Мадения бывала на праздниках Великой Матери с тех пор, как помнила себя, но в этот раз все было по-другому. Она видела несколько пар: никто никому не причинял боли даже тогда, когда женщину выбирали сразу несколько мужчин, но особенно ее интересовали Эйла и Джондалар. Как только они вышли из пещеры, она надела парку и пошла за ними.

Найдя путь к шатру с двойными стенами, они прошли во второе помещение. Оглядевшись, они поставили светильник на земляной алтарь. Затем сняли парки и уселись на войлочные маты.

Джондалар начал снимать сапоги Эйлы. Целуя ее жарко и долго, он развязал на ней тунику и то, что было под ней, и снял. Наклонившись, он поцеловал ее. Он снял с нее все остальное, поцеловав ее лобок, покрытый мягкими завитками. Затем, раздевшись, он обнял ее, радуясь, что они прикасаются друг к другу, и тут же захотел ее.

Подойдя к бассейну с горячей водой, они окунулись один раз и пошли к месту для мытья. Джондалар взял горсть мягкого мыла и начал намазывать спину Эйлы, ее округлые груди, все тело, избегая трогать теплые влажные места. Тело стало гладким и скользким, ему нравилось прикасаться к ее коже. Эйла закрыла глаза, ощущая, как его руки ласкают так, как умел только он, и полностью отдалась их власти, чувствуя малейшее прикосновение. Затем он намылил ее ноги, подняв каждую ступню. Целуя ее губы и чувствуя ее язык, чувствуя, что она отвечает, он ощутил, как помимо его воли оживает его мужская плоть, пытаясь достичь ее.

Он начал намыливать ее подмышки, затем полные тугие груди, чувствуя, как твердеют соски под его пальцами. Дрожь, словно молния, пробежала по ее телу, когда он притронулся к соскам, и где-то глубоко внутри возникло желание. Когда он дотронулся до ее живота и бедер, она застонала от нетерпения. Он ласкал ее нижние губы и, найдя ее место Наслаждения, нежно потер его. Затем, подняв большую деревянную чашу, полную воды, он стал лить на нее воду. Ополоснувшись несколько раз, они пошли к бассейну с горячей водой.

Погрузившись в воды источника, мужчина и женщина сидели на каменных скамьях, прижавшись друг к другу. Затем он положил ее на мягкие маты и окинул спокойным взглядом.

К ее удивлению, он, раздвинув ее ноги, коснулся языком нижних губ и внутренних складок. Соли не чувствовалось, исчез даже ее специфический вкус. Это было новое ощущение — пробовать ее на вкус и не узнавать его. Только он начал наслаждаться новизной этого, как она в истоме застонала. Казалось, что это получилось внезапно, но она была готова к этому. Она чувствовала, как в ней нарастает возбуждение, как оно достигает пика, волны наслаждения вновь и вновь омывали ее, и вдруг он почувствовал ее вкус.

Она поднялась и притянула его к себе, вбирая в себя его суть. И подалась к нему, когда он вошел в нее, и они удовлетворенно вздохнули. Как только он отдалился, ей болезненно захотелось, чтобы он вернулся. Ее тепло растекалось по всей длине члена, и он почти достиг взрыва. Когда он опять вытащил член, то понял, что уже готов, и стон вырвался из его губ. Она вжалась в него, и взрыв освободил его суть, и она смешалась с ее теплой влагой, а он закричал от полноты счастья.

Некоторое время он лежал на ней, зная, что она любит ощущать его вес на себе. Скатившись с нее, он увидел ее слабую улыбку и поцеловал ее в губы. Их уста слились, и языки терлись и переплетались так, что она вновь почувствовала возбуждение. Он заметил это. Не спеша он поцеловал ее в губы, затем в глаза, уши и нежные, боящиеся щекотки места на шее. Он подвинулся ниже и нашел соски. Он пососал их, поласкал пальцами и спустился вниз по ее телу, которое жаждало новых острых ощущений.

