Эйла и Джондалар ошеломленно смотрели на эту колонию. Услышав грубый крик, они взглянули наверх и увидели снижавшегося пеликана, парившего на своих десятифутовых крыльях. Он долетел почти до середины озера и, сложив крылья, словно камень, неуклюже плюхнулся в воду. А неподалеку, раскрыв крылья, по воде бежал другой пеликан, пытаясь подняться в воздух. Эйла начала понимать, почему эти птицы выбрали себе место для гнездовья посреди озера. Им требовалось значительное пространство воды, чтобы взлететь, хотя полет их был изящен.

Тронув ее за руку, Джондалар указал на мель возле острова, где по грудь в воде плыли несколько птиц. Они одновременно опускали головы в воду, а затем вместе, словно по команде, выпрямляли шеи и выплескивали воду из больших длинных клювов. Они усердно гнали рыбный косяк, и некоторым из них время от времени удавалось схватить рыбину, в следующий раз везло другим, но они продолжали двигаться и опускать головы абсолютно синхронно. Одинокие пары другого подвида пеликанов, иной окраски и с более ранними выводками, гнездились по краям основной колонии. Тут же, на плавучем острове, гнездились и другие водные птицы: бакланы, чомги, разнообразные утки, включая белобровых и красногрудых нырков и обыкновенных крякв. Все они поглощали бесчисленное количество рыбы.

Внутренняя обширная дельта демонстрировала естественное изобилие природы, богатство жизни, без стыда выставляющей себя напоказ. Неразрушенная, нетронутая, руководимая лишь законами природы и собственной волей, Великая Мать Земля испытывала истинное наслаждение, создавая и поддерживая жизнь во всех ее проявлениях.

Тысячелетие спустя та же Земля, но ограбленная, лишенная ресурсов, загаженная и загнивающая, уже не сможет воссоздавать и кормить порожденную ею жизнь. И все же, несмотря на возросшее истощение, бесплодие, последнее слово будет за ней. Даже опозоренная и обнищавшая, Великая Мать найдет в себе силу разрушить то, что она создала. Владычество ее не может быть свергнуто или подменено, ее богатства не могут быть взяты без ее согласия, без ее содействия, без уважения ее потребностей. Ее воля к жизни не может быть подавлена безнаказанно. Без нее может существовать самонадеянная жизнь.

Продолжая наблюдать за пеликанами, Эйла вытаскивала тростник и складывала его в лодку, ибо ради этого они сюда и приплыли. Затем они принялись грести, направляя лодку в обход плывущего тростника. Когда они вновь увидели берег, то были гораздо ближе к их стоянке. Их приветствовал долгий, полный тоски вой. После очередного охотничьего набега Волк по запаху нашел стоянку, — там все было в полном порядке, но отсутствие людей сильно встревожило зверя.

Чтобы успокоить его, женщина свистнула. Подбежав к воде, Волк поднял морду и завыл. Затем он обнюхал их следы, бегая взад и вперед по берегу, бросился в воду и поплыл. Приблизившись к ним, он свернул в сторону плавучего острова.

Волк попытался было найти твердую почву, но только бултыхался между камышей. Наконец он направился к лодке. С трудом уцепившись за мокрую шкуру животного, мужчина и женщина втащили его в лодку. Волк был настолько возбужден и счастлив, что прыгнул и лизнул в лицо Эйлу, а затем и Джондалара. Встав посреди лодки, он встряхнулся и завыл.

К своему удивлению, они услышали ответный волчий вой. Вой раздавался где-то совсем близко. Эйла и Джондалар растерянно взглянули друг на друга — ведь в их распоряжении не было ни одежды, ни оружия, только суденышко. Прислушавшись, они поняли, что вой доносится не с берега, а с плавучего острова.

— Но как могли там оказаться волки? — спросил Джондалар. — Это ведь не настоящий остров. Там нет земли. Даже отмелей.

«Может быть, там не волки, а кто-нибудь еще…» — подумал он.

Внимательно посмотрев в просвет между тростниками, Эйла уловила волчий взгляд: два желтых глаза, следящих за ней. Затем она почуяла какое-то движение вверху. Она взглянула туда и увидела волка, сидевшего на дереве, под прикрытием листвы.

