Определяющая рефлексия впервые обнаруживает несовпадение и противоположность Я (субъект) и не-Я (объект). При определяющей рефлексии постоянно происходит отчуждение и объективирование законов субъективной деятельности, ее опредмечивание; происходит превращение позитивных определений Я в позитивные определения не-Я – как независимо от Я существующего объекта, сущность которого мне открывается, но противостоит.

Субъектно-активные формы деятельности постоянно обнаруживаются как объектная противопоставленность, как не-Я, само же Я приобретает все большую отрицательность, «небытие». Определяющая рефлексия осуществляется в форме понятия, которое выступает и как форма данности некоторой объектности, и как средство его мысленного воспроизведения. Первый момент позволяет человеку осознавать независимое от него существование объекта; второй есть акт его (объекта, но не себя) понимания. Своеобразие такой ситуации сознания можно выразить следующим образом: «Я – знаю это; и – Я знаю, что знаю это; но! – Я не знаю, что Я в этом!» Обнаружение последнего обстоятельства есть первый шаг в работе еще одной формы рефлексии.

Отрицание очевидности в своей непосредственной данности, обнаружение несовпадения Я со ставшим бытием, постоянное высвобождение из всякой поглощенности (из поглощенности всяким) есть особая форма рефлексии, и ее можно обозначить как синтезирующая рефлексия.

Синтезирующая рефлексия собирает самоопределившуюся личность среди многого в одно. Рассекречивая многие структуры Я как не-Я, как чуждое, наведенное, синтезирующая рефлексия обнаруживает в то же время в каждом определенном (лично мне ценном) Я свечение не-Я, где Я оказывается моей реализованной действительностью, а не-Я – еще не ставшей, но становящейся действительностью. Проблематизируя любое наличное состояние сознания, синтезирующая рефлексия впервые обеспечивает выход Я за любые актуальные пределы самого себя; позволяет главное – не только преодолеть тесные границы очевидности, но и обнаружить становящуюся действительность как действительность самого Я.

Синтезирующая рефлексия есть первый шаг на пути снятия структурного противостояния субъекта и объекта; объектная реальность теряет свою обособленность и независимость существования от моего сознания. Лишь ассоциированная с Я (интегрированная в нем), она получает свою подлинную жизнь и процесс осуществления.

Только теперь синтезированное «внутреннее Я» оказывается способным принять подлинную имманентность себя Миру во всех его измерениях (аксиологических, нравственных, эстетических, научно-теоретических), обнаружить укорененность в нем, а не только пребывание или взаимодействие с ним; а тем самым и вообще выйти за пределы не только самого себя, но и своих отношений с миром.

В этом качестве она становится трансцендирующей рефлексией, которая, по сути, есть «расширяющееся сознание», принципиально не приуроченное к своим явлениям и не редуцируемое к ним. Верхняя граница такой рефлексии, как хорошо видно, имеет своим пределом бесконечность.

Следует заметить, что первые три формы рефлексии (полагающая, сравнивающая, определяющая) основное противоречие сознания разрешает частичным образом. Каждая из них формирует свой феноменалистский слой сознания, рационализируемый нами с большим или меньшим успехом. Более того, хотя становление каждой новой формы приводит к эффекту расширения сознания, но ее «энергии» как бы не хватает для превращения акта расширения в непрерывный процесс.

С течением времени рефлексия оказывается «на службе» соответствующего поверхностного слоя сознания, который поглощает сознание как целое, делает его уплощенным, некритичным к своим собственным образованиям. Например, при нулевой рефлексии мы имеем наивное сознание, поглощенное бытием; при полагающей рефлексии – поглощение чувственно-практическими образованиями (типа привычек, установок, направленностей); при сравнивающей – поглощение очевидностями (типа: 2x2 = 4); при определяющей – поглощение новоевропейской рациональностью (вплоть до тезиса, что все должно быть научным, т. е. получить благословение от науки на существование). Только синтезирующая и трансцендирующая формы рефлексии разрешают исходное противоречие абсолютным образом; они-то и есть подлинное орудие собственно личностного развития.

1. Психолог «при объективном изучении человека не наблюдает ничего такого, что он мог бы назвать сознанием, чувствованием, ощущением, воображением, волей… Он приходит к заключению, что все эти термины могут быть исключены из описания жизнедеятельности человека. Сознание и его подразделения являются поэтому не более как терминами, дающими психологии возможность сохранить – в замаскированной, правда, форме – старое религиозное понятие «души».

О психологе какой школы идет речь в цитате? Что является гносеологической основой подобного утверждения?

2. Стало хрестоматийным утверждение К. Маркса о сознании: «Способ, каким существует сознание и каким нечто существует для него, это – знание… Нечто возникает для сознания постольку, поскольку оно знает это нечто. Знание есть его единственное предметное отношение».

Так ли это? О каком сознании идет речь в данном положении?

3. В психологии, ориентированной на естественно-научную парадигму, типичным является утверждение, что сознание есть продукт деятельности высших отделов мозга: подсознательные (бессознательные) процессы локализуются в подкорковых отделах мозга.

В чем принципиальная ограниченность подобных представлений о сознании человека? Как совместить с этим представлением результаты духовной практики йогов по управлению и контролю процессами, протекающими внутри человеческого организма (дыхание, кровообращение и др.)?

4. В психологии осознание предмета обозначают внешней рефлексией; осознание себя составляет задачу внутренней рефлексии.

По одному ли механизму формируются эти способности? Что здесь общего и различного? Подумайте, являются ли переживания стыда и совести рефлексивными процессами? В чем их различие?

5. Можно ли согласиться с утверждением, что процесс воспитания человека есть процесс формирования его сознания?

Акопов Г.В. Психология сознания. Вопросы методологии, теории и прикладных исследований. Самара, 2010.

Василюк Ф.Е. Психология переживания. М., 1984.

Велихов Е.П., Зинченко В.П., Лекторский В.А. Сознание: опыт междисциплинарного подхода // Вопросы философии. 1988. № 11.

Зинченко В.П. Миры сознания и структура сознания // Вопросы психологии. 1991. № 2.

Леонтьев А.Н. Деятельность. Сознание. Личность. М., 2004.

Мамардашвили М.К. Как я понимаю философию. М., 1992.

Михайлов Ф.Е Сознание и самосознание. М., 1991.

Психология сознания // Сост. Л.В. Куликов. СПб., 2001.

Рубинштейн С.Л. Человек и мир. М., 1997.

Слободчиков В.И., Цукерман Г.А. Генезис рефлексивного сознания в младшем школьном возрасте // Вопросы психологии. 1990. № 3.

Столин В.В. Самосознание личности. М., 2009.

Фрейд 3. Психология бессознательного. М., 1989.

Несомненно, сознание и деятельность как две фундаментальные «опоры» бытия человека в мире резко проблематизировали отражательно-познавательный образ психики в традиционной психологии. Сознание переставало быть лишь совокупностью знаний человека о мире, соответственно и деятельность как научно-психологическая (объяснительная) категория переставала отождествляться с разными формами активности человека. Онтологический статус сознания и деятельности человека не позволял исследователю успокаиваться на бесчисленном множестве феноменологических описаний, выдаваемых за объективные их характеристики.