я так испугалась, когда мне доктор позвонил! В один миг все из головы вылетело!

— Не переживай, мам, я просто спросила…

На следующее утро, возвратившись из процедурного кабинета, Мила застала в палате Андрея.

— Здравствуй, малышка! — он ласково обнял девушку. — Смотрю, ты молодцом!

— Лучше всех!

— Милочка, если серьезно, что говорят врачи?

— Ничего. Вот обследуют, сделают рентген и тогда определят.

— Хорошо.

— Не нахожу ничего хорошего.

— Прости, — смутился Андрей, — я, пока тебя дожидался, взял книгу…

— А, Диккенса!

— Да.

— И что?

Андрей испытующе посмотрел на девушку:

— Милочка, если тебе кто-то угрожает, ты только скажи!

— О чем ты?!

— О записке в твоей книге.

— Какой еще записке?!

— Очень странной!

— Ты меня, наверное, разыгрываешь?!

— Не я! Поверь, подобные шутки не в моем стиле!

— Покажи!

Андрей передал небольшой лист бумаги с вырезанным из газетных букв текстом: «Берегитесь чужой ненависти! Она может стоить вам жизни. Но не отчаивайтесь! От врага придет спасение».

— Полный бред! Глупый, злой розыгрыш! Чья ненависть? Какое спасение от врага?

— Милочка, успокойся! В записке не указано имя. Вдруг она предназначалась не тебе?

— Тогда почему листок оказался именно в моей книге?! И вообще, о каком спокойствии ты говоришь?! Я только что получила предупреждение о смерти!

— Не паникуй! Возможно, кому-то очень хочется, чтобы ты так думала…

— Не твоей ли Алевтине? А что, если она совсем потеряла голову от любви и таким образом пытается меня запугать?

— Нет, ну что ты!

— Откуда ты знаешь?

— Аля — скромная, тихая…

— Скромная, тихая, — передразнила Мила. — Может, от ревности она превращается в тигрицу!

— Аля — тигрица?! — От подобного предположения Андрей расхохотался. — Хотел бы я посмотреть!

— Знаешь, мне сейчас не до шуток! — раздраженно остановила его девушка.

— Извини, Милочка! Но ведь кто-то принес тебе записку! Ты уверена, что вчера в книге ничего не было?

— Абсолютно! Одна закладка. Я читала до самого сна.

— Значит, анонимное предупреждение появилось сегодня. Извините, — обратился Андрей к меланхоличной даме, — не заходил ли утром к вам в палату кто-нибудь из посторонних?

— Никто, если не считать вас, — ответила женщина и вопросительно посмотрела на бабушку.

— Никто, юноша, точно! — старушка утвердительно закивала головой.

Уже повернувшись к Миле, он услышал за спиной тихое бормотание:

— Совсем сошла с ума…

— Вы что-то сказали? Я не расслышал!

— Сказала, сошла с ума, — иронично повторила дама бальзаковского возраста.

— Позвольте узнать, с чем связано столь неутешительное заявление? — улыбнулся Андрей.

— Когда по ночам мерещатся привидения, молодой человек, это уже диагноз…

— Я тоже его видела! — испуганно пропищала бабуля.

— Кого?! — Все взгляды обратились к растерявшейся от общего внимания старушке.

— Его!

— В палате, ночью, кто-то был, посторонний, — мрачно констатировала дама.

— Может, медсестра? — предположил Андрей.

— Нет! Когда он открыл дверь, на фоне освещенного коридора я увидела темную одежду.

— А почему вы решили, что приходил мужчина?

— Не знаю. Простите, я устала.

Андрей наклонился к Милочке и нежно прошептал:

— На сегодня хватит впечатлений, отдыхай, малыш.

— Ты уже уходишь? — расстроенно спросила девушка, не выпуская его руки. — А завтра придешь?

— Конечно. Не грусти, поправляйся, моя хорошая.

— Я боюсь!

— Чего, глупышка?

— Вдруг ночью опять появится «этот»?

— Даже если появится, не забывай: неизвестный хотел тебя всего лишь предупредить, так сказать, по-дружески.

