Как только глаза привыкли к полумраку, Эйла обозрела внутреннее убранство и удивилась. Она ожидала увидеть несколько кострищ в разных местах, определяющих территорию каждого очага. Здесь же каждый очаг был окружен оградой из шкур, укрепленных на шестах. Это не были шатры, поскольку крыши не требовалось. Эти стены охраняли внутреннее пространство от случайных взглядов. Эйла вспомнила, что в Клане было запрещено глазеть на жилую территорию, ограниченную камнями. Это было традицией. Но цель была та же: охрана личной жизни от вмешательства посторонних, даже от чужих взглядов.

Ладуни подвел их к одному из закрытых шкурами помещений.

— Ваше печальное приключение не связано с бандой головорезов?

— Нет. А что, что-нибудь случилось? — спросил Джондалар. — В тот раз ты говорил о каком-то человеке, который собрал своих последователей. Они развлекались… с плоскоголовыми. Они травили мужчин, а затем брали ради Наслаждения их женщин.

Услышав «плоскоголовые», Эйла стала слушать внимательнее, интересуясь про себя, много ли людей из Клана жили неподалеку.

— Да, это Чароли и его банда, — сказал Ладуни. — Вначале они болтали о высшем духе, но сейчас это уже зашло далеко.

— Я думал, что те юноши перестали вести себя так.

— Во всем виноват Чароли. Они неплохие люди, но он распаляет их, настраивает. Лозадуна говорит, что таким образом он хочет показать, какой он смелый, что он — мужчина, потому что он вырос без мужчины в доме.

— Многие женщины воспитали детей в одиночку, и мальчики оказались прекрасными людьми, — сказал Джондалар.

Они так увлеклись разговором, что невольно отошли на середину пещеры. Вокруг стали собираться люди.

— Конечно. Но спутник его матери исчез, когда он был ребенком, и она не взяла другого. Вместо этого она всю свою заботу и ласку обратила на сына. Она баловала его и позволяла ему ничего не делать, в то время как он был должен учиться быть взрослым. Но теперь пора прекратить это.

— А что случилось?

— Девушка из нашей Пещеры ставила возле реки ловушки. Она стала женщиной несколько полнолуний назад и еще не прошла ритуала Первой Радости. Церемония должна была состояться во время следующего Схода. Чароли и его банда увидели ее одну и взяли… все…

— Все? Взяли? Силой? — ошеломленно спросил Джондалар. — Девушку, еще не настоящую женщину? Просто не верится!

— Все, — с холодной яростью подтвердил Ладуни. — И мы так это не оставим! Не знаю, может, им надоели самки плоскоголовых или что-то другое, но это уже слишком. Они причинили ей боль и вызвали кровотечение. Она говорит, что больше никогда не хочет иметь ничего общего с мужчинами. Она отказалась пройти посвящение в женщины.

— Это ужасно, но ее трудно в этом винить. Юная девушка не должна так познать Дар Дони, — сказал Джондалар.

— Ее мать боится: раз она отказалась от чествования Великой Матери, то у нее никогда не будет детей.

— Возможно, она права, но что можно сделать? — спросил Джондалар.

— Ее мать требует смерти Чароли, и она хочет, чтобы мы объявили кровную месть его родичам. Месть — это ее право, но кровная месть коснется каждого. Кроме того, не Пещера Чароли была причиной всей этой заварухи, а его банда, притом некоторые ее члены даже не из Пещеры Чароли. Я послал к Томази, руководителю охотников той Пещеры, человека и передал с ним некоторые мои мысли по этому поводу.

— И какие это мысли?

— Я думаю, что пора всем людям Лосадунаи остановить Чароли и его банду. Надеюсь, что Томази присоединится ко мне и попытается убедить своих отдать тех молодых людей на общий суд всех Пещер. Я даже предложил, чтобы матери Мадении позволили совершить месть. Это лучше, чем если вся его Пещера пострадает от кровной мести. Но Томази — родственник матери Чароли.

— Да, это тяжелое решение. — Джондалар заметил, что Эйла внимательно прислушивается к их разговору. — Кто-нибудь знает, где обитает банда Чароли? Они не могут быть с вашими людьми. Я не верю, что какая-либо Пещера Лосадунаи может дать кров таким негодяям.

