И пока рассчитывался с проводницей, спину остро кольнул чужой недобрый взгляд. Спрятав бумажник во внутренний карман куртки, я подтянул змейку и неторопливо обернулся. Пассажиров рядом не наблюдалось - кому надо, те вышли с вещами, а кто дальше ехал, уже в вагон вошли. По перрону текла безликая толпа, никто подозрительный рядом не отирался. Медленно я двинулся прочь, подав охране знак «внимание». Те сразу приблизились, прилипли к спине с двух сторон. Парни взялись пристально обшаривать свои зоны ответственности - одну слева от меня, другую справа. С таким сторожким прищуром они привыкли смотреть на врага через оружейный прицел.

Имена и фамилии этих ребят я запамятовал. Пошла, понимаешь, профессиональная деформация лекаря - былые болячки людей помню прекрасно, а лица с именами связываю со скрипом. Различал же охранников просто: у одного имелась бородка, а у второго змеился шрам через всю щеку. Здесь выручало военное правило иметь позывные, и сегодняшние парни значились в памяти как «Четвертый» и «Седьмой». Перепутать трудно, однако для надежности я сам себе разжевал подсказку: «Четвертая Борода» и «Седьмой Шрам».

Охрана у меня менялась часто, хотя с самого начала проходила через мои руки и черное одеяло. Да, текучка возле меня имела место, и понять этих людей несложно. При первой же возможности они стремились сменить охранное занятие более острой работой, то есть обрести привычный образ жизни. Поначалу такие парни попадали к Артему Трубилину военными пенсионерами по инвалидности, и соглашались на любое занятие. Тут не до капризов: пойди ее найди, эту работу, в наше смутное время. А после лечения ранений и обретения здоровья, они снова рвались туда, где стреляют, и где они умели это делать лучше всего. Фиг удержишь таких в охране, даже в знак благодарности у них терпения хватало ненадолго. Впрочем, и я обиды не держал. К сожалению, наша страна воюет не только на Ближнем Востоке, поэтому недостатка кандидатов в мою охрану ожидать не стоит.

Отвлекая от посторонних мыслей, острый взгляд кольнул еще раз. Достал до сердца, и опять не вижу, откуда сигнал! Хаотичная вокзальная суета, броуновское движение обычных людей - зацепиться не за что. И вдруг откуда-то сбоку выныривает девушка, спешащая по своим делам. Обычная девчонка в легкой курточке, со стрижкой «под мальчика» и без вещей - то ли встречает, то провожает, таких тут полно. Неловко шагнув вбок, она сбилась с быстрого шага и налетела на меня.

Чуйка взвыла тепловозной сиреной, внезапно останавливая этот мир. Вместе с оглушительным воплем тревоги вспыхнуло табло на перроне, ослепляя ярким светом. Мириадами звезд засверкали лужи и капли дождя на оконных стеклах вокзала. Народ вокруг застыл в самых нелепых позах. Двигались только серые вагоны поезда, очень медленно, важно и непредотвратимо. Невнятный голос диктора, вместе с остальными звуками, резко съехал в нижний регистр, чтобы объединится там в одну тягучую ноту.

Опустив взгляд, я обомлел. Тонкие пальцы милой девушки, припавшей к моей груди, сжимали мой родной бумажник. Круто я попал на тиви... Это меня сейчас обчистили, что ли? Дожились, мать твою за ногу... Из глубины души начала подниматься волна черной злобы, затапливая сознание одним желанием: кого-нибудь растерзать. И неважно кого, главное догнать!

Но как привычно злость полезла, так же привычно я ее придавил. Ничего же страшного не случилось, верно? Просто надо успокоиться, ведь из самого кислого лимона всегда можно приготовить лимонад. Да даже отсутствие товарного чека не может испортить мне настроения! Подумаешь, ограбили. Сам-то жив остался, в конце концов, и дома еще денег полно. А если бы она перед этим меня изнасиловала? С особой жестокостью, два раза.

-    Хм, - задумался я. - Не набросилась - значит, повезло.