— Все равно боюсь!

— Малыш, не капризничай! До завтра!

— А поцеловать? — Мила обвила его шею руками.

— Мечтаю, — серьезно ответил Андрей.

Вечером девушка вновь и вновь внимательно перечитывала странное послание. Нет, на розыгрыш оно не походило. Но если принять сказанное в записке за правду, значит, на самом деле существовал человек, который ее настолько ненавидел, что готов был даже убить! Мила вспомнила о своем последнем разговоре с матерью Саши. Как Инна Петровна смотрела на нее, обвиняя в убийстве сына! Даже обращалась в прокуратуру! Потом ужасная смерть Володи… Оба были влюблены и погибли! Совпадения?

Темнота. Слышится чей-то шепот: «Просыпайся!» Мила открывает глаза. Темнота. Сон или явь? Становится страшно. Вокруг огни и пустота. Мила чувствует невидимые нити, которые жадно тянутся к ней, врастают в плоть. Они высасывают жизнь, забирают силы, мысли, желания, оставляя пустую телесную оболочку…

Андрей вышел из метро. Ледяной ветер заставил зябко поежиться. Озабоченно взглянув на цветы, он расстегнул куртку и осторожно спрятал под ней розы. Быстрая ходьба по искрящемуся, в свете уличных фонарей, заснеженному бульвару немного отвлекла от мрачных мыслей, но при виде знакомого грязно-желтого здания дурное настроение вновь вернулось к нему.

Преодолев длинный больничный коридор, Андрей широко распахнул дверь палаты и остановился в растерянности.

— Увезли твою девушку, — сочувственно вздохнув, обратилась к нему старушка.

— Куда? — испугался Андрей.

— В реанимацию, — вмешалась меланхоличная дама.

— Почему в реанимацию?!

— Мила вчера вечером потеряла сознание. Мы думали, она заснула. Сестра пришла делать укол, ну и обнаружила…

— Но прошел целый день!! Она что, так и не пришла в себя?!

— Мы не знаем. Обратитесь лучше к Эдуарду Алексеевичу.

— Спасибо. — Андрей машинально положил букет на стол и направился к выходу.

— Цветы забыли, молодой человек! — напомнила дама.

— Оставьте себе, — ответил он и стремительно выбежал из палаты.

Ординаторская располагалась в противоположном крыле отделения. Дверь, обитая коричневым дерматином, заглушала звуки голосов, мужского и женского. Не дождавшись конца разговора, Андрей решительно вошел в кабинет.

— Извините меня, Эдуард Алексеевич, я по поводу Людмилы Теодориди.

Женщина, сидевшая к нему спиной, обернулась, и он увидел заплаканное лицо Милиной мамы.

— Здравствуйте, Надежда Михайловна…

— Проходи, Андрюшенька, не стесняйся, ты ведь почти член семьи. Пускай Эдуард Алексеевич сам все тебе объяснит.

— Присаживайтесь, молодой человек. — Врач указал на свободный стул. — Очень кстати, что вы ко мне зашли! Признаюсь, я несколько шокировал Надежду Михайловну. — Доктор смущенно улыбнулся. — Итак, начну сначала. Прежде всего, довожу до вашего сведения: исследования и анализы ничего не выявили. Потеря сознания необъяснима, поскольку жизненные показатели девушки находятся в норме. С вашего позволения, я бы сравнил состояние вашей невесты с состоянием спящей красавицы из сказки.

— Значит, Милочка здорова?! — Глаза парня расширились от изумления.

— Не могу однозначно ответить.

— Простите, но третьего не дано!

— Позвольте с вами не согласиться! Я занимался исследованиями в области передачи информации, изучал ее влияние на состояние здоровья пациентов. Мои выводы никак не согласуются с официальной точкой зрения медицины. Но наука идет вперед, и со временем…

Эдуард Алексеевич неспешно снял очки в тонкой золотой оправе и протер стекла мягкой тряпочкой. Близоруко щурясь, он посмотрел на Надежду:

— В общем, я хотел сказать, на вашу дочь воздействовали негативной информацией.