Молодой женщине не очень хотелось лезть в реку, и не из-за холодной воды — она привыкла купаться в ней, — а из-за того, что потом придется ходить в промокшей одежде. Натягивая голенища сапог на икры, она вдруг передумала.

— Я не хочу, чтобы они намокли. Лучше я поеду босой. По крайней мере у меня будет сухая обувь, когда мы переправимся.

— Не такая уж плохая мысль, — сказал Джондалар.

— И это я тоже не надену. — Она сняла штаны, оставшись лишь в тунике. Джондалар улыбнулся, ощутив желание, далекое от поисков табуна. Однако он знал, что Эйла очень беспокоится об Уинни и ей не до пустяков.

Он тоже решил снять все, кроме рубашки. Река оказалась не особенно широкой, хотя течение было быстрым. Они могли бы переправиться, сидя вдвоем на Удальце, а затем на том берегу надеть сухую обувь и штаны.

Полураздевшись, Джондалар нацепил заплечную корзину, а Эйла взяла сверток со спальными мехами. Сначала он решил, что глуповато ехать на лошади с голым задом, но вскоре успокоился, прикасаясь ногами к бархатной коже Эйлы. Его желание было таким очевидным, что, если бы не надо было спешить, она тоже задержалась бы. Где-то в глубине мелькнула мысль, что хорошо бы как-нибудь поехать вдвоем на лошади ради удовольствия.

Ломая прибрежный ледок, жеребец вошел в реку, — вода оказалась ледяной. Хотя течение было быстрым, а вода дошла всадникам до бедер, жеребец не плыл, а шел по дну. Люди попытались приподнять ноги, но вскоре привыкли к холодной воде. На середине реки Эйла оглянулась и увидела, что Волк все еще мечется на берегу. Она свистнула, и он, наконец решившись, бросился в воду.

Они добрались до противоположного берега без особых происшествий. Лишь сильно озябли, тем более что дул холодный ветер. Они отряхнулись и быстро натянули одежду и обувь, которая внутри была выложена шерстью серны, — подарок Шарамудои, который они только сейчас оценили. Ноги сразу же стали согреваться. Волк, выбравшись на берег, встряхнулся, отфыркиваясь. Эйла пощупала его, убеждаясь, что переправа не повредила ему.

Легко отыскав следы, они сели на Удальца. Волк снова попытался не отставать от них, но все же вскоре оказался позади. Эйла с тревогой наблюдала, как он все более и более отставал, но то, что он нашел их вчера, немного успокаивало, к тому же она убеждала себя, что Волк нередко убегал, но всегда вновь нагонял их. Ей не хотелось оставлять его, но надо было найти Уинни.

Было уже за полдень, когда вдали они увидели лошадей. Подъехав ближе, Эйла вытянулась вперед, чтобы разглядеть среди табуна свою подругу. На миг ей показалось, что мелькнуло знакомое желтоватое пятно, но там было много лошадей такой же окраски, а когда ветер донес до табуна запах людей, тот быстро стал удаляться.

— На этих лошадей уже охотились, — заметил Джондалар, но тут же замолчал, радуясь, что не высказал вслух мысль о том, что здесь бывали люди, которые любят конину. Он не хотел еще больше расстраивать Эйлу. Табун вскоре исчез из виду, но они продолжали идти по следу. Единственное, что им оставалось делать.

Следы вели на юг к реке Великой Матери. Путь пошел на подъем. Местность становилась гористой и с более скудной растительностью. Они продолжали двигаться, пока не взобрались на плато. Далеко внизу была видна река, через которую они переправились; сделав крюк на запад, она впадала в основное русло.

Табун пасся, и потому им удалось подобраться поближе.

— Вот она! — Эйла указала на лошадь в табуне.

— Откуда ты знаешь? Вон еще лошади с похожей окраской.

Но Эйла слишком хорошо знала свою лошадь, чтобы спутать ее с другими. Эйла свистнула, и Уинни подняла голову.

— Я же говорила, что это она.

Она вновь свистнула, и Уинни направилась к ней, но вожак табуна, большая изящная серо-золотистая кобыла, заметил, что новое пополнение табуна удаляется прочь, и двинулся на обгон. На помощь пришел и табунный жеребец — огромный, светлой окраски, с жесткой стоящей серебристой гривой. По его спине шла серая полоса, а серебристый хвост казался почти белым. Ноги от колен до бабок тоже были серебристого цвета. Кусая Уинни за бока, он заставил ее вернуться в табун к другим кобылам, которые возбужденно наблюдали за происходящим. Затем жеребец обернулся к более молодому Удальцу и застучал копытами о землю, после, встав на дыбы и заржав, он вызвал его на бой.

