Ханд. Шеф выпил все до последней капли, неимоверными усилиями загоняя в глубь пищевода тошнотворнейшие кусочки протухшего мяса. «Скажи-ка, что ты даешь людям, когда им нужно хорошенько проблеваться»? — спросил он давеча друга. «Вот это — неплохое средство», — степенно промолвил Ханд, вручая ему мешочек. Ощутив на языке первые же капли пойла, Шеф не сомневался, что друг его не подвел. Шеф решил не давать повода для подозрений и расстался с фляжкой тогда, когда был уверен, что внутри — сухо. Потом выпрямился во весь рост. «Еще минута, самое большее — две… Нужно, чтобы все увидели».
— А кто это там скачет? Они хотят на лошадях строй викингов сломать?
— Конная атака? — неуверенно протянул Бранд. — Это больше на франков похоже. Но не знал, чтобы англичане…
— Да нет же, нет! — крикнул Альфред, который тоже вскочил на ноги и теперь даже приплясывал от нетерпения. — Это таны из конной свиты Бургреда. Ну и болваны! Они, видать, решили, что сражение проиграно, и помчались вперед вызволять своего повелителя! Но ведь как только он сядет в седло… Боже всемогущий, так он и сделал!
Действительно, над яростным смерчем сечи вдруг вспыхнуло золотое сияние: то была венценосная голова мерсийского монарха, оседлавшего подведенного ему скакуна. Впрочем, пару мгновений он еще пытался сопротивляться усилиям доброхотов, но кто-то крепко держал скакуна под уздцы. Наконец кучка всадников сначала шагом, а потом погоняя лошадей галопом, начала отдаляться от гущи сражавшихся; но как только это произошло, тут же строй англичан пополз по швам, как ветошь: сначала прорехи возникли в отдельных местах, но потом расползлось и все войско. Чувствуя пустоты за спинами, передние бойцы поворачивались и также показывали противнику спины. Мерсийская армия, отнюдь не разбитая, даже не теснимая врагами, стала стремительно откатываться восвояси. А когда по бегущим в очередной раз ударили орудия с другого берега, те припустили пуще прежнего.
Теперь на ноги поднялась вся Армия Пути. Все взгляды были прикованы к ярлу и его окружению. Лучшей минуты не подгадать, подумал Шеф. Мощный приступ, который застанет врасплох обе стороны. Потом захватить машины — они наверняка не успеют сменить прицел. Бросить людей на корабли и таким образом взять Ивара в тиски.
— Дай мне несколько всадников, — умолял его Альфред. — Бургред — болван, но он женат на моей сестре… Я должен его спасти. Мы заставим его отречься, отправим к Папе… Пусть позаботится о его старости…
«Да-да, все так, — думал Шеф. — И тогда на доске останется одной тяжелой фигурой больше. И потом Ивар. Ивар, даже если мы сегодня опять оборвем ему когти, улизнет от нас. Улизнет, как однажды он уже сделал. И это будет вторая тяжелая фигура. А наша задача — побыстрей расчистить доску. Чтобы в конце концов оставалась только одна фигура. Ибо я хочу остановить мельницу!»
Наконец-то! Когда он делает шаг вперед, из его нутра поднимается страшная, неодолимая волна. Гортань вяжет мерзкая холодная слизь. Один раз в жизни он такое испытывал — когда в одну трудную зиму отведал мертвечины. Нечеловеческим усилием он задержал волну и повернулся к армии. Все должны видеть.
Его люди уже не прятались за укрытиями. С горящими от нетерпения глазами, готовые в любой момент исторгнуть свирепый боевой клич, ждали они слова своего ярла.
— Люди Пути! — крикнул Шеф, приподняв алебарду и делая взмах в сторону Уза. — Вперед…
Сгусток рвоты с такой мощью вылетел из его гортани, что обляпал покрытый финифтью щит Альфреда. Тот, открыв рот от изумления, медленно перевел на него оторопелый взор. Шеф уже скрючился в три погибели. Шутовство закончилось. Свалилась на землю алебарда. Содрогаясь в страшных корчах, он упал на колени и забыл обо всем.
Воины Пути, кто в ужасе и гневе, кто в сильнейшем замешательстве, взирали на своего вождя, катавшегося по траве и оставлявшего после себя смердящие лужицы. Альфред поднял было руку, чтобы потребовать себе лошадь под седлом, но вдруг бессильно уронил ее, вновь устремив взгляд на извивавшееся в корчах тело. Тем временем по войску прокатился недоуменный ропот. Какая была команда? Идем вперед или нет? Сигвардссон лежит? А кто примет армию? Викинг? Что ж нам теперь — под разбойником воевать? Или англичанин? Уэссекский король?