— К югу отсюда. В пустынной местности, где много пещер и текут подземные реки. Говорят, что они прячутся на границе этого района.

— Их трудно будет найти, если там много пещер.

— Но они не могут там оставаться все время. Им нужно добывать пищу, а значит, их можно выследить. Для хорошего следопыта найти их будет легче, чем любое животное, но нужно, чтобы все Пещеры участвовали в этом поиске. Тогда это не займет много времени.

— И что вы сделаете с ними, когда найдете? — спросила Эйла.

— Думаю, что, как только этих негодяев разъединят, вскоре порвутся их связи друг с другом. Каждая Пещера может применить свои методы. Сомневаюсь, чтобы большинство из них хотели бы уйти из племени и перестать быть его частью. Когда-нибудь им понадобятся спутницы, и немногие женщины согласятся жить так, как живут они.

— Ты прав.

— Мне очень печально было услышать историю о молодой женщине, — сказала Эйла. — Как ее зовут? Мадения? — Ее лицо выражало глубокую обеспокоенность. — Мне хотелось бы остаться и помочь, но если мы не перейдем вскоре ледник, нам придется задержаться здесь до следующей зимы.

— Может быть, уже слишком поздно для перехода через ледник, — сказал Ладуни.

— Слишком поздно? — спросил Джондалар. — Но ведь холодно. Зима. Все намертво замерзло. Все расселины заполнены снегом.

— Да, сейчас зима. Но зима кончается, и что дальше — неизвестно. Вы, конечно, можете перейти через ледник, но если вдруг раньше времени задует фён — а это возможно, — тогда весь снег быстро растает. Ледник во время первой оттепели весной очень опасен, а в данных обстоятельствах не думаю, что безопаснее идти в обход на север, так как путь лежит через страну плоскоголовых, а они не слишком приветливы. Банда Чароли настроила их против нас. Даже животные защищают своих самок и сражаются за них.

— Они не животные. — Эйла встала на их защиту. — Они люди, только другого типа.

Ладуни промолчал, не желая обидеть гостью. Должно быть, благодаря своей близости к животным она и их считает людьми. Если волк защищает ее, а она обращается с ним как с человеком, то нет ничего удивительного в том, что плоскоголовых она принимает за людей. Да, они могут совершать разумные действия, но они — не люди.

К этому разговору прислушивались несколько человек. Один из них, небольшого роста, худой мужчина средних лет, произнес:

— Может, дать им возможность устроиться, Ладуни?

— Интересно, ты собираешься целый день держать их здесь? — спросила полная женщина с приветливым лицом.

— Прошу прощения, вы правы. Позвольте представить вам… — Ладуни посмотрел вначале на Эйлу, затем на Джондалара: — Лозадуна, Тот, Который Служит Матери В Пещере Горячего Колодца племени Лосадунаи. Это Эйла из Львиного стойбища племени Мамутои, Избранная Пещерным Львом, Охраняемая Пещерным Медведем, дочь Дома Мамонта.

— Дом Мамонта! Значит, ты Та, Кто Служит Матери? — сказал мужчина, удивленно улыбаясь.

— Нет. Я дочь Дома Мамонта. Мамут учил меня, но я не была посвящена, — объяснила Эйла.

— Но была рождена для этого! Ты, должно быть, избрана Великой Матерью. — Мужчине явно было приятно.

— Лозадуна, ты даже не приветствовал ее, — проворчала пухлая женщина.

Человек слегка опешил.

— О да. Наверное, нет. Именем Дуны, Великой Земной Матери, приветствую тебя, Эйла из племени Мамутои, Избранная Львиным стойбищем, дочь Дома Мамонта.

Женщина рядом с ним покачала головой и вздохнула:

— Все перепутал, но если бы это был какой-либо редкий ритуал или легенда о Матери, он бы не забыл ни малейшей детали.

Эйла не могла не улыбнуться. Она никогда не встречала Того, Кто Служит Матери, столь мало соответствующего этой роли, как этот человек. Те, которых она видела, были полны самообладания и выделялись среди других своей властностью! Этот же был рассеянным, робким человеком, не думающим о своем облике, с приятной, скромной манерой поведения. Но женщина, видимо, знала, в чем его сила, да и Ладуни уважительно относился к нему. Лозадуна был явно другим, чем казался на первый взгляд.