Наутро нога еще немного ныла, но я уже мог на нее опираться. Вот что Бальзам животворящий делает. Почесывая плоский мускулистый живот, мимо меня проследовала из номера Даррака, виляя полуоткрытой филейной частью. Что сразу меня взбодрило, прогнав остатки сонливости.

— Господин, дыру глазами протрете, — произнесла наблюдавшая за мной Сати.

— Ревнуешь, никак?

— Нет, я… — Бхоль открыла было рот, но резко замолчала. Спустя несколько секунд она все же признала очевидное. — Наверное, вы правы. Я плохо разбираюсь в таких нюансах, но мне не нравится, когда вы слишком много внимания уделяете Дарраке. С Жунь Фа Лонг я чувствовала нечто похожее… Значит, это и есть ревность? Пагубное, темное чувство. Хотела бы я от него избавиться…

— Это возможно только в том случае, если твои чувства к избраннику угаснут, — хмыкнул я. — Либо если ты начнешь доверять ему больше, чем самой себе.

Бхоль посмотрела на меня внимательно:

— Второй вариант выглядит невыполнимым. Да и на первый я не могу сама никак повлиять. Поэтому господину Кону не стоит… заглядываться на других девушек…

— Какой эгоистичный у меня вассал. Сама дала обет, а теперь требует, чтобы и я его соблюдал. Чонджул, конечно, имеет своеобразную внешность и характер. Но не могу сказать, что она мне безразлична.

— Ах, вот как! — поджала она губы и отвернулась. — Совет вам, да любовь!

— Чего там про любовь? — позевывая, в номер вернулась Даррака.

— Да вот, обсуждаем наши идеалы в отношениях. Как ты себе представляешь идеального партнера?

— Ну и разговорчики у вас с утра пораньше, рокх! Партнер, значит? Конечно, это должен быть богатый, сильный и могучий воин! Не меньше Адепта, а лучше Мастера. Слава о нем должна греметь по всему Фанши.

Я уже было подумал, что почти подхожу под критерии, как девушка добавила:

— Он должен быть выше меня, крупнее и сильнее. Карликов низин я за мужчин не считаю. Конечно, это должен быть аракиец.

— Ах, вот как! — поджал я губы. — Совет вам, да любовь!

Даррака пожала плечами и принялась переодеваться. Сати снова бросилась с покрывалом, скрыв фигуру аракийки от моего взора. Карлики, значит? Ну, пусть ищет себе гигантов в пару, ее право.

Большую часть дня мы потратили на отдых: отъедались, отсыпались и восстанавливались после бурного на события дня. В районе полудня прошвырнулись по рынку и торговым лавкам. Восстановили припасы, а также продали собранные трофеи. Чонджул торговалась до последнего медяка, так что я доверил ей задачу сбыта добра. Удалось выручить около восьми золотых: неплохие деньги по меркам Бойца, хорошие — для Рекрута, отличные — Новичка и целое состояние для серва. Даррака поначалу подняла вопрос доли Сати с учетом того, что она вассал, а не полноценный участник отряда. Но затем признала ее право на полную долю, припомнив бой против Харудо.

Зелья ранга Рекрута на Бойцах действовали слабо. А препараты для Бойцов или рецепты стоили баснословных денег. За какое-нибудь зелье Дао просили несколько десятков золотых. Так что заработанного тяжким и опасным трудом хватит лишь на повседневные расходы. Даррака вздыхала, расстроенная тем фактом, что мы упустили солидную прибыль.

Поискали одежную лавку, чтобы обновить свой гардероб. Сначала зашли в ателье, которое нам посоветовал командир стражи, но там цены кусались слишком больно. Нашли менее престижное заведение. Я снова выбрал наряд для Сати — с узором из красных цветов, которые подходили под цвет ее глаз. На этот раз Бхоль не стала мне сильно мстить: ханьфу было однотонным, только ядовитого салатового оттенка. Считалось писком последней моды среди богатой молодежи Ыффардана.

Пришли первые известия по поводу случившегося в соседнем городе. Ыхолган стоял на ушах: бойня на стадионе, покушение на хана и убийство советника стали главными обсуждаемыми событиями. Ыффарган все время конфликтовал с соседями, так что новости местные жители встретили со злорадством и радостью. На улицах порой меня окликали, хвалили и благодарили.