Молодой жеребец испуганно попятился, чем расстроил планы людей, которые хотели, чтобы он подошел к табуну поближе. Отойдя на безопасное расстояние, Удалец заржал, зовя свою мать, и они услышали ответное ржание Уинни. Эйла и Джондалар спешились, чтобы обсудить ситуацию.

— Что нам делать, Джондалар? — взмолилась Эйла. — Они не отпустят ее. Как нам освободить Уинни?

— Не волнуйся, освободим. Если необходимо, используем копья, но это вряд ли потребуется.

Его уверенность успокоила ее. Ей совсем не хотелось без нужды убивать лошадей, но надо было что-то предпринять ради возвращения Уинни.

— Ты придумал что-нибудь?

— Я уверен, что за этим табуном охотились, так что они побаиваются людей. В этом наше преимущество. Табунный жеребец, возможно, считает, что Удалец вызывает его на бой. Он и большая кобыла пытаются удержать Уинни в табуне. Так что нам надо отвести Удальца. Уинни подойдет на твой свист. Я отвлеку внимание жеребца, а ты поможешь Уинни уклониться от кобылы и приблизишься к ней, чтобы оседлать ее. Затем ты закричишь на кобылу или даже ткнешь ее копьем, если она приблизится к Уинни. Думаю, что она будет держаться в стороне, пока ты не уедешь.

Эйла облегченно улыбнулась:

— Звучит обнадеживающе. Что нам делать с Удальцом?

— Позади нас есть скала, на которой растут кусты. Я могу привязать его там. Он привык к этому и будет стоять спокойно.

Взяв повод, Джондалар быстро пошел назад. Когда они подошли к скале, он сказал:

— Возьми копьеметалку и пару дротиков. — Он снял с плеч корзину. — Я оставлю это здесь, чтобы чувствовать себя свободнее. — Он также взял копья. — Как только заберешь Уинни, съезди за Удальцом и приезжай за мной.

Скала протянулась с северо-востока на северо-запад с легким подъемом на западе и более крутым на востоке. На юго-западе она внезапно обрывалась. На западе скала довольно резко уходила вниз к реке, которую они переплыли. День был ясным, ярко светило солнце. Они с опаской посмотрели на крутой западный спуск, боясь сделать неправильный шаг или, споткнувшись, кубарем скатиться вниз.

Подобравшись поближе к табуну, они остановились и попытались найти Уинни. Табун — кобылы, жеребята и лошади-однолетки — пасся среди высокой пожухлой травы. Жеребец держался слегка в стороне от остальных. Эйле показалось, что Уинни пасется дальше к югу. Она свистнула, и Уинни побежала к ней. С копьем, готовым к броску, Джондалар стал медленно приближаться к светлому жеребцу, стараясь отделить его от табуна, а Эйла направилась к кобылам, чтобы быстрее добраться до Уинни.

Продвигаясь к ней, Эйла заметила, что некоторые лошади, перестав есть траву, куда-то смотрели, но никак не на Эйлу. Внезапно она почувствовала, что здесь что-то не так. Обернувшись, чтобы посмотреть, где Джондалар, она увидела клуб дыма, затем другой. Трава в нескольких местах занялась огнем. И тут сквозь дым Эйла увидела людей, бегущих к лошадям с факелами в руках. Они гнали табун к краю плато, к обрыву, и Уинни была там.

Среди лошадей поднялась паника, и в этом шуме она различила знакомое ржание, но донеслось оно с другой стороны. Оглядевшись, она увидела Удальца, скакавшего с оборванным поводом к табуну. Почему он сорвался с привязи? И где Джондалар? Воздух наполнился дымом. Эйла видела, как напряжены и напуганы лошади, бегущие от огня.

Лошади толкались вокруг нее, и она уже не могла найти Уинни, но зато Удалец бежал прямо к ней. Он поддался общей панике. Эйла громко свистнула и бросилась к нему. Он повернул к ней, но уши у него были прижаты, и глаза вращались от страха. Эйла схватила повод и развернула морду жеребца. Он издал вопль и попятился, сильно дернув повод. Ладони Эйлы обожгло, но она, несмотря на боль, удержала веревку, и, когда жеребец опустился на передние ноги, она, ухватившись за его гриву, взлетела на спину лошади.