Но волки же не лазают по деревьям! По крайней мере она впервые встретила такого волка, а ведь она видела их множество. Она указала на него Джондалару. Он взглянул и онемел. Волк вроде был настоящий, но как он оказался на дереве?

— Джондалар, — шепнула Эйла, — уйдем отсюда. Мне не нравится этот остров, где волки лазают по деревьям и ходят по земле, которой нет.

Он почувствовал раздражение. Они быстро погребли через протоку. Когда лодка приблизилась к берегу, Волк выпрыгнул. Люди быстро затащили лодку на берег, затем достали копья. Обе лошади смотрели в сторону плавучего острова, тела их были напряжены. Обычно волки их не трогали, особенно когда улавливали запах человека. А тут еще необычная сцена… Были ли это обычные, настоящие волки… или это было что-то не то?..

Не распугай они своими животными обитателей большого острова, они бы узнали, что эти волки столь же реальны, как и они сами. Земля великой дельты служила домом для многих животных, в том числе и камышовых волков. Вначале они жили на островах и в лесах, но за тысячи лет так привыкли к водному окружению, что могли легко перемещаться в плавучих тростниках. Они даже научились карабкаться по деревьям, что давало им огромные преимущества в случае наводнения. То, что волки смогли выжить в столь насыщенной водой местности, говорило об огромной приспособляемости вида. Впоследствии они научились жить рядом с человеком, так что через некоторое время полностью одомашнились, возникло множество пород, многие из которых были совершенно не похожи на своих волчьих прародителей.

Через протоку можно было видеть волков, и двое из них были на дереве. Волк выжидающе взглянул на Эйлу и Джондалара, как бы требуя указаний. Один из камышовых волков издал вой, который подхватили и другие. Эйлу пробрала дрожь. Но вой, казалось, отличался от обычного, хотя она и не могла точно сказать чем. Возможно, это было связано с отражением звука от воды, но Эйле стало совсем тревожно.

Внезапно все стихло. Волки исчезли неожиданно, как и появились. Все еще держа оружие наготове, Джондалар и Эйла внимательно вглядывались в безмолвные заросли камыша, чувствуя себя глупо и неуютно.

Холодный ветер, вызывающий мурашки на голой коже, дал им понять, что солнце опустилось за западными горами, близилась ночь. Они отложили оружие, поспешно оделись и быстро развели костер. Затем установили палатку, но настроение у них было испорчено. Эйла все поглядывала на лошадей, радуясь, что они пасутся рядом со стоянкой.

Когда тьма окружила золотистое пламя костра, мужчина и женщина ощутили странное спокойствие. Они сидели, прислушиваясь к ночным звукам речной дельты. В сумерках пробудились к активности ночные цапли и запели сверчки. Несколько похоронных воплей издала сова. Услышав, что кто-то, возбужденно сопя, обнюхивает что-то в лесу, Эйла решила, что это кабан. Вдали раздался хохот гиены, а ближе — пронзительный крик дикого кота. Эйла гадала, была ли то рысь или снежный леопард. Она ждала, когда вновь завоют волки, но они молчали. Чернотой бархата тьма проникла во все закоулки пространства, а весь звуковой диапазон заполнился различными голосами. С каждой протоки, с каждой заводи доносился свой хор лягушек. Его сопровождало похожее на колокольный звон стенание жаб.

Для забравшихся в спальные меха Эйлы и Джондалара пение лягушек стало привычным фоном. Вдруг вдалеке послышался волчий вой. Волк откликнулся.

— Интересно, скучает он по волчьей стае? — обнимая Эйлу, спросил Джондалар.

Она прижалась к нему, радуясь его теплу и близости.

— Не знаю, но иногда волнуюсь. Бэби оставил меня ради самки, но львы всегда уходят со своей территории в поисках самки из другого прайда.

— Думаешь, Удалец тоже может покинуть нас?

— Уинни на некоторое время уходила в табун. Не знаю, как к ней отнеслись другие кобылы, но она вернулась, когда умер жеребец. Не все жеребцы имеют табун кобыл. Каждый табун выбирает только одного, и тот должен сражаться с другими самцами. Молодые жеребцы обычно образовывают свои собственные табуны, но всех их тянет к кобылам во время течки. Уверена, что со временем Удальца тоже потянет к ним и ему придется сражаться.