Получив крошечную передышку, мучительно ожидая нового спазма, Шеф распластался на траве и вдруг увидел над собой брезгливую гримасу Бранда.
— Есть такая поговорка, — сказал он. — Не до поросят, когда матку палят. Какие уж тут сражения! Что я могу сделать, если его так разобрало?!
«Подождать, пока ему не станет легче, — подумал Шеф. — О Тор! О Господи… Кто-нибудь… Еще немного…»
Глаза цвета разведенного молока пытливо блуждают по сторонам. Где-то должна быть засада. Это — яснее ясного. У ног его валяются тела трех мерсийских ратоборцев. Он добровольно занял место на острие клина, составленного из людей его ладьи. Желание поскорее оказаться в лучах немеркнущей славы, которая, как они знали, ждет воина, сразившего в бою этого жесточайшего из врагов христианского мира, толкнула ратоборцев в объятия смерти. Один за другим они убедились в том, что субтильное телосложение Ивара не только скрывает сверхчеловеческую силу его ударов, но и оказывается вполне под стать его змеиным повадкам. Один из них, рассеченный через кольчугу от ключицы до ребер, испускал непроизвольные стоны и с нетерпением ждал конца. Словно змеиное жало, сверкнуло в руках Ивара лезвие, впилось раненому в адамово яблоко, разрезало позвонки. Ивару сейчас было не до забав. Он хотел тишины и спокойствия. Ибо ему было над чем поломать голову.
Ни малейших следов засады. В лесу, на флангах, сзади — ни души. Но если они не захлопнут западню сейчас, скоро станет уже поздно. А может быть, ему уже и теперь нечего бояться. Меж тем по полю рассеялись его воины, без приказов и напоминаний, по сотни раз отработанному порядку исполняя одну из заповедей викингов: полем брани должно овладеть полностью. Одно из преимуществ орд северных разбойников над врагами заключалось в том, что их военачальникам никогда не приходилось лишний раз заставлять рядовых воинов выполнять их обязанности. Военачальники же могли спокойно сосредоточиться на обдумывании плана сражения. И вот, разбившись на пары — один прикрывает щитом, другой колет, — викинги тронулись в неторопливый обход, не ленясь дважды, а то и трижды потрудиться, чтобы едва дышащий англичанин не успел напоследок сквитаться с врагами. А за этими парами двигались собиратели добычи с разверстыми мешками, делая пока предварительную часть работы: полностью они разденут мертвецов чуть попозже, а пока необходимо снять с них все самое ценное и бросающееся в глаза. На ладьях же корпели над ранеными лекари.
При всем этом викинги не спускали глаз со своего вождя. В любой миг с уст его мог слететь свирепый вопль. Ибо, уверовав в победу, любой военачальник пойдет до конца.
«Мышеловка не сработала, — размышлял Ивар. — Что-то им помешало. Может, лень было шевелить с утра задницей. Или где-нибудь в трясине увязли…»
Набросив шлем на острие копья, он несколько раз потряс им в воздухе. И не успел он опустить руку, как из засады, устроенной вниз по течению, покатилась на англичан дикая волна наездников, нещадно колотящих в бока своих скакунов и слепящих врага стальным блеском наконечников пик, шлемов и кольчуг. Мерсийцы, уже готовые признать свое поражение, прищурились, завопили и припустили без оглядки. «Экие дурни, — подумал Ивар. — Ведь даже сейчас их шестеро на одного верхового Хамаля! Встать бы им сейчас поплотнее, построить два-три ряда, они бы от них живого места не оставили, да и мы бы помочь не успели… А если б даже мы пошли вперед всей ватагой, то они бы здесь же, у берега, нас всех до одного порешили». И однако, увидав катящийся на них вал конных викингов, англичане, похоже, не желали утруждать себя исчислениями.
При всем при том атака эта, на которую Ивар отпустил Хамалю всех лошадей, каких только возможно было поставить под седло, вовсе не имела целью беспорядочное истребление первых попавшихся. Теперь, когда враг побежал, пришло время охоты на главных действующих лиц. Падение армии должно было стать падением королевства. Вот почему, завидев, как пятьдесят викингов на самых норовистых скакунах забыли и думать об атаке и устремились наперерез златоголовому всаднику, вместе со своей конной свитой во весь опор уносящемуся к краю небосвода, Ивар вполне их одобрил. Другая группа обрушилась в это время на неповоротливые телеги и фуры, которые не могли состязаться в скорости с преследователями. Наконец, третьи все с той же бешеной скоростью устремились вверх по склону, желая поскорее очутиться в лагере врага и удивить своим появлением тех, кто в этом лагере оставался; ибо ясно было, что лагерь, невидимый с этой стороны кряжа, находится всего в нескольких сотнях ярдов по другую его сторону.
