— Что вы делаете на земле барона прозванного Волчьим? — нарушил возникшую тишину усатый всадник, предусмотрительно не пожелавший подъехать ближе.

— А сам-то ты кто будешь? — столь же неучтиво проворчал толстяк.

— Я средний сын и наследник барона, — напыщенно заявил усач, выпрямив спину.

— У тутошнего барона наследником всегда был старший сын. Что-то вы темните, — вклинился в беседу лысый правильник.

— Был, пока папаня его не задушил голыми руками. Мой старшой братик возжелал пораньше перенять титул и как-то вечерком, прихватив ножик, подкараулил папаню в покоях. Теперь наследничек я, — с противоестественным самодовольством растолковал усач, направляя коня к костру.

Толстяк недоверчиво пригляделся к поношенному камзолу всадника и примирительно произнес:

— Не извольте тревожиться, вскорости мы покинем владения барона. Братство правильников не имеет намерений причинять вам долгие неудобства.

— Ха! Еще бы вы их имели! Это левый берег. Здесь намерениями

правильников в обществе достойных мужей приличествует подтираться, — осклабился усач, заинтригованно косясь на все еще сидевших смертников. — Хотя сперва я принял вас за шайку браконьеров. Отправился спозаранку поохотиться на беглую служанку и, наудачу повернув к реке, заметил дымину. Ну, думаю, ждет меня потеха. А тут всего-навсего ватага правильников. Чего вам надобно в такой глуши?

— Мы не обязаны посвящать в дела братства любителей подтираться. Как, впрочем, и испрашивать соизволения на проход через чьи бы то ни было владения, — ожесточившись, продекламировал толстяк.

— Но в моих силах приказать вам оставить их, — мановением руки подозвав конный эскорт, процедил усач.

— Что мы с радостью и выполним. Ваше общество достойных подтирателей нам порядком опостылело, — сгибаясь в притворном поклоне, промолвил тридцать второй правильник.

— Разумеется. Однако дотоле я разберусь с браконьерством на земле папаши. Те зайцы совсем свежие и, несомненно, были добыты в здешнем лесу, — угрюмо прохрипел усач, ткнув ногой в сторону пойманного летунцом обеда, по-прежнему валявшегося подле смертника.

— Это не наши зайцы, — поспешно отчурался лысый правильник.

— А чьи же в таком разе? — удивился усач.

— Беглых пленников братства. Уверяю, с них будет истребовано в полной мере и за этих тощих зайцев, — нехотя пообещал толстяк.

— Но позабочусь об этом я. Кто ваши пленники? — не уступал усач.

— Вы не вправе совать нос в дела братства, — предостерег толстяк, зыркнув на луки конников. — Кроме того…

— Пленники, вы кто такие? — бесцеремонно перебил правильника состроивший кислую мину усач.

— Смертники. Зайцев и впрямь мы словили. А вот про беглецов из братства я слышу впервинку. Правильники попросту воду мутят, — с видом честнейшего субчика, соврал Пол-лица.

— Да как ты смеешь клеветать на служителей правил, лжец?! Взять его! — взревел толстяк, яростно махнув стражникам.

— Обождите! Ежели он правду гуторит, то ваши притязания неуместны. Во владениях барона смертников никто не преследует. Они могут трудиться тут совершенно вольно, — властно велел усач и, проехав вперед, встал перед беглецами.

— Неужто вы доверились слову какого-то прощелыги и не учли суждение братства правильников? — изумленно вскинул брови толстяк.

— Завсегда надлежит устанавливать истину, а уж опосля травить волками. Так меня поучал папаня, — усач воздел перст к небу. — Смертники, вы когда-либо встречались с этими достопочтенными правильниками?

Пол-лица картинно прищурился и изрек:

— Хари противные, но незнакомые. Не помню таковых.

— Как у меня сапоги отнял, тоже запамятовал?! — взвился толстяк, задрав полы сутаны и указывая на ноги.

— Вы спутали меня с кем-то. А что за увлекательная история про сапоги? Поведаете на досуге? — участливо попросил Пол-лица.

— Ну вот, они утверждают, что не знаются с вами. Как ни ловчи, а дело выходит спорное. Зато в браконьерстве смертники повинились. Посему сперва им держать ответ за злодейство пред бароном, а уж затем улаживать разногласия с вами, — здраво рассудил усач, внимательно наблюдая за каждым движением стражников.

— Эти смертники коварные и беспринципные убийцы. Заклинаю судьбинными правилами не якшаться с ними, — обличающе произнес тридцать второй правильник.

Вопреки надеждам толстяка усач взглянул на смертников с еще большей заинтересованностью и убежденно заявил:

— Тогда просто необходимо доставить их в замок и только там учинять над ними судилище. А то вдруг вознамерятся удрать. Смертники, извольте

проследовать со мной. Конечно, если не желаете остаться наедине с правильниками.

Закинув за спину котомку, Пол-лица с готовностью вскочил на ноги и, подхватив под локоть недоумевающего Савву, неторопливо побрел подальше от взбешенных правильников.

— Я не советую препираться с братством. Еще не поздно переменить решение, — вкрадчиво проговорил толстяк, мотнув головой в сторону стражников, взявшихся за рукояти мечей.

— Помилуйте, к чему мне затевать ссору с правильниками. Я всего лишь полагаюсь на заветы судьбинных правил и обычаи этой земли. Ручаюсь, папаня выдаст вам смертников после справедливого суда. Страшно подумать, что стрясется, ежели воины братства с правого берега совершат насилие над знатью левобережья. Лошадей, как я вижу, у вас нет. А значит, по крайности, одному из моей свиты посчастливится уцелеть и благополучно добраться до замка. Навряд ли именно вы жаждите положить конец сезону мира, прослыв зачинщиком нового сезона войны, — заключил помрачневший усач, деловито вытаскивая стрелу из колчана.

— Вы должны передать нам смертников не позже завтрашнего утра. Причем живьем. Трупы этих прохвостов или, вернее, бродяг очень похожих на них не порадуют братство, — скрепя сердце согласился лысый правильник, живо вообразив невзгоды посуленные отпрыском барона.

— Добро. С восходом солнца вы их получите у стен замка, — чопорно склонив голову, подтвердил усач. — Благоволите затушить костер. Пожар, наверняка, огорчит папаню, и смертники достанутся вам целыми, но едва ли невредимыми.

Всадники нагнали смертников у края луговины, там, где густая листва

терновника, тревожимая ветерком, казалось, нашептывала счастливую

легенду о побеге двух удальцов от конной погони.

— Хочется рвануть в дебри со всех ног? Кумекаешь, выйдет ли у вас схорониться в поросшей кустами ложбине? — проследив за взглядом смертника, ухмыльнулся усач. — Гони от себя столь пагубные думы, ежели намерен выжить.

— Сказать по чести, мысль такая промелькнула. Да вот подмастерье, висящий у меня на шее неопытной обузой, рушит все планы, — вздохнул Пол-лица, недовольно покосившись на Савву.

— Надеюсь, ты смекаешь, что я заступился за вас, устроив это представление с зайцами, не из-за избытка милосердия, — объезжая колючие заросли, сообщил усач.

— Разве? Я всегда уповаю на лучшее в людях. Особливо после того, как свел знакомство с незрячим правильником, так и не раскусившим во мне смертника, — покорно направившись за всадником, улыбнулся Пол-лица.

— Мне потребен смертник для кой-какой деликатной работенки. Ты великолепно подойдешь, — не оценил иронии собеседника усач.

— Некоторые путают ремесло смертника с лиходейством наемных убийц. Что за работенка? — хмуро вопросил Пол-лица, переломив хлестнувшую по руке ветку.

— Не обессудь, но ты не в том положении, чтобы выбирать. Нужно лишь твое безоговорочное согласие, — придерживая коня, пояснил усач.

— Давеча я уже слышал нечто подобное и теперь тащусь через бурелом по пояс в крапиве, подбадриваемый толпой правильников, — отметил Пол-лица, перешагнув поваленное дерево.

— Смертник может пригодиться мне, но если он не желает пригождаться, то на него найдутся другие, менее благосклонные претенденты. Кажется, за нами как раз увязалась парочка таких. Колготят птах на молодых дубках по ту сторону яра, — не поворачивая головы, произнес усач с видом матерого следопыта.