Ого, а тут уже жизнь кипит изо всех сил! Три скорые, менты, какие-то начальники на «Волге». Времени-то прошло всего ничего, а уже понаехали. Без них никуда, а то если никто с важным видом доклады принимать не будет, считай, и работы не сделали. Но мне хрены с черной «Волги» побоку. Жажду согреться и вещи свои найти.

Пошел к нашей машине. Надеюсь, там и первое, и второе мои желания сбудутся. Пока добрел эти пять метров, думал, окочурюсь. Правда, последние пару шагов меня Елена сопровождала: подбежала, схватила за руку.

— Раздеться помоги, — сквозь стук зубов попросил я ее.

Она стащила мокрый свитер, потом рубашку, вцепившуюся в меня в попытках отобрать остатки тепла. Я попробовал расстегнуть брюки, но пальцы застыли крюками и снова глянул на докторшу. Она покраснела немного, но помощь оказала. Чего тут стеснятся? Девка замужем побывала, а штаны с мужика снять боится. Причем, безо всякого сексуального подтекста.

Но низ моего гардероба мы в салоне «рафика» сняли. Трусы, правда, я уже один стаскивал. Натянул халат на голое тело, и только тут решил проверить, где волшебная коробочка. Похлопал по карманам — пусто.

— Наркотики... — голос еще не вернулся, один сип получается.

— Я себе переложила, — сказала Томилина и в доказательство показала мне искомое. — Андрей, какой же ты... — она замолчала, подбирая хорошее слово, но я этот праздник прервал. Не люблю.

— Потом расскажешь, какой я молодец. Что тут?

— Первый мужик, ты его видел. У него перелом плеча. Правого. Анальгин в мышцу, шина, бинт, отправили в травму. Там потом еще женщина выплыла, у нее порезы на лице, обработали, тоже в травму.

— А на чем отвезли хоть?

— Так скорых понаехало на аварию, выбирай на вкус, — улыбнулась Елена. -Женщину, которую ты первой достал... спецы увезли, живую. Мужчина... умер. Там, наверное, перелом шейных позвонков. Слушай, ты погрейся, пойду, посмотрю, что там с девочкой этой.

Я с удовольствием развалился в кресле, протянув босые ноги к печке. Жизнь начала возвращаться ко мне. Хорошо. Вот я прямо доволен собой. Не струсил, не спрятался. Уж кому-кому, а себе врать нечего. Не был я уверен. До последнего. Наверное, пока на парапет не встал. Когда разувался, сомнение было еще. Вроде как в глубине души надеялся, что кто-нибудь подбежит, скажет, мол, да ты что, помощь оказывать надо. Но случилось, а назад пути нет. Как же назывался тот фильм, где парень кому-то сказал, что уезжает из поселка, а его и вправду выпроводили? Вот и я так.

Дверца "рафика«открылась и я услышал чей-то голос:

— Вот, Борис Евгеньевич, это фельдшер Панов, седьмая подстанция, он первым начал спасательные работы.

Я подобрал ноги и запахнул полы халата. А то некоторые части моего организма под действием тепла уже приобретают нормальные размеры.

— Здравствуйте, — сказал я, посмотрев на посетителей. Трое, в серых костюмах, накрахмаленных белых рубашках, галстуках. Интересно, они и спят в этой сбруе? Хотя нет, вот у того, который посередине, наблюдается легкая небритость. И галстук повязан небрежно. Из кровати выдернули, наверное.

— Сколько человек вытащил? — спросил небритый.

— Троих, — ответил я. — Женщину, мужчину, и девочку. Вы извините за мой внешний вид — промок, холодно...

— Данные запишите, — не поворачивая головы, велел тот, которого назвали Борисом Евгеньевичем. — Вы нас извините, — это он уже мне. — Спасибо вам.

Ну, и пошли. Дверцу, сволочи, не закрыли. Но только я потянулся к ручке, вернулся один из троицы, знакомиться. Записал паспортные данные, где учусь, всякое такое. Ясен перец, адрес я общаги дал. У меня и штампик в документе про это есть. А столица нашей родины нарушителей паспортного режима не любит. Даже если они спасают население из-под воды.

А потом мужик этот, в костюме, прямо-таки удивил меня. Оглянувшись как опытный заговорщик, он вытащил откуда-то из недр пиджака фляжку из нержавейки, миллилитров на сто, наверное, и протянул мне.

