— Никогда не была в нашем подвале. Он от особняка хэль остался?

— От склада. Купеческий род, работавший на хэль. Тут хранили масло и, кажется, уксус.

— Понятно, — Бригита почувствовала небольшое разочарование. Быть принцессой на купеческом складе — совсем не то, что в имении или замке.

— Хозяева поддержали восстание. Тут был штаб во время войны с Союзом Четырёх. После победы сделали жандармерию. Потом стал комиссариат.

— А что со зданием наверху?

— Было деревянное. Долго не протянуло. Полвека назад построили новое.

От входа донёсся топот — кто-то спускался по лестнице. Дежурный, возвращения которого Бригита не заметила, скрипнул стулом. По приветственному ворчанию, раздавшемуся в ответ, было понятно, кто появился. И действительно — спустя несколько мгновений за перегородку завернул Кир. От него пахло дождём и грязью, взятый напрокат костюм напоминал жёваную тряпку, а на лице сияла торжествующая улыбка.

— Привет, книжные черви! Я к вам с новостями.

— Давай, — кивнул Робин, — Только тише.

— Да, точно. Тише. Так вот, — Кир плюхнулся на свободный стул и отхлебнул из стакана Бригиты, — Я узнал про эту кралю, с которой наш инспектор танцевал сегодня… а нет, уже вчера на вечеринке. Её зовут Ада Мангелис, она жена заведующего универмагом Павла Мангелиса, и… за стулья держитесь там? Ей шесть лет. От тебя пасёт табаком, косматый — дай-ка сигаретку, я же знаю, что ты тут курил.

— Шесть лет? — скептически переспросил Робин, приподняв бровь.

— На вечеринке она выглядила явно старше… — усомнилась Бригита.

— И тем не менее, — Кир улыбался всё шире, — Что это такое?

Он выудил из-за пазухи прямоугольник розового картона, помахал им и шлёпнул на стол.

— Гражданское удостоверение, — пожала плечами Бригита.

— Человека, — уточнил Робин, — У хэль зелёные. И это копия — по краю идёт рамка, у оригинала её быть не должно.

— Молодцы. Умницы. Высший балл обоим. Это копия гражданского удостоверения госпожи Мангелис, которую я получил в столе регистрации.

— Так быстро? И без ордера? — Робин нахмурился.

— Всегда полезно знать о человеке кое-что, чего больше никто не знает.

— Доиграешься. Прижмут тебя, — Робин взял удостоверение и начал его рассматривать.

— Когда прижмут, тогда и буду решать. К тому же, был бы кто, а то — жена заведующего универмагом. Невелика шишка. Вы лучше посмотрите, что на бумажке интересного есть.

Над ухом Робина засопели — Бригита сунулась через плечо, заглянув в удостоверение. Робин повернул карточку, чтобы ей было виднее и провёл пальцем по столбикам значков и цифр.

— Родилась, училась, вышла замуж… Нигде не работала, кстати. Почему так мало данных?

— Ты ниже смотри. Видишь — пометка "Восстановлено" и печать.

— Она потеряла удостоверение? И не всё удалось восстановить?

— Бери выше, косматый! Я очень сильно подозреваю, что вся жизнь госпожи Мангелис, кроме последних нескольких лет, была восстановлена исключительно с её слов.

— Это как?! — непонимающе моргнул Робин, — Нельзя же просто так придти в стол регистрации, сказать "я потерял удостоверение" и надиктовать в восстановленное что твоей душе захотелось.

— Фига себе, косматый! Это, кажется, самая длинная фраза, которую я от тебя слышал за все эти годы! Видать, тебя и в самом деле проняло.

Робин аккуратно положил карточку на стол, хлебнул остывшего чая и потёр виски. Кир с торжествующей улыбкой растёр докуренную сигарету в консервной банке.

— А теперь — самое шокирующее откровение сегодняшнего вечера. Поскольку восстанавливать удостоверение должны, разумеется, строго по имеющимся прочим документам, маленькая птичка чирикнула мне на ушко, что неплохо бы проверить и их.

Кир вытащил из лежавшей на столе пачки Робина новую сигарету и окутался клубами дыма. Повисла пауза.

— Ну, и?! — подпрыгивая от нетерпения спросила Бригита.