— Ублюдок Ли, выпьем! — обратилась ко мне Даррака вечером. — Мы должны отпраздновать нашу победу над Кровавым Харудо!

— Святое дело, — согласился я. Сати поморщилась, но не стала спорить, понимая всю бесполезность своих доводов.

Мы обосновались в отдельном уютном зале постоялого двора, который к концу дня наполнился посетителями. Мы в Ыффаргане стали кем-то вроде знаменитостей, так что на нас пришло поглазеть немало народа. Чонджул потребляла закуску и недешевую крепкую выпивку в таких количествах, что даже бывалый кочегар потерял бы дар речи.

— Теперь понятно, куда она все заработанные деньги тратит… — пробормотал я, глядя, как аракийка осушает очередной кувшин с саке.

Степняки гнали алкоголь как из риса, из фруктов, так и из подобия пшеницы и похожих на виноград ягод. В отличие от Триумвирата здесь разнообразие напитков было шире. Молотобоец Даррака охотно рассказывала о наших приключениях, отвечала на вопросы слушателей.

— Эй, народ! — пришла мне в голову идея. — Как насчет поставить выпивку бравой аракийке? Мне кажется, она того заслуживает!

Собравшиеся согласно загудели. Не все, но некоторые согласились проставиться, чему Даррака была рада — так ей удалось сохранить часть заработанных денег.

— Рокх! И впрямь Ушлый Ли! По стопам Пастыря пошел! — похвалила она меня.

Расправа над Кровавым Харудо, известным в данных краях, а также устранение советника-клеветника хана Буграя стали главными темами для различных пересуд. На этот раз, судя по всему народ не стал давать нам очередное звучное прозвище. По-видимому, по меркам прославленного Сумасшедшего Ублюдка Ли, подвиги были мелковаты. Исключением стала Сати. Чонджул в красках живописала финальный поединок Бхоль и Харудо, за что девушка получила прозвище Кровавая. Словно это титул, переходящий по наследству. Также Даррака постоянно называла ее Падшей Облачницей, так что не удивлюсь, если и данное прозвище прилипнет.

Запоздало вспомнил про Кровопускатель — прошлый клинок Ли Кона горного уровня. Обыскивать лагерь уже не было никакого смысла, да и вполне вероятно, что Харудо держал предмет в ином измерении — унес его с собой в небытие. В любом случае для меня артефакт оставался совершенно чуждым.

Я не знал, есть ли в здешнем мире расы или народы с сопротивляемостью к алкоголю. Как знаменитые по книгам и фильмам гномы, к примеру. Поначалу Чонджул показалась мне именно такой: от выпитого ей алкоголя меня бы давно размазало, но Даррака не выказывала признаков серьезного опьянения. Была громче, говорливей и веселей чем обычно, но только и всего.

Как вдруг, на полуслове аракийка умолкла, застыла, а потом грохнулась лицом в стол, вырубившись наглухо. Растормошить ее уже не удалось. Сати подхватила молот, я закинул Дарраку на плечо и отнес в номер. Аракийка весила прилично — побольше меня самого, но нога в целом за сутки зажила, а сил на ступени Бойца хватало, чтобы и не такие грузы таскать.

Чонджул быстро отключилась, и также быстро пришла в себя на следующее утро. Без серьезных следов от похмелья. За что горцам оставалось только позавидовать.

После завтрака мы направились на ыффарганский стадион, на котором занимались местные практики. Вход также был платным. Поскольку мы перешли на новую ступень, следовало вернуться к тренировкам. Цунь-Ши-Дао само себя не постигнет. Сати лютовала, требуя взятия все новых и новых высот. С развитием нового этапа и нагрузки возросли. Легче не стало ни капельки.

Чтобы сохранился прогресс требовалось прикладывать больше усилий в Цунь. Дао, учитывая наш прошлый опыт, развивалось само собой — для него хватало искр уничтоженных монстров, демонов или людей. Что-то мне подсказывало, что без свежей порции частичек души мы не останемся. Для Ши требовалось найти новый образ.

Вечером мы с Сати засели за тренировку Ши. Даррака же решила не составлять нам компанию:

— У аракийцев всегда были сложности с Ши, рокх, — пояснила Чонджул. — Зато с Цунь никогда трудностей не возникало. Поэтому я коплю денег на зелье Ши. Да и Дао тоже нужно будет для перехода на следующую ступень.