Или наоборот, не повезло? В любом случае поступок преступницы гнева уже не вызывал. И ведь лихо у нее вышло, совершенно ничего не почувствовал. Вот это ловкость рук! Ей бы аппендициты удалять, или в цирке с фокусами выступать. Я видел такое по телевизору: в руках иллюзиониста пропадали монеты, голуби, яйца, зайцы и другие предметы. Полезное занятие, и бизнес легальный. С работой фокусника всегда будет лишняя копейка в доме и свежая еда.

Нет, мне все-таки повезло, всего лишь бумажник попробовали стянуть. Не все так плохо. И интуиция моя сработала очень четко - сама нажала на тормоза, без всякого участия с моей стороны. Хорошая моя девочка, что бы я без тебя делал... А что бы я делал без кошелька? Кроме приличной суммы, там пластиковые карточки и визитки важных людей.

Ладно, хватит стенать. Что было, то прошло.

Пальцы плохой девушки я разжимал по одному, уж очень крепко они вцепились в добычу. Наконец, освободив бумажник из плена, я сунул его на место, и пуговку застегнул. Потом проверил карманы воровки, но там оказалось пусто. Не удивительно - карманники обычно работают командой, и ворованное добро сразу скидывается подельнику. Огляделся. Однако сейчас среди разнородной толпы определить шайку жуликов нереально - воры отличные конспираторы. Внешне такие же, как все, фиг заметишь.

Хаотично прыгающий взгляд задержался на солидных блюстителях порядка, застывших у стеклянных дверей вокзального выхода. Один сержант широко раскрыл рот, пожирая глазами недонесенную булочку, второй же пытался кушать взором аппетитные женские бедра в максимально короткой юбчонке. Ножки эти бежали мимо него, да так и застыли в полете, а юбка-колокольчик весьма эффектно разлетелась, в попытке более полной демонстрации чудес. Интересно, запомнится ли сержанту эта пикантная сцена из немого кино?

-        Так-так, - пробормотал я сакраментальную присказку, и потащил воровку к бесстыжему полицейскому. По пути припомнились обрывки навязчивой песенки:

Карманница оказалась худой и невысокой. Нести застывший манекен, одетый в короткую курточку, кроссовки и джинсы, было несложно. Прислонив воровку к полицейскому, я обвил девичьими руками бычью шею. Потом пристроил его мощные ладони на женские штаны, в район ниже талии. Отошел в сторону, чтобы полюбоваться на новое прочтение скульптуры «Рабочий и колхозница». Чего-то не хватает... Вернулся, и потюкал в шею сержанта безвольной девичьей головкой. Отпечатки розовой губной помады на крепкой шее и бритой щеке витязя мне показались превосходными.

И, завершая композицию, закрепил их крепкий союз полицейскими наручниками, надетыми на скрещенные руки девчонки. Вот теперь точно все, можно возвращаться на место. Только перед этим я призвал телефон и сделал несколько снимков. Нюся иногда торчит в социальных сетях под ником «Дед71», вот и выложит достойную фотку в разделе фотоприколов.

Телефон отправился домой, а мне оставалось лишь отпустить вожжи времени, чтобы продолжить путь к стеклянным дверям вокзала. Охрана, как ни в чем не бывало, неотступно последовала следом. Народ не заметил короткого перерыва, и продолжил суету своих спешных дорожных дел. Перрон заново наполнился звуками вокзала, гудками локомотивов и людским гомоном. Голос диктора опять завис над перроном со своими невнятными речами, а серые вагоны поезда, весело стуча колесами, плавно ускоряли ход.

Мир ожил, за исключением скульптурной группы и второго полицейского. Затолкав в рот остатки булочки, тот в замешательстве таращился на напарника, отягощенного дамой на шее. А сладкая парочка, пробудившись, принялась недоверчиво разглядывать друг друга.

-     Манька, сучка в ботах, что за дела? А ну быстро слезла с меня! - возмутился, наконец, сержант. Делал он это громким шепотом. - И сдернула отсюда, чума. Не дай бог, кто увидит. Жене же донесут, в натуре!

Я бы на месте сержанта выразился более поэтически: «Но трепет от нежданной встречи жарит так, что сердце стынет. Врасплох застало это рандеву, в душе мне не найти покоя. Бреду в тумане, как будто путник по пустыне».