— Ты-то откуда об этом знаешь?

Мира вздохнула.

— Однажды Раши случайно увидел меня с моим куратором. По странному стечению обстоятельств нас завербовал один и тот же человек. Тогда-то он мне все и рассказал…

В руках у нее Ардиан заметил маленький черный чемоданчик с красным полумесяцем — аптечку, явно позаимствованную из полицейской машины. Мира порылась в нем и извлекла на свет большую таблетку в прозрачной упаковке.

— Вот, Арди, прими, тебе станет легче. Это легкий стимулятор, применяется в стрессовых ситуациях.

— Похоже, ты большой специалист в этом, — усмехнулся Хачкай. — А твой куратор… вот эта сволочь и есть?

Он непочтительно пнул труп господина майора. Мира поморщилась.

— Нет, это Резван Шараби, жуткий тип, работает в Дурресе недавно…

— Работал, — поправил Ардиан.

Мира шмыгнула носом и кивнула.

— Да, конечно, работал… А вербовал меня совсем другой человек… Он сейчас уже на пенсии. Ох, он бы сразу понял, что нужно делать… Умный мужик, не то что эта куча дерьма. А этот… только и знал, что подсовывать мне всяких извращенцев из «голубых касок». Ненавижу!

Она швырнула аптечку на землю и закрыла лицо руками. «Сейчас расплачется, — испугался Хачкай. — И что мне тогда с ней делать?»

— Эй, хорош ныть! — грубовато прикрикнул он. — Тут у нас три трупа и полицейская машина. По-моему, пора отсюда сваливать.

Мира не заплакала, но рук от лица не отняла.

— Куда? — тусклым голосом спросила она. — Ты думаешь, от них можно скрыться?

— Можно, — ответил он с уверенностью, которой не чувствовал. — Только уходить нужно прямо сейчас. Этот твой… куратор что-то болтал о спецназе, который будет здесь через пять минут. Он его правда вызвал?

— Неправда. Никого он не вызывал — просто хотел тебя запугать. Поэтому спешить некуда — никто за ними не приедет.

— А выстрелы? Скажешь, их никто не слышал?

— Здесь не так уж редко стреляют, — пожала плечами Мира. — А полиция приезжает куда реже. Но вообще-то ты, наверное, прав. Глупо торчать у всех на виду рядом с убитыми агентами госбезопасности…

— Поэтому не будем терять времени, — прервал ее Ардиан. — Ты знаешь, как отсюда добраться до шоссе на Тирану?

— Трассу перекроют сразу же, как только узнают, что случилось с Шараби, — покачала головой Мира. — Мы просто не успеем добраться до Тираны. Да и что нам там делать?

Несколько секунд Ардиан молча смотрел ей в глаза.

— Тебе — нечего, — холодно ответил он. — А я буду мстить за Раши. Теперь ты веришь, что я могу это сделать?

— Ты просто глупый мальчишка, умеющий стрелять из пистолета! Сейчас тебе повезло, а завтра это везение может кончиться!

Хачкай вспомнил карту со смеющимся скелетом и медленно покачал головой:

— Нет, не может. Я вернусь и отомщу — это дело решенное. А ты делай что хочешь.

— Ты меня бросишь? — тихо спросила Мира.

Ардиан разозлился.

— А ты рассчитывала на другое? После того, что сделала?

— А что я сделала? Спасла тебе жизнь, врезав Шараби по яйцам? Если бы не я, он прострелил бы тебе башку, уж можешь мне поверить!

— Если бы ты не заложила меня своему Шараби, ничего этого вообще бы не было! Сама же себя подставила! Они ведь разозлились из-за того, что я сбежал, верно?

— Какой ты догадливый! Ты ведь подслушивал, так? Значит, слышал, что я просила Шараби не арестовывать тебя!

— Ну да, — усмехнулся Ардиан. — И пообещала, что своими методами ты меня расколешь быстрее.

— А что я должна была ему сказать? Что хочу просто спасти твою шкуру? Я надеялась, что ты расскажешь мне, кто поручил тебе убрать итальянца, понимаешь? Тогда сигурими расправилась бы с этими людьми, и…

— Ты умеешь водить машину? — перебил ее Ардиан.

Мира осеклась и с удивлением посмотрела на него.

— Умею, но при чем здесь это?..

— Тогда садись за руль, — велел он. — Мы поедем на машине. Глядишь, и успеем добраться до Тираны до того, как перекроют трассу.

— С ума сошел? Это же полицейская машина!

— Вот и отлично. Никто не станет лишний раз ее проверять. Погоди, я сейчас…

Он наклонился к лежавшему лицом вниз толстяку и выдрал у него из пальцев пистолет — хромированную итальянскую «беретту». Выщелкнул обойму и пересчитал патроны — их оказалось четырнадцать из пятнадцати. «Пятнадцатая пуля у меня в плече, — подумал Хачкай. — Странно, почему кровь почти не льется… то есть хорошо, конечно, но странно…»

Он поставил пистолет толстяка на предохранитель, засунул за пояс и проковылял к трупу водителя. Забрав оружие водителя и длиннорукого Габи (это оказались тяжелые длинноствольные «десерт иглы»), Ардиан сложил их в большую серую сумку, обнаружившуюся на заднем сиденье машины. Лежавшие в сумке холщовые мешки, катушки скотча и пассатижи он без особого сожаления выкинул на асфальт.

— Поехали, — скомандовал Хачкай, забравшись в машину. В салоне пахло крепким табаком и еще чем-то сладковатым. На заднем сиденье могло запросто поместиться пятеро таких, как он. — И попробуй чем-нибудь заколоть волосы, а то на женщину-полицейского ты совсем не похожа…

— Не буду я ничего закалывать, — огрызнулась Мира. — Если нас остановят, никто и не посмотрит, какие у меня волосы.

— Как хочешь, — не стал спорить Ардиан. — Тогда постарайся ехать так, чтобы нас не остановили.

— Мы не в фата-моргане, Арди. Здесь все происходит по законам реального мира…

Хачкай захлопнул дверцу. Сумку он поставил себе под ноги, чтобы в случае необходимости вытаскивать оружие, пригнувшись. Плечо начало дергать — пульсирующей, но пока вполне терпимой болью.

Машина тронулась с места — мягко, плавно, как большой, очень осторожный хищник, — и черной тенью скользнула в ночь.

Сам я из Мадрида, но у меня есть двоюродный брат, Альваро, владеющий бизнесом в Боготе. Это в Колумбии, несчастной стране, власть в которой делят между собой военные и кокаиновые бароны. Как-то Альваро рассказал мне о малолетних убийцах, которых тамошние кокаиновые бароны нанимают для разборок с конкурентами. Порой это совсем маленькие дети — лет восьми-девяти. От них не требуется никакой подготовки, никаких особенных умений, единственная их задача — нажимать на курок. Обычно им удается незамеченными приблизиться к своим жертвам, а в тех редких случаях, когда дело доходит до суда, они избегают сурового наказания как несовершеннолетние.

Я вспоминаю об этих маленьких киллерах, в очередной раз анализируя цепочку событий, завершившуюся гибелью Патрини и исчезновением «ящика Пандоры». Почему, спрашиваю я себя, метод, с успехом практикуемый в Колумбии, не может использоваться албанской мафией? В чем принципиальное отличие албанских детей от колумбийских? И что мешает Хаддару, осторожному, как горный лис, провести операцию с подстраховкой?

Предположим, что Патрини спрятал «ящик» где-то в укромном месте и передал информацию о его местонахождении эмиссару Хаддара. Передал, разумеется, не просто так, а после того, как эмиссар перевел на его счет некую заранее оговоренную сумму. Он, разумеется, понимал, чем рискует, — нравы албанских бандитов хорошо известны по ту сторону Адриатики — и мог принять какие-то меры предосторожности. Однако эмиссар и не думал убивать его. Это должен был осуществить совершенно другой человек, причем такой человек, которого Патрини никогда не стал бы опасаться. Например, подросток.

Хотя в тот вечер в «Касабланке» находилось несколько таких подростков, в непосредственной близости от места убийства итальянца их было всего двое — Леди и Ардиан. Я допрашивал обоих, но только как свидетелей. В тот момент я был слишком зациклен на зловещем эмиссаре, прибывшем в Албанию из Косова, чтобы представить на месте убийцы кого-то еще.

Мысль вполне здравая, жаль только, что она не пришла мне в голову раньше. Я немедленно вызываю Томаша и приказываю ему разыскать и без лишнего шума доставить к нам на базу Леди. Никаких проблем: Томаш наносит визит в «Касабланку» и берет парнишку тепленьким прямо в зале, где тот опять «кормит семью». А вот с Хачкаем так гладко не выходит.