— Держи. Согрейся.

Я отвинтил пробочку, понюхал. Да уж, ребята говно не пьют. Такой коньячок и за деньги не всегда найдешь. Люблю я этот напиток. Глотнул. Да, и вкус под стать запаху! Бальзам на душу!

— Пей всё, не стесняйся, — подбодрил меня замечательный человек.

Я не стал его разочаровывать и прикончил содержимое фляги в несколько глотков.

Вернулась Томилина, подозрительно принюхалась. Потом рассказала, что девочку откачали, она в себя пришла, увезли в больницу. Ну, и нам здесь больше нечего. Отозвались по рации, нам дали добро. Еще бы не вернули. Без двадцати девять, у нас уже час переработки.

***

Я так и вылез из машины, с голыми ногами и комком мокрой одежды. А что мне, на себя ее напялить? Сумку и остальное потом сдам, пусть в «рафике» три минуты постоят.

На лестнице столкнулся с каким-то мужиком, явно семитом, худым, лет пятидесяти с гаком, лысым как биллиардный шар и в очках с такими диоптриями, что и представить трудно, сколько их там.

— Панов? — спросил он очень уж недовольным тоном.

— Панов, — согласился я. Уже и привыкать начал к этой фамилии.

— Переоденешься, ко мне в кабинет, — скомандовал он и пошел на первый этаж.

Кто это хоть? Понятное дело, начальник. Здесь их аж две штуки — как сказал вчера Саня Авдеев, страшная фельдшерица Галя и заведующий подстанцией неведомого мне пола. Вернее, теперь и национальность известна. Фамилию сейчас на графике посмотрю. Есть, Лебензон Л.А. Как зовут еврейского доктора, не понять. У них по инициалам не угадаешь. Вон, у психиатров есть байка про отечественного пионера нейролингвистического программирования. Якобы работал он подпольно сразу после войны и показывал просто умопомрачительные результаты. А потом уехал в Америку. Так вот, звали этого легендарного витязя Иохель. Единственное, чему я верил. Потому что еврей, который в конце сороковых уехал из Союза в Америку после того как изобрел здесь НЛП — это совсем уж из разряда ненаучной фантастики.

Поэтому я зашел в фельдшерскую и просто спросил:

— Мужчины, а как Лебензона зовут? Доброе утро, кстати.

— Доброе, — отозвался один из пьющих чай, здоровенный лось, который даже сидя был ненамного ниже меня. Вот чей халат и лыжи я вчера в шкафчике видел! — Лев Аронович его зовут. А это вашей бригаде повезло на аварию с утра нарваться?

— Ну да, — ответил я, натягивая брюки на голую задницу. Про запасное белье я как-то не подумал. Почувствую себя персонажем порнофильма, они ношением труселей не утруждаются.

— И что там? — шумно потянув чай из здоровенной кружки, спросил мой сосед по шкафу.

— Автобус на Кропоткинской набережной в реку съехал. Доставали пассажиров.

— Выловили кого? — полюбопытствовал другой любитель чая, обладатель кавалерийских усов.

— Ага, я троих, двое сами выплыли, и еще одного потом.

— Надо же, — абсолютно равнодушно ответил усач. Скоропомощников вообще удивить трудно. Любая травма, авария — тыща трупов в клочья, они пожмут вот также плечами и скажут что-то типа «Ага». Но помощь при этом все равно окажут.

— Приятного аппетита, я пойду сумку сдам.

Ответа я и не ожидал. Меня они не знают, что хотели — выяснили. Сколько таких студентов они тут видели и сколько еще увидят? Так что, запоминать всех?

И в аптеке уже совсем другая женщина меня встретила, помоложе. Познакомились и с ней. Как я говорил, люди полезные, грех с такими не наладить контакт. Приняла у меня сумку, списали ампулу. Десять минут — и на свободе. Почти. Еще к заведующему. Видать, и его с утра пораньше из-за аварии дернули. Так не из-за меня же.

Ого, первая к начальнику Томилина попала. Выскочила из кабинета красная, хоть прикуривай. Получила девчонка благодарность. Ладно, я не первогодок сразу после института. С вождями всякими встречался, меня уже испугать трудно.

Лебензон решил сделать все неприятные для себя вещи быстро. Поимел мозг сотрудникам, перед начальством отчитался — и домой, законный выходной проводить как следует.