Его тело тоже требовало этого. Его мужская плоть вновь наливалась силой. Почувствовав это, она вдруг села и наклонилась, чтобы взять в рот его плоть. Он лег на спину, чтобы полнее уловить все ощущения, которые она возбуждала в нем. Она то брала его плоть глубоко в рот, то отпускала. Кончиком языка она быстро потерла твердый рубец. Затем, оттянув крайнюю плоть, она все быстрее стала облизывать головку. Он стонал от волн наслаждения, затем, притянув ее к себе, достиг языком лепестков ее цветка. Возбуждение нарастало, и, попробовав ее еще раз, он повернул ее так, что она оказалась на коленях, и проник в глубь ее колодца. Она двигалась ему навстречу с каждым его толчком. И снова это пришло. Вначале она, а затем он почувствовали дивную волну великого Дара Наслаждения.

Приятно уставшие и истомленные, они лежали рядом, когда почувствовали дуновение ветра, но они не двинулись с места и даже задремали. Когда они проснулись, то вновь вымылись и посидели в горячей воде. Выходя из бассейна, они увидели у входа сухие чистые бархатисто-мягкие кожи для вытирания.

Мадения шла обратно к пещере, испытывая неведомые до того чувства. Она была тронута нежностью и страстью Джондалара и готовностью Эйлы полностью ввериться ему. Их действия были совсем не похожи на те, которые она видела. Их Наслаждение — горячее, физическое Наслаждение, но не грубое. Тут не брали что-то у другого, а делились, чтобы сделать друг другу приятное. Эйла сказала ей правду: Наслаждение Великой Матери может быть радостным, светлым, острым — это праздник любви.

Хотя она не знала, что делать, но стала как-то увереннее чувствовать себя физически и эмоционально. На глаза навернулись слезы. В этот момент ей страстно захотелось Джондалара. Если бы он был тем, с кем ей суждено провести ритуал Первой Радости! Хотя она знала, что это невозможно, но в тот момент она решила, что, если встретит человека, похожего на него, она согласится пройти ритуал на следующем Летнем Сходе.

На следующее утро все поднялись, чувствуя себя не в своей тарелке. Эйла приготовила напиток под названием «на следующее утро после», который она придумала для того, чтобы облегчить последствия различных празднований в Львином стойбище, хотя у нее хватило запасов лишь на обитателей Дома Церемоний. Она тщательно проверила запас трав против беременности и решила, что их хватит до следующего сбора. К счастью, их требовалось употреблять не так много.

В полдень к ним зашла Мадения. Смущенно улыбаясь, она сообщила, что решила участвовать в ритуале.

— Это прекрасно, Мадения. Ты не пожалеешь, — сказал ей красивый и вежливый мужчина.

Она посмотрела на него такими обожающими глазами, что он наклонился, поцеловал ее в щеку, а потом улыбнулся. И она утонула в его изумительных синих глазах. Ее сердце билось так часто, что она едва дышала. В это мгновение Мадении вновь захотелось, чтобы именно Джондалар принимал участие в ее ритуале Первой Радости. И она вдруг испугалась, что он понял, о чем она подумала. Внезапно она выбежала из жилища.

— Жаль, что мы не живем поближе к Пещере Лосадунаи. — Он смотрел вслед Мадении. — Мне хотелось бы помочь этой молодой женщине, но я уверен, что они найдут кого-нибудь.

— Конечно, найдут. Надеюсь, что у нее не будут слишком высокие запросы. Я сказала ей, что она, может быть, встретит такого, как ты, Джондалар… Но таких, как ты, не так много, — сказала Эйла.

— У всех молодых женщин большие запросы, но все эти фантазии лишь до первого раза.

— Но у нее есть основания для таких фантазий.

— Все они более или менее знают, что их ждет. Они ведь все время рядом с мужчинами и женщинами.

— Тут другое, Джондалар. Как ты думаешь, кто оставил ту кожу для обтирания?

— Я думаю, что это Лозадуна или Золандия.

— Они были уже в постели, когда мы ушли. Они сами чествовали Великую Мать. Я спрашивала их. Они даже не знали, что мы ушли к священному источнику, хотя Лозадуна, кажется, был доволен.

— Если не они, то кто?.. Мадения?

— Почти уверена. Джондалар нахмурился:

— Мы так долго путешествовали вдвоем, что… Я никогда не говорил об этом… Я чувствую немного… В общем, я делаю это неохотно, когда кругом люди. Если бы я знал, что она там, я не был бы таким необузданным. Я думал, что мы одни.