— Ну и у толстой Магды из стола регистрации теперь ещё один должок передо мной. Потому что ни одного документа с именем Ады Бокке, в замужестве Мангелис, выданного раньше, чем создана эта копия удостоверения, в природе нет. Всё — только после. Если верить бумагам — а бумаги никогда не врут — Ада появилась на свет шесть лет назад. Точнее, шесть лет, два месяца и сколько-то там дней. Для толстой Магды это значит, что она восстановила документ государственной важности неизвестно кому только со слов. И что работает в столе регистрации она ровно до того момента, пока мне не захочется доложить об этом её начальству. Ну а для нас это значит, что предстоит много оперативно-следственных мероприятий.

— А где ты костюм так угваздал? — внезапно спросила Бригита.

— Я же говорю, мышь: оперативно-следственные мероприятия.

— Она тебя из окна что ли выкинула?

— Во-первых, она жирная, а не сильная. Во-вторых, стол регистрации на третьем этаже, и под окнами брусчатка, а не грязь. Если бы она меня выкинула, мы с тобой сейчас в больничке бы разговаривали. В-третьих, там решётки на окнах вообще-то.

— Но где ты всё-таки перепачкался?

— Это отдельная история, которую, быть может, я потом…

Робин слушал перепалку, потому что его всё больше отвлекала какая-то мысль. Что-то во всём этом казалось ему… неправильным. То самое чувство, которое сигналит — есть работа.

— Тихо!

Кир и Бригита замолчали.

— Тихо. Я думаю. Удостоверение получено без подтверждений. Заполнено на отвяжись. Магда не помнит, как делала это. Иначе не дала бы тебе копию. Зачем ей ещё один должок.

— А тогда тоже Магда работала? — шёпотом поинтересовалась у Кира Бригита.

— Ага. Она у нас вечная. Ну, то есть, лет пятнадцать точно только она этим и занимается.

— Значит, Ада не так проста. И её ищет инспектор. Который сам не очень прост. И у него перстень. С… так, минуту…

Робин вскочил из-за стола и зашагал к стеллажам в дальнем конце подвала. Бригита и Кир озадаченно направились за ним.

— Материалы Коллегии. Где-то здесь.

— Коллегии? — удивился Кир.

— Коллегии по искоренению отклонений.

— Это я понял. Какая-то древняя полиция хэль, которая до Избавления не давала людям заниматься наукой. При чём тут она?

— Геральдика. Мы не там искали. Ага, вот, — Робин аккуратно снял с полки увесистый фолиант размером с сиденье стула. Опёр его на полку ниже и начал торопливо листать.

— Подождите, — переспросила Бригита, — Если эта Коллегия занималась людьми, то при чём тут геральдика хэль?

— Сотрудники. В обычных книгах не значились. Манипуляция сознанием и стирание памяти — обычная практика Коллегии.

— Эй, косматый, ты чего? — страшным шёпотом спросил Кир, — Ты намекаешь, что эта фифа использует способности, которые после Избавления не должны работать?

— Предполагаю. Пока всё сходится. Остальное надо проверить.

— Мышь, зови доктора, косматый ёбнулся. Да стой ты, стой, шучу я. Пойдём-ка в кабинет, там будет лучше говорить. Без посторонних.

— Минуту. Почти нашёл. Вот этот раздел… Как я и думал. Это не спец-единица. Просто гербовый перстень. Лорд-протектор второго ранга.

— Звучит круто.

— Это и было круто. Их было всего сорок на континент. В местном отделении Коллегии не было ни одного.

Когда они поднялись в кабинет, Кир первым делом залез в шкаф и извлёк графин. Разлил по стаканам на полпальца и буркнув "Для смазки нервных окончаний", первым опрокинул свою порцию.

— Ну что, подчинённые. Мы вляпались в очень мутный блудняк. У нас два человека. Один предположительно владеет способностями хэль, которыми не может владеть потому что человек ими владеть не может в принципе, и потому, что эти способности уже сто пятьдесят лет как не работают вообще. Лично я в это не верю, и думаю, что ответ проще — но его ещё надо найти. Второй прибыл непонятными кружными путями, вполне вероятно без официальной санкции — и явно для того, чтобы встретиться с первым человеком. Который, то есть, которая его явно знает, раз тайные знаки делала. И у него перстень крутой хэльской шишки, которых после Избавления всех перевешали. Я ничего не перепутал? Ничего не забыл? Хорошо. Теперь вопрос — кто за то, чтобы лезть в это говно ещё глубже? По итогам расследования можно получить или наград мешок или, что вероятнее, швабру в жопу по самые гланды — возможно, с летальным исходом. Приказывать при таких раскладах не возьмусь, так что голосуем. Кто